Катавасия в Анденнах

на главную

Жанры

Поделиться:

Катавасия в Анденнах

Катавасия в Анденнах
5.00 + -

рейтинг книги

Шрифт:

Бориc Виан

Катавасия в Анденнах

Глава I

Адельфин примеряет шузы

Граф Адельфин де Нуващье влезал в крахмальную сорочку перед фаровидным Зер Калоскоп-бродом, который весь так и сиял, когда вел по нему сосредоточенный огонь. Нынче вечером Баронесса де Какадур давала великосветский прием, и Адельфин, желавший выглядеть как можно более привлекательно, приказал своему образцовому слуге Дюузлу привести в боевую готовность фрак номер один, в каковой облачался лишь в исключительных случаях. Черная фрачная пара с синеватым отливом покоилась на изножье широченного дивана, где разлеглась шкура медведя, убитого горем в Варварляндии. Адельфин приобрел ее в ходе ознакомительной поездки по республике Андорра. Покрытые матом шелковые лацканы потрясно лоснились, а вставной шнурок на штанах с безукоризненной

стрелкой прорезал по всей длине ножные зачехлители, годные к несению строевой службы. Не забыл Дюузл и про самое воплощение обольстительной непорочности — наилегчайшую бабочку, чья поза распластанной девственницы станет тем последним штришком, что доведет до высшего совершенства искусно задуманный и решенный со знанием дела прикид, не лишенный, впрочем, этакой незатейливости, какая приличествует разве что ладно скроенным амбалам да плюгавым шибздикам с туго набитым кошельком.

Таким манером Адельфин надевал свои желтые ботинки.

Глава II

Желтый — тоже цвет

Платон в одном из своих памфлетов, опубликованном только в 1792 году, но ничуть не потерявшем актуальности, сформулировал в нескольких остро отточенных фразах свою концепцию универсума, который сводится к экрану наподобие киноэкранов, куда проецируются одушевленные тени, коих некие индивидуумы принимают за реальность, тогда как, в действительности, реальность находится позади них. Исходя из аналогичной идеи, Адельфин сказал себе: а отчего бы башмакам не быть желтыми, коль скоро я выезжаю в свет в потемках? Он, стало быть, решил показаться в самом мрачном свете, то бишь впотьмах, что по здравому рассуждению может быть целью вполне достижимой, на наших-то широтах, где как минимум половину суток свет пребывает в отлучке; подобный дефицит в дневном свете повсеместно называется ночью, а природное явление в своей целокупности характеризуется регулярным чередованием света и тьмы. К тому же, несмотря на свою желтизну, туфли идеально сочетались с остальными предметами туалета Графа, который обыкновенно водружал на рыжую шевелюру серый кепарь в сиреневую горошину и закутывался в просторную крылатку малинового бархата (с исподу), подбитую выпушками из меха горностая и выепихухоля, а с лицевой стороны обшитую банальным черным сукном, ничем на первый взгляд не отличающимся от тысяч ему подобных кусков черного сукна, что порхают по вечерам в нескольких дюймах от плеч тысяч светских франтов. В своей черной драповой крылатке (малинового бархата с изнанки) Адельфин смотрелся очень даже импозантно. Посему, схватив за набалдашник трость из пожелтевшего вереска, обкуренную въедливым электричеством, он сложился пополам и выудил со дна подкроватной пучины пуговичку, которая отскочила от воротника два дня тому назад, когда он разоблачался для сна.

Глава III Психологическая подоплека

В данных обстоятельствах кое-кому могло помститься, что Адельфин просто-напросто самым естественным образом подумал об этой пуговке на воротнике, потерявшейся два дня тому назад. Ничего, однако ж, подобного. На самом деле подлинной причиной его непреднамеренного жеста явился сложный внутренний феномен, основанный на ненормальном, где-то даже извращенном процессе, который великие философы окрестили ассоциацией идей. Процесс пошел в тот самый момент, когда Адельфин изготовился было застегнуть увертливую пуговку и вот тут-то с замечательным присутствием духа обнаружил отсутствие оной в области воротника. Одного этого факта пропажи оказалось достаточно, чтобы пролить ярчайший свет на источник жеста, разумность коего — без блистательного анализа, ставшего предметом рассмотрения настоящей главы единственно, благодаря применению науки философии, — несомненно, осталась бы покрытою мраком неизвестности и подверглась флуктуациям разного рода со стороны непосвященных с маниакально-депрессивным расстройством психики.

Глава IV

Портрет Адельфина

Адельфину стукнул тридцатник, и он с полным правом кичился своею наружностью, которой позавидовал бы не один тренер из Жуанвиля, с нормальной для культуриста конституцией, после трех подряд автомобильных аварий и многочисленных попаданий в эпицентр неслабых взрывов. Тараканьи усы мелко курчавились и вились окосевшей змейкой под носом самого что ни на есть барочного и соблазнительного вида, чьи пропорциональные размеры явно заслуживали взмаха ножниц одной из прищурившихся парок. Сей шнобель громоздился над мясистой отвислой нижней губищей Графа, этим пахучим цветочком, похожим на жабника из ядовитого семейства лютиковых. Выдающиеся мослаки над щеками образовывали под обведенными кармином глазами тончайшие сосуды, и у всех постоянно складывалось впечатление, что именно туда вот-вот хлынут на вечный покой три ручья, настолько это место казалось благоприятным — а не правильнее ли будет сказать: Благоприятным? — для слезоиз-лияний фонтанирующих чувств. Обширное чело, изборожденное неровными складками, неожиданно преграждало путь пышной золоторыжей гриве, придававшей благородной голове Адельфина отдаленное фамильное сходство со львом. Таким во всей тридцатилетней красе представал перед нами Графский чердак. Строение тела ни в чем ему не уступало. До крайности грациозная выя, выпирающая как гора, синюшное подножие которой теснилось в траншее между почти что саперных лопаток; волосатый торс цилиндрической формы, схваченный дугообразными ребрами, напоминал те волнистые линии, что отпечатывает на песке морской отлив в своем медлительном отходе на заранее заготовленные позиции; вместительный таз в отличном состоянии, полностью водонепроницаемый; четыре необычайно утонченные конечности, в изяществе сравнимые разве что с тростиночками в подернутых ряской болотах, — довершали гармоничный, если не сказать сюрреалистический ансамбль, которым доводилось наслаждаться не одной даме из Мухосрансбур-га, не раз и не два приезжавшей отдать Адельфину должное, отбросив всякий стыд.

Таким видел себя Граф в Зер Калоскопброде.

Глава V Прибытие на раут

Закончив наводить марафет, Адельфин медленно открыл дверь спальни и, в последний раз заглянув в хрустальный шар с металлическим покрытием, выкинул замысловатые антраша, навроде порхающей стрекозы, в сторону мраморной лестницы, где занавешенная сине-серой шерстью волюта гасила в зародыше все поползновения своей никелированной балюстрады переливаться огнями рампы.

Он как бы нехотя преодолел те несколько ступенек, что отделяли его от всеобщего среднего уровня, и плюхнулся в двухместный электромобиль с откидным верхом, который предусмотрительный Дюузл выгнал из гаража и поставил к подножию крыльца его частного особняка.

Выпендрежник Нуващье водил машину сам — ради спортивного интереса. Желтые ботинки нервно пробежались по педалям управления, и электролегковушка стартовала с шумом взлетающей кукушки. Кое-кому могло даже послышаться, что на вздрогнувших стенах стукнулись друг о дружку гирьки от часов с кукушкой.

Уж что-что, а водить Адельфин был горазд.Юдно удовольствие было наблюдать, как он слегка поглаживает бока панели на поворотах и парит — вот ведь оно даже как — впритирку с шоссе. Он имел стремную привычку, присущую ьму и никому больше, поддразнивать бибикалку кончиком шаловливого пальца, что рождало в металлической утробе сигнального прибора мелодичное урчание, похожее на ноту протеста и в то же время ноту глубоко личную, сугубо индивидуальную и трогающую за живое.

На площади Согласия Адельфин остановился как вкопанный, лицом к отелю Крийон. От тени отпочковался некто мужеского пола и приблизился к родстеру.

— Это ты? — спросил Адельфин.

— Это я, — ответил незнакомец, влезая в электрокар, тотчас сорвавшийся с места.

Не прошло и нескольких минут, как та же парочка названивала в дверь Баронессы де Какадур.

Глава VI

Портрет Серафимьо

Спутника Адельфина звали — к чему скрывать далее и тянуть резину — Серафимьо Альвабред. Высокорослый, статный, с косой саженью в плечах, выпирающей из-под отменно сшитого смокинга, он казался грубо, но крепко сбитым, как будто с самого раннего детства его лупили ногами по заду. Вечно постная мина, которую несколько оживляли дикие глаза, свидетельствовала о клокочущей пылкости нрава ее владельца. Встречи с ним домогались вулканически темпераментные женщины. Чудовищная сексуальность буквально сочилась изо всех пор этого мужлана с изумительно тонким смехом. При помощи хитроумных упражнений он развил мужскую силу до такой степени, что был в состоянии покрыть кобылу першеронской породы (один метр семьдесят пять в холке), не испытывая при этом особых неудобств. Разнузданные телодвижения обезумелого кентавра позволяли ему с ни с чем не сравнимой удалью приковывать к себе концентрические взгляды представительного собрания. Так и шел он по жизни дрыгающей походкой, вибрируя и сопя в две дырочки, как свистулька с отверстиями для выдувания двух звуков, — брутальный мужчина со следами еще не обсохшей помады на губах. При его появлении стражи порядка стаскивали с головы каску, а малые дети прекращали орать во все горло.

Серафимьо и Адельфин познакомились несколько лет тому назад знойным летним днем на пляже в местечке Отлив-на-Сосняк. Серафимьо бросил кости на бледно-золотистом песочке и лежал плашмя (по личным мотивам) на животе. А Адельфин шагал в задумчивости, устремив взор в небесно-голубые дали, где рождаются и умирают надежды на обратное получение дарителем имущества в случае смерти владельца. Адельфин споткнулся о растянувшееся во весь рост тело Серафимьо. Этот первый контакт и послужил толчком к возникновению длительной дружбы, ни разу не омраченной (чем это?), невзирая на краеугольные различия в характерах двух этих ванадиевых человека. [1]

1

 Элемент ванадий назван от имени богини красоты Ванадис — благодаря цвету солей. (Прим. перев.).

Добавим также, что Альвабред с Нуващье виделись крайне редко, и у нас сложится точное чувственное представление об их отношениях.

Глава VII

Раут

Не успел электрический родстер застопорить, а безвкусно прикинутый лакей, одетый в строгую черную ливрею, не допускающую и намека на неуместную фантазию, уже распахнул дверцу перед двумя приятелями, которые вылезли с другой стороны, поскольку на дух не выносили, когда кто-то сует нос в их дела. Они поднялись по лестнице благородных пропорций, снизу доверху уставленной кадками с вялоползучей триппореей, словно вход в какой-нибудь тропический дворец. Адельфин сорвал мимоходом стручок душистой триппореи, и одурманивающий запах муската вперемешку с мускусом шибанул ему в голову. Сладострастно-красные образы пылали у него перед глазами, такими голубыми-голубыми, такими остекленевшими, покуда он карабкался по ступенькам в облачке подстегивающих чувственность ароматов. Нет стимулятора более бодрящего, на наших-то широтах, нежели триппорея: она придает существованию тот пикантный привкус, в поисках которого отважные путешественники отправляются в дальние страны, где в лесах перекатывается воплизмами звериный волапюк.

Наверху лестницы фасонистая горничная помогла двум закадычным дружбанам избавиться от верхней одежды. Белокурая малютка, со стреляющими намазанными глазами и развинченными бедрами, забрала у Адельфина пелеринку с кепкой и отняла у Серафимьо дождевик. После чего растворилась в коридоре с фиолетово-розовой подсветкой, а мужчины торжественно вступили в прихожую Баронессы де Какадур.

Раут был весьма представительным. Более одиннадцати светских тусовщиков напирали со всех сторон на тучные телеса каштановолосой де Какадур, втиснутые в футляр платья из чистого презерватина, со страшно откровенным вырезом на груди. Она гоготала без удержу и передышки, как кобылица со смешинкой во рту, и с надменной дерзостью таращилась в лорнетку на вновь прибывших. Не потому, что была хамовата, а по близорукости. Она очаровательно обелозубила Адельфина, которого признала за своего, но в упор не видела Серафимьо. Вот откуда, заметьте, начинается престранное приключение, подстерегавшее до поры наших безупречных во всех отношениях героев, историю похождений коих мы вознамерились поведать...

Книги из серии:

Без серии

[5.0 рейтинг книги]
[5.0 рейтинг книги]
[5.0 рейтинг книги]
[5.0 рейтинг книги]
[6.7 рейтинг книги]
[5.0 рейтинг книги]
[5.5 рейтинг книги]
[6.2 рейтинг книги]
[5.0 рейтинг книги]
[5.0 рейтинг книги]
Комментарии:
Популярные книги

Мимик нового Мира 14

Северный Лис
13. Мимик!
Фантастика:
юмористическое фэнтези
постапокалипсис
рпг
5.00
рейтинг книги
Мимик нового Мира 14

"Фантастика 2023-123". Компиляция. Книги 1-25

Харников Александр Петрович
Фантастика 2023. Компиляция
Фантастика:
боевая фантастика
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Фантастика 2023-123. Компиляция. Книги 1-25

Девяностые приближаются

Иванов Дмитрий
3. Девяностые
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
7.33
рейтинг книги
Девяностые приближаются

Темный Лекарь 5

Токсик Саша
5. Темный Лекарь
Фантастика:
фэнтези
аниме
5.00
рейтинг книги
Темный Лекарь 5

Неудержимый. Книга VIII

Боярский Андрей
8. Неудержимый
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
аниме
6.00
рейтинг книги
Неудержимый. Книга VIII

Чемпион

Демиров Леонид
3. Мания крафта
Фантастика:
фэнтези
рпг
5.38
рейтинг книги
Чемпион

Хочу тебя навсегда

Джокер Ольга
2. Люби меня
Любовные романы:
современные любовные романы
5.25
рейтинг книги
Хочу тебя навсегда

Отмороженный 7.0

Гарцевич Евгений Александрович
7. Отмороженный
Фантастика:
рпг
аниме
5.00
рейтинг книги
Отмороженный 7.0

Маршал Советского Союза. Трилогия

Ланцов Михаил Алексеевич
Маршал Советского Союза
Фантастика:
альтернативная история
8.37
рейтинг книги
Маршал Советского Союза. Трилогия

Волк 4: Лихие 90-е

Киров Никита
4. Волков
Фантастика:
попаданцы
альтернативная история
5.00
рейтинг книги
Волк 4: Лихие 90-е

Довлатов. Сонный лекарь 3

Голд Джон
3. Не вывожу
Фантастика:
попаданцы
аниме
5.00
рейтинг книги
Довлатов. Сонный лекарь 3

Кодекс Охотника. Книга XIX

Винокуров Юрий
19. Кодекс Охотника
Фантастика:
фэнтези
5.00
рейтинг книги
Кодекс Охотника. Книга XIX

Везунчик. Дилогия

Бубела Олег Николаевич
Везунчик
Фантастика:
фэнтези
попаданцы
8.63
рейтинг книги
Везунчик. Дилогия

Идеальный мир для Лекаря 12

Сапфир Олег
12. Лекарь
Фантастика:
боевая фантастика
юмористическая фантастика
аниме
5.00
рейтинг книги
Идеальный мир для Лекаря 12