Катон
Шрифт:
И вот однажды Катону представился случай проявить себя на поприще государственных дел. Народные трибуны, занимавшиеся делами в Порциевой базилике, надумали снести одну из колонн портика, которая загораживала их кресла. Марк посчитал своим моральным и родственным долгом защитить элемент строения, возведенного его прадедом. Он явился на форум, выдвинул обвинение против трибунов и потребовал собрать народ. Сначала магистраты перечили ему, но, видя его упорство, уступили, сказав при этом, что соглашаются предоставить слово незрелому юноше лишь из уважения к его славному имени. "Нет, - возразил Марк, - вы выслушаете меня не из-за того, что я - Катон, а потому, что я - римский гражданин и законы Республики предоставляют мне право говорить".
Для слушания дела, возбужденного Катоном, на
Государственные чиновники изложили суть дела, которое, по их мнению, не стоило выеденного яйца, потом свысока поиронизировали над Катоном, представляя его затею как желание отличиться, используя для этого громкое имя Катона Цензора, и после этого уступили место заранее осмеянному оратору.
"И впрямь, что можно сказать об этой колонне, которую, конечно, нужно убрать, раз она мешает?
– думали собравшиеся на площади люди.
– Наверное, юноша просто хочет произнести похвальное слово своему прадеду".
Марк взошел на знаменитую трибуну, с которой раздавались речи Катона Старшего и Ливия Друза, Сципиона Африканского и Фабия Максима, где был убит Тиберий Гракх и выставлялись для всеобщего обозрения головы жертв проскрипций, и с высоты обвел взором заполненный народом форум, на котором принимались решения возродить Рим из руин после нашествия галлов, отклонить унизительный мир с победоносным Ганнибалом после каннского поражения и продолжать борьбу до победы или последнего гражданина, объявить войну Македонии и предпринять беспримерный поход в Азию, а также звучали требования изгнать Фурия Камилла, Сципиона Африканского, Метелла Нумидийского, Сципиона Назику. Волнение сжало ему горло, а глаза застлала пелена слез. Но он напомнил себе, что является стоиком и к тому же Катоном, вспомнил суровое лицо Атенора, представил Катона Старшего, стоявшего сто лет назад здесь же, на рострах, и справился с наплывом эмоций.
"Квириты!
– громко выкрикнул он, а голос у него был сильный, по-настоящему ораторский.
– Не для праздного бахвальства вышел я к вам, и не только имя моего славного прародителя, затронутое трибунами, привело меня сюда. Я поднялся на ростры для обсуждения серьезного вопроса.
Казалось бы, что может быть проще, чем взять и снести одну колонну? Крыша не обвалится. Но завтра в базилике обоснуется новый хозяин, и он тоже захочет избавиться от одной колонны, его примеру, а ведь дурной пример заразителен, последует третий. В итоге портик рухнет, и хорошо еще будет, если он при этом не придавит горе-реконструкторов. Большое начинается с малого, великое складывается из мелочей. Бывает, что в битве споткнется знаменосец, упавшее знамя как дурной знак испугает ближайших солдат, их страх подорвет веру в успех у других, и, смотришь, уже бежит все войско. Вынешь один кирпич из основания здания, и обрушится все строение. Прогрызет червь маленькую дырку в яблоке, и сгниет весь плод.
Последний пример, несмотря на отсутствие в нем масштабности, для нашего дела наиболее важен потому, что предложение трибунов, незначительно ослабляя свод портика, одновременно подобно червю подтачивает нашу нравственность, и это может произвести гораздо большие разрушения. В моральном плане намерение трибунов является покушением на деяния предков. "Но ведь совсем ничтожное покушение!" - возразите вы. Однако в сфере нравственности нет мелких прегрешений, каждый проступок есть победа зла над добром, а это уже само по себе преступленье".
Катону очень хотелось полнее развить соответствующий тезис стоицизма, но, при всей распространенности эллинского влияния в римской жизни, в госу-дарственных делах напрямую ссылаться на греков было не принято по патриотическим соображениям, поэтому он ограничился материалом из отечественной истории.
"Базилика, о которой идет речь, была построена более ста лет назад в период наивысшего расцвета нашего государства, - продолжал он, - это первое сооружение подобного рода в городе, и до сих пор оно остается центром общественной жизни, является как бы продолжением форума, его крытой, защищенной от жара солнечных лучей и хляби ненастья частью, где целыми днями проходят судебные процессы, заключаются союзы и торговые сделки, где выступают ораторы, проводят лекции ученые мужи. Так было сто десять лет. Всех устраивало это место, всем здесь было удобно. И вдруг Порциева базилика, которая за давностью лет уже, наверное, приобрела собственных духов-покровителей, а скорее, ввиду особого значения в жизни государства, в ней обосновались божественные покровители всего нашего города, оказалась нехороша для наших современников! Но она не изменилась, значит, изменились мы. Выходит, мы уже не те римляне, которые воздвигали фасад великой Республики и распростирали ее славу и влияние к пределам мира. Так кто же мы тогда? Доблесть предков не подлежит сомнению, ибо ее свидетельством являются итоги их деятельности. А мы другие... Так какие же? Они строили, а мы собираемся ломать. В этом отличии состоит наше достижение?
У всех народов, даже самых славных, с течением времени, по мере того, как к ним приходили успех и его внебрачный отпрыск - богатство, иссякал запас жизненной энергии, точнее, он распылялся на мелкие заботы, связанные с обслуживанием богатства и его, в этом случае уже кровного дитяти - порока. В результате, народы настолько дряхлели, что становились добычей более целеустремленных соседей. Падали государства, рушились цивилизации. Один Рим всегда стоял незыблемо, ибо нравственный идеал римлян обеспечивал преемственность доблести.
Но вот теперь трибуны вздумали сломать то, что возвели наши деды, причем на самом видном месте города. Им не нравится их вкус, они возомнили, будто разбираются в этих делах лучше предков.
А может быть, тут нет ничего плохого, раз речь идет о мелочи? Однако, как я уже сказал, мелочей в вопросах добра и зла не бывает. Важна не колонна, а сам прецедент: трибун Ноний или Сильвий исправляет Катона Цензора! Как после такого славного подвига другим начинающим политикам не возжелать переделать, например, храм Юпитера или застроить форум, или срыть долой Капитолий, чтобы не занимал место в центре города какими-то там храмами, святынями и реликвиями каких-то побед, а заодно - еще изменить отеческие законы, упразднить сенат?
Вспомним, как однажды весьма неглупый человек Тиберий Гракх попытался исправить наследие предков. Он хотел перекроить исторически сложившиеся земельные угодья, чтобы наделить участками бедных граждан. Мысль благородная, ничего не скажешь, это не колонну снести. Однако чем обернулось столь, казалось бы, доброе и полезное начинание для государства? Гражданскими распрями и гибелью трехсот человек! Значит, не так все просто, как видится с первого взгляда молодым людям. Но пойдем дальше. Несчастья растут, как сорняки: одна беда сеет десять новых. Движение Тиберия Гракха, унеся сотни жизней, искалечило жизни тысяч людей. Недовольные восстали под руководством Гая, брата Тиберия, и на этот раз в междоусобицах были убиты уже тысячи граждан, а так или иначе затронутыми ими оказались десятки тысяч. Убийство народного трибуна при исполнении обязанностей стало прецедентом для расправы над другими магистратами. И Гай Марий, вняв этому примеру, убил консула Гнея Октавия прямо в курульном кресле! Порождаемые одна другой беды множились и разрастались, словно снежный обвал в Альпах. И в итоге на нашей земле разразились две практически гражданские войны. А все началось с малого, с небольшой поправки предков!
"Так давайте попробуем все повторить и снова станем подкапываться под установления прадедов, только начнем издалека! Пусть пока речь пойдет лишь об архитектурном сооружении, об одной колонне, главное - посеять в умах граждан крамольную мысль о возможности перестройки созданного предками!" - призывают нас трибуны.
Нет, - говорю им я и, надеюсь, то же самое могу повторить от вашего имени, квириты, и от вашего, уважаемые судьи, - мы не допустим произвола!
Однако давайте теперь рассмотрим причины, выдвигаемые трибунами в оправдание своей затеи.