Катись, демон! или Заветное желание
Шрифт:
Одно грело душу – ведьмы, которых я в край достал, вшили в одежду и вещи, которые пришлось шантажом убеждать взять мою упрямицу, магические маяки и обереги на любой случай. Я остановился, расстегнул верхние пуговицы куртки и достал из-под одежды кулон на витом шнурке.
Пока он черный, все хорошо, Изи в безопасности. Если начнет менять цвет, приближается проблема. Худший вариант – красный. Значит, любимая угодила в беду.
Сейчас все хорошо, будем надеяться. Надо поднажать, а то такими темпами эта строптивая стрекоза и в самом деле первой придет, победив в
Черт с ним, с позором! Но что делать с разгневанным Люцифером, которому она непременно озвучит свое желание? Да еще, полагаю, не особо утруждая себя формулированием мысли в обтекаемую, корректную форму!
«Сгинь, копытная нечисть! Оставь приют в покое! Пошел вон отсюда!»
Примерно так, наверное, это будет звучать.
Да, она может, это точно!
Я ускорился. Нужно победить! Пусть потом ненавидит меня, проклинает, бьет, вымолю прощение со временем. Сейчас нужно просто спасти ей жизнь!
Первый день прошел спокойно, артефакты я находил легко, без зазрения совести пользуясь демоническими преимуществами – острым зрением и слухом. Стыдно? Нет, а зачем? Я не ради личной выгоды это делаю, а спасая любимую. Эта цель лично для меня оправдает все.
Хотя дед рассудил бы по-другому. Он искренне уверен, что старший внук ввязался в этот «не пойми вообще зачем марафон» ради того, чтобы победив, испросить у великого Повелителя Преисподней исполнения заветного желания. В его понимании оно состоит в том, чтобы роду де ла Фонтейнов вернули былую славу.
Знал бы он, что о фамилии я сейчас думаю в последнюю очередь, своими руками бы удавил, потом закопал. А затем раскопал, порубил на куски и вновь закопал. Плюнул с чувством выполненного долга на могилку и ушел, не оглядываясь, в закат. Мой дед, он такой.
С этих мыслей начался второй день марафона. Не особый любитель снега и холода, я поймал себя на мысли, что мне нравится величественная красота вокруг. Благодаря преимуществам демонов, я вышел в путь затемно и, бодро шагая на лыжах по долине, искренне любовался разгорающимся вокруг рассветом.
Снег, отливающий сначала нежно-розовым, как губки Изи, налился рубиновым, который, в свою очередь, протаял голубыми разводами молодого дня. Интересно, моя девочка тоже сейчас любуется этой красотой, или еще спит, свернувшись клубочком в палатке? Посапывает сладко, иногда что-то говорит во сне.
Я любовался ею ночами, которые нам подарил буран. Лежал, затаив дыхание, и ласкал ее взглядом, не в силах наглядеться на тонкие черты лба, тень от длинных ресниц на щеках, приоткрытые губки и разметавшиеся по подушке золотистые волосы.
Что за черт?..
Я остановился, почувствовав резкую боль в груди. Рванул куртку, дернул за витой шнурок и ахнул – кулон, вывалившийся на мою ладонь, полыхал алым!
Изи
Одиннадцатая!
Я торжествующе рассмеялась. Есть! Сжала в кулаке перышко, которое нашла на последнем этапе испытаний. Теперь мне оставалось преодолеть небольшую скальную гряду, за которой спряталась еще одна долина, и выйти на финишную прямую, которая приведет к месту назначения. Ураааа!
– Мы это сделали, Жужа!
– Ты умницццца моя! – мушка чмокнула меня в щеку.
Я рассмеялась, глотая свежий, морозный воздух, начинающий густеть синими сумерками. Но смех замер в горле, когда что-то сбило меня с ног, перекувыркнуло через голову и протащило по снегу, как длинный куль с мукой.
Затормозив спиной о какой-то камень, вскрикнула, попыталась оглядеться, но ничего не вышло – снежинки вокруг, будто взбесившись, взвились в десятки маленьких торнадо. Они загудели, как шмели, танцуя вокруг меня какой-то бешеный танец и мешая разглядеть то, что скрывалось за ними.
– Жужа, ты в порядке? – всполошилась, вспомнив о мушке.
– Тут я, - высунула нос из капюшона. – Чуть не вывалилассссь! Боки намяло, но ничего, нассс таким не напугаешь! Что такое вообще ссстрясссслосссь, Изззи?
– Сама не поняла, - я вгляделась в мини-торнадо.
Что за напасть, ничего не понимаю!
– Ах, Изи! Не сидится тебе на твоей попке, да? – прилетая из снежной круговерти, голос искажался, но все равно казался знакомым. – Маленькая нахалка, ты разве не знаешь, что случается с непослушными девочками?
Торнадо загудели еще громче, а потом вдруг рассеялись, будто их и не бывало.
– Ну, здравствуй, дурочка, - пропела Камилла, глядя на меня.
Она была, как всегда, великолепна: серебристое манто струилось точно по фигуре. На секунду мне даже показалось, что это ее мех, а не одежда. Из-под капюшона ярко-голубыми драгоценными камнями сияли глаза в опушке длиннющих черных ресниц. Пухлые губки, налитые цветом, как две вишенки, надулись, будто она в шутку гневалась на кого-то.
Изящно откинув капюшон, демоница подошла ближе, будто для того, чтобы я могла разглядеть идеально уложенные в затейливую прическу золотые пышные волосы. Из небольших изящных ушек свисали явно дорогущие серьги с крупными, небесного цвета камнями.
Она совершенство. Но с гнилой душонкой. И это явно не тот человек, с которым хотелось бы оказаться наедине в дикой природе. Пумы и то лучше! Так, а чего же я разлеглась-то в таком случае?
Поднялась и буркнула, не сводя с заразы настороженного взгляда:
– Мне нужно идти.
– Да ты что?
– в холодном воздухе прозвучал ее издевательский смех.
Она запрокинула голову, так искренне, всласть хохоча, будто услышала донельзя удачную шутку. Не понимаю эту безумную бабу!