Кати в Париже
Шрифт:
И я охотно швыряла тогда все, что было под рукой. Я постановила для себя, что Леннарт всегда будет для меня на первом плане, а хлопоты по хозяйству — на втором. Ведь лето так коротко, а вечера так красивы! Темными дорогами бродили мы вдоль залива Юргордсбруннсвикен и смотрели, как августовская луна, словно большой сочный апельсин, поднимается над дубовыми рощами Юргордеиа. И я говорила себе, что эти странствия с Леннартом я буду вспоминать до девяноста лет. Мне ни в коем случае, когда настанет осень моих дней, не придется сказать: «Все лето напролет я занималась уборкой. Это было первое лето нашей жизни, а потом мы так состарились, а потом настал конец!»
Но тем не менее
Мне все нравится, и я не желаю обманывать себя в этот миг наслаждения, совершенно пренебрегая уборкой.
Было и еще кое-что. Прежде мне нужно было содержать в порядке лишь мои собственные платья. Теперь же внезапно в мешке для грязного белья оказывалось множество грязных рубашек. Приготовление же еды для двоих, когда эти двое были Леннарт и я, было что-то совсем другое, чем для меня и Евы. Теперь мне одной приходилось выдумывать меню к обеду, бегать на рынок Хёторсхаллен [163] во время перерывов на ленч и желательно приготовлять обед, когда Леннарт приходил домой на час позднее меня. Иногда мне в голову приходило, что еда и ее приготовление — тоже нудное занятие, и почему ученые не могут придумать вместо нее какие-нибудь пилюли? Но ученые, разумеется, были мужчины, и им не надо было каждое утро разрешать сложную проблему, что готовить: голубцы или овощной суп? Ведь в том, что надо каждый день в течение всей жизни обедать, таилось что-то чрезвычайно неприятное. Иногда я не могла отделаться от мыслей обо всех этих голубцах и рыбных котлетах, и я видела, как они длинным бесконечным рядом тянутся на моем жизненном пути. Я считала, что, возможно, привычка есть регулярно каждый день — глупая, и однажды сделала попытку спросить Леннарта:
163
Сенной рынок в центре Стокгольма, возле торговой улицы Дроттнингсгатан.
— Послушай-ка, а будет у нас сегодня обед?
— Что у нас будет на о… — начало было Леннарт.
— Нет! — оборвала я его. — Меня интересует, будет ли у нас сегодня какой-нибудь обед?
— А почему его у нас не будет? — спросил Леннарт, беспокойно вытаращив глаза.
И я объяснила ему, что у меня теперь совершенно новая теория в рамках науки о питании, которая сводится к тому, чтобы в полной тишине поглощать обед только три раза в неделю.
Леннарт сказал, что у него тоже есть своя теория и что моя ошибочна. И тогда я неохотно отправилась в кухню и приготовила маленький горький капустный пудинг.
Но ни один капустный пудинг в мире не мог уничтожить радостное сияние моего юного замужества. Неважно, что я иногда уставала. Я была так счастлива, и всякий раз, когда я слышала, что Леннарт вставляет ключ в замок, я замирала от радости. Подумать только, что такой маленький звук может так развеселить!
Всегда слышишь, что первый год замужества — самый трудный, именно тогда муж с женой ссорятся и дерутся больше всего.
— Ха-ха, к нам это не относится, — сказала я Леннарту. — Но мы ведь и на редкость разумны! Я вообще не понимаю, как люди выдумывают
Нет, Леннарт тоже не понимал! Этот разговор состоялся в пятницу ноябрьским вечером, и некоторых Бог наказывает сразу же. Назавтра у нас с Леннартом была первая ссора.
Ночыо Леннарт кашлял, он был простужен, плохо выглядел, и я хотела оставить его в постели. Но он отказался. Я сказала, что подогрею ему воду с лимоном. Но он отказался. Тогда я сказала, что самое лучшее питье — это молоко, и я сейчас же поставлю на плиту кастрюльку с молоком. Но он отказался. Я всего лишь час, короткий час говорила о том, как полезно теплое молоко, и тогда Леннарт нетерпеливо сказал:
— Не надоедай! Я не хочу теплого молока и не хочу воды с лимоном или какого-нибудь другого дьявольского питья, я хочу только кашлять в мире и покое.
— О-о-о-о-о-о-о-о-о-о-о!
Я жутко рассердилась. «Не надоедай!» Не надо большего, чтобы почувствовать себя вечной домомучительни-цей, ярмом мужчины, который несет этот крест со времен Адама. О, как я разозлилась!
— Ну что ж, все ясно: хочешь заболеть воспалением легких — пусть будет воспаление легких, — сказала я. — Меня уже ничто не касается… даже если пенсии вдов повысят!
Леннарт, сидя у кухонного стола, ждал, что я накрою на стол к утреннему чаю. Он, конечно, понял, что я рассердилась, так как, чтобы отвлечь меня, спросил:
— А тебе не кажется, что чашка настоящего горячего чая поможет от кашля?
— Выпей чашку настоящей горячей синильной кислоты, — ответила я. — Это куда более эффективно!
И я ринулась в контору, не попрощавшись и не сказав больше ни слова. Как только я спустилась вниз, я уже раскаялась. Мой бедный любимый, он сидел наверху и кашлял и переживал из-за своей норовистой старой карги-жены! Зачем я сказала про эту синильную кислоту? Что на меня нашло, почему я так нелепо разозлилась? У меня было огромное желание кинуться обратно на четвертый этаж и попросить у него прощения, но было уже много времени. Мне пришлось медленно бежать, чтобы не опоздать в контору.
У меня была безумная куча дел до полудня, но я все же нашла время позвонить Леннарту.
— Любимый, прости меня, — поспешно извинилась я. — Я вовсе не думала то, что сказала, прости, прости, прости! Когда ты вернешься домой?
Сначала я услышала приступ грохочущего кашля на другом конце провода, но потом он сказал:
— Раньше четырех мне, пожалуй, отсюда не выбраться, но, если у тебя есть готовая синильная кислота, мы можем осушить чашку вместе.
Я была чуточку разочарована, что ему не освободиться раньше четырех. У нас бывал такой приятный часок после полудня в субботу, когда мы пили кофе!
— Тогда не позднее четырех! Поспеши домой, будь Добр!
Он слабо закашлял в ответ.
Наша контора закрывается по субботам [164] в два часа, и, прежде чем часы пробили два, я была уже за дверью. Еве нужно было в другую сторону, и она не составила мне компанию. Улица Кунсгатан казалась мрачной в эту пасмурную погоду, у людей был кислый и загнанный вид. Но я простила их — у них, конечно, не было Леннарта, не было и маленького, чисто убранного дома на Каптенсгатан, и они не будут пить там послеполуденный субботний кофе в четыре часа дня. Парочка вкусных пирожных в придачу к синильной кислоте Леннарту после моих подлостей не помешает.
164
В 1950-х гг. в Швеции в субботу часть дня ещё работали