Кати в Америке
Шрифт:
Но, ax, никогда я не видела, чтобы эта ноша была менее обременительной, и все-таки в хозяйстве все шло как по маслу. Целые дни мы разъезжали на машине, а незадолго до обеда заворачивали в один из больших магазинов самообслуживания, которые мне так нравились. Приятно было видеть огромное количество первоклассных продуктов, собранных в одном месте. Я с таким удовольствием бродила среди гор овощей и фруктов, между прилавками, заваленными сочным мясом, и витринами, заполненными консервами, хлебом и деликатесами. Это зрелище радовало глаз, и было приятно взять в одном месте пучок спаржи, в другом — пару груш и несколько прекрасных котлет в целлофановой упаковке в третьем и продолжать в том же духе, пока наша маленькая тележка не наполнится доверху. А потом мы выкладывали все это перед молодой красивой дамой, стоявшей возле устройства, напоминавшего больше всего вертушку у входа в Скансен [136] ,
136
Музей-парк деревянного зодчества в Стокгольме, на острове Юргорден.
Уж не знаю, как маме Боба все это удавалось, но не более чем через полчаса все семейство уже сидело вокруг аккуратно накрытого обеденного стола и ело отменно вкусный и прекрасно приготовленный обед. Затем все помогали убрать со стола и сложить грязную посуду в посудомоечную машину, а после этого мама Боба садилась за пианино и пела американские народные песни так, словно у нее никогда и в мыслях не было такого банального занятия, как работа по хозяйству.
Но теперь все это было в прошлом. Я сидела вместе с Тетушкой в поезде по дороге на the deep South [137] , и Тетушка, которая так упрямилась, когда я впервые вынырнула со своим предложением, была теперь, похоже, в лучезарнейшем настроении. Она барабанила башмаками на пуговках об пол и жужжала нечто напоминавшее, как она наверняка думала сама, песню «Заснеженный Север — наша отчизна...». Очевидно, для того, чтобы the deep Southбыл любезен запомнить это!
137
Юг, Земля Дикси (англ.): Луизиана и другие южные штаты.
Я изучающе наблюдала за ней.
— Право же, не каждый день ты встаешь с песней на устах! — сказала я. — Ты уверена в том, что абсолютно здорова?
— Здоровее, чем всегда, — заявила Тетушка. — Я уже давным-давно не была в таком хорошем настроении.
— Как же так? — спросила я. — Ради бога, почему?
Потому что, откровенно говоря, страшновато было
видеть ее такой возбужденной. Это так ошеломляет, словно маленькая злобная гремучая змейка приползла и попросила тебя почесать ей спинку!
Я быстро вычислила, откуда взялась ее резвость. Она радовалась, что мы уехали из Вашингтона и от семьи Боба, а прежде всего — от самого Боба. Она смертельно боялась, что я всерьез прилипну к Бобу. Так вот, оказывается, где собака зарыта! Теперь Тетушка наверняка полагала, что настало время протрубить: «Отбой тревоги! Опасность миновала!» Поэтому она и барабанила каблуками по полу так высокомерно-торжествующе.
— Вот что, Кати! — сказала она. — Никогда не выходи замуж в Америке, это принесет тебе только несчастье. Этот Боб!..
Она закончила свое высказывание фырканьем.
Нет, нет, если бы Тетушке дозволено было распоряжаться, я никогда не вышла бы замуж ни в Америке, ни в какой другой части света. И ныне и присно я должна оставаться лишь Тетушкиной маленькой любимицей.
Между тем в настоящий момент я была слишком переполнена новыми переживаниями — путешествием поездом по Америке — и не в силах была даже вот так сразу решить, как будет со свадебными колоколами: как, где и когда зазвенят они для меня.
Пульман, пульмановский вагон [138] — это звучало для меня как волшебное слово, примерно с тех самых пор, как я пошла во второй подготовительный класс. А сейчас мы с Тетушкой сидели в таком вот комфортабельном пульмановском вагоне, которому более чем на сутки предстояло стать нашим домом. Темнокожий, типа дядюшки Тома, porter [139] ходил повсюду неслышными шагами, как добрый и дружественный томте [140] , и бодрствовал, заботясь об удобствах пассажиров. Стоило лишь нажать на кнопку, и он тут же поспешно являлся, готовый сделать все, что угодно: помочь с багажом, сбегать за газетами, принести бутылку пива, убить чью-либо тетушку или выполнить любое твое желание. (В благодарность в конце поездки ему давали доллар, — по крайней мере, когда речь шла о довольно длительной поездке.)
138
Железнодорожный вагон первого класса, в котором на ночь все сидячие места преобразуются в спальные, а пространство вагона делится на купе. Первые три спальных вагона построил в 1858—1859 гг. американский изобретатель и промышленник Джордж Мортимер Пульман (1831 — 1897).
139
Проводник спального вагона (англ.).
140
Домовой (шведск.).
— Whoopee! [141] — восхищенно закричала я, обращаясь к Тетушке, потому что мной уже начало овладевать очарование этой поездки.
Мы с Тетушкой обе пребывали в таком веселом, шутливом настроении, что, сидя на наших широких диванах, слегка подпрыгивали, между тем как мчались вперед со скоростью... да, только не спрашивайте меня, с какой скоростью, вернее, сколько километров в час! Время от времени мы издавали такое неприветливое гудение, которое хорошо известно по американским кинофильмам (разумеется, мычали не мы лично, а поезд).
141
Вупи! (англ.)— возглас восторга.
О, мычание звучало так меланхолично, совершенно непохоже на веселый свист, которым возвещает о своем прибытии шведский поезд.
«Эдгар Аллан По» [142] — так назывался наш пульмановский вагон. Потому что в Америке название получают не только поезда, но и вагоны. Приятная привычка, думается мне, крестить поезда. Признайтесь, это звучит куда более авантюрно — ехать поездом под названием «Чаттануга Чу-Чу» [143] или «Утро Гайаваты» [144] , нежели поездом № 17 или № 56.
142
По Эдгар Аллан(1809—1849) — поэт и прозаик, теоретик литературы, автор «новелл ужаса», заложил основы научной фан¬тастики и детектива.
143
Один из крупнейших ресторанов мира, расположенный в бывшем железнодорожном вокзале в городе Чаттануга (штат Теннесси). Также название популярной песни из кинофильма Б. Хамперсона «Серенада Солнечной долины» (1941), в котором музыку исполнял оркестр под управлением Гленна Миллера (1904 — 1944), известного музыканта и дирижера.
144
Гайавата— легендарный индейский вождь племени мохаук (1525? — 1590?), главный герой поэмы Генри Лонгфелло (1807 — 1889) «Песнь о Гайавате» (1855).
«Эдгар Аллан По», как уже говорилось, был наш вагон, и хорошо, что мы это знали, когда потихоньку отправились на прогулку в вагон-ресторан съесть поздний обед.
Не успели мы сесть за стол, как негр кельнер, подбежав к нам, подал мне лист бумаги и ручку.
Я только было собралась сказать: «Мой автограф? — Пожалуйста!» — как вдруг меня осенило: вряд ли он охотился за автографом. Я украдкой взглянула на наших соседей по столу и увидела, что они что-то вписывают в листок, да, в такой же точно. Да, дело было не в автографах. Надо было всего лишь написать, что мы желаем к обеду.
Напротив нас сидели по-настоящему очаровательная пожилая дама и по-настоящему... м-да, не особенно очаровательный, но чрезвычайно милый молодой человек с мягким взглядом карих глаз. Явно это были мать и сын. Как всегда в Америке, мы быстро разговорились. И Тетушка замерла, как косуля, почуявшая приближающуюся опасность, когда молодой человек, приветливо улыбаясь, произнес на своем тягучем южном диалекте:
— Ah don’t think Ah have seen a Swedish girl in my whole life! [145]
145
Думаю, за всю свою жизнь я не видел ни одной шведской Девушки! (англ.)