Кати в Италии
Шрифт:
— Именно, — поддержала меня Ева, — надо протиснуться вперед, чтобы попасть на этот автобус или увидеть мельком того несчастного, которого должны увезти.
— Того несчастного? — переспросила я. — Ты имеешь в виду того, за кем должна приехать «скорая помощь»?
— Да, а ты что думала? — спросила Ева. — Что я имею в виду князя и княжескую свадьбу?
Ева, вероятно, была права. В Швеции толкотня — неестественное состояние, которое только создает неприятности. Один человек на один квадратный километр — вот что должно быть у нас дома. И еще человек, который сидит один-одинешенек и размышляет о жизни, а при случае не чаще раза в месяц выходит из дома и выкрикивает в берестяной рожок ругательства в адрес своего ближайшего
Но итальянцы должны толкаться. В их городах, на их улицах и площадях должна быть сутолока.
— А мы с тобой иногда являемся сюда и вмешиваемся в их сутолоку и избавляемся от своей лапландской болезни [74] , — сказала Ева и потянула меня за собой в кафе Биффи [75] на тротуаре, где мы, сев за столик, заказали caffe espresso.
— Если это не поможет против лапландской болезни, то ничто не поможет, — сказала я и подула на чересчур крепкий кофе. — Послушай, как все гудит вокруг нас, и подумай, как мы далеко от нашей меланхолической родины.
74
Грусть, вызванная пребыванием в пустынных краях.
75
Старое театральное кафе в Галерее, 2-я половина XIX в.
— Да, иногда в самом деле приятно слышать вокруг себя иностранную речь, — сказала Ева.
Тут сквозь шум прорезался женский голос, произнесший на шведском языке:
— Ой, как у меня устали ноги!
Ева посмотрела на меня.
— Иностранную речь, — спокойно повторила она. — Включая благородный сконский диалект [76] .
Мы не смогли обнаружить ту, у которой устали ноги, она исчезла в толпе.
— Ships that pass in the night! [77] — растроганно пробормотала я.
76
Один из диалектов шведского языка. Сконе — южная провинция Швеции.
77
Корабли, что встречаются ночью! (англ.)
Но Ева сказала, что жители Сконе охотней всего сидят в своих домах вокруг горы Ромелеклинт. И так далеко на юг от своей проселочной дороги, как Галерея в Милане, они не забираются.
Мы выпили еще caffe espresso, мягко и спокойно вглядываясь в кипение народной жизни.
— Предположи, что итальянец в результате несчастного случая лишился обеих рук, — сказала Ева. — Знаешь, к чему бы это привело?
— Он оказался бы совершенно беспомощен, если бы речь зашла о том, чтобы помериться силой или о перетягивании каната, — сказала я. Мне не очень хотелось выдвигать такие печальные предположения в этот сладостный вечер.
— Дурочка! — сказала Ева. — Это привело бы к заиканию и другим существенным дефектам речи. Как он мог бы говорить, если бы у него не было рук и пальцев, чтобы жестикулировать?
Нам, конечно, не раз приходилось слышать, что южане жестикулируют, но я даже не предполагала, что так безумно. Двое молодых людей что-то обсуждали неподалеку от нашего столика. Они размахивали руками самым отчаянным образом — иногда от плеча, иногда от локтя, а иногда кистью, и я надеюсь, что они выражались достаточно утонченно. Пальцы их трепетали в воздухе, как мелкие пичужки. Зрелище было просто чарующим!
Выпив кофе, мы направились в отель и прибыли туда как раз в тот момент, когда господин Густафссон с багрово-красным лицом вылетел из двери, на которой написано «Signore». Вот как опасно, покинув отчий дом, не обращать внимания на окончания множественного числа. Бедный господин Густафссон явно решил, что «signore» означает «синьоры» и является множественным числом от слова «синьор».
— Ужасная ошибка, — сказала Ева так назидательно, словно говорила с маленьким неразумным мальчиком. — Там, куда стремился господин Густафссон, на конце должно быть «i», а не «е». «Signori».
— Потому что, видишь ли, в этом то и состоит различие между фальшивым и истинным синьором, — сказала я, увлекая за собой Еву в наш номер.
Невозможно переоценить пользу знания языков.
XII
У меня не было особых иллюзий относительно Венеции. «Банальный город, где играют свадьбы; несколько грязных каналов и кое-где по углам немного золоченой мозаики», — легкомысленно думала я, не желая обмануться.
Это я и сказала Еве, войдя в поезд в Милане.
— Посмотрим, — заключила Ева.
Вообще-то ужасно думать, как слепо идет человек навстречу судьбе. Счастье или несчастье настигают его одинаково неожиданно. Он просто идет им навстречу, как бездумный маленький агнец, не подозревая, что, к примеру, четверг 29 сентября перевернет всю его жизнь вверх дном.
Как бездумный маленький агнец, вошла в вагон и я, известив заносчивым блеянием, что не позволю Венеции обмануть себя!
У швейцарца, которого мы встретили в поезде, было такое же презрительное отношение к Венеции, как и у меня.
— Венеция! — сказал он. — Венецию осмотришь в два счета. В полдень пропустишь стаканчик на Пьяцце [78] , поглядишь на Дворец дожей [79] и на собор Сан Марко [80] . После полудня опять пропустишь стаканчик на Пьяцце и прогуляешься по улице Мерчериа [81] к мосту Риальто, а на обратном пути снова выпьешь стаканчик на Пьяцце. А больше в Венеции делать нечего!
78
Зд.: главная площадь Венеции — Пьяцца-ди-Сан-Марко, площадь Святого Марка.
79
Дож — глава Венецианской и Генуэзской республик (XIV–XVIII вв.).
80
Собор Святого Марка (IX–XV вв.).
81
Главная торговая улица Венеции.
— А почему бы не выпить стаканчик на Пьяцце, прежде чем сесть в гондолу? — с любопытством спросила Ева. — Все, что вы сказали, мне кажется, звучит как-то беспорядочно, бессистемно и небрежно.
— Да, вспомните, уважаемый, — предупреждающе сказала я, — что упорядоченный образ жизни — путь к здоровью!
Швейцарец задумчиво посмотрел на нас.
— Вы правы! — сказал он. — Простите мою некомпетентность! Итак, вечером выпиваешь стаканчик на Пьяцце, поплаваешь в гондоле и закончишь день стаканчиком на… да, отгадайте с трех раз!