Катрин Денев. Красавица навсегда
Шрифт:
Тем не менее Катрин Денев подчеркивает, что из всех заграничных съемок предпочитает итальянские. И объясняет почему: «Там дышат, живут». Видимо, в этот период актриса, уставая от холодноватой манеры французских постановщиков, охотно использует случай ненадолго выехать в Италию и там поработать. Даже если фильмы не делают погоды в ее карьере.
Последний такой случай свел ее с Марио Моничелли – одним из старейших итальянских режиссеров. Фильм вышел в 1986 году под названием «Надеемся, что будет девочка» и собрал целую плеяду международных звезд. В центре картины – женщины, разочарованные в мужчинах и уединившиеся в большом загородном доме. Это Елена (Лив Ульман) и ее дочь Франка (Джулиана дель Сио), в дом ненадолго заглядывает отец Франки (Филипп Нуаре), а вскоре после его неожиданной гибели – его любовница (Стефания
Катрин Денев играет актрису Клаудию, младшую сестру Елены. Эта типичная горожанка поглощена профессиональными и личными проблемами, которые не позволяют ей всерьез заняться воспитанием дочери, оставленной в деревне на попечении у сестры. Визит к близким побуждает ее многое пересмотреть в своей жизни…
Картина широко рекламировалась, каждая из актрис подробно распространялась перед журналистами о том, как много личного внесла она в характер своей героини. Только Денев заявила: «Я не похожа на Клаудию. Никогда не стала бы играть женщину, подобную мне. Предпочитаю создавать образ от начала до конца».
Увы, образ Клаудии ходулен, а ее душевные метания кажутся вымученными. Это равно относится и к остальным персонажам фильма: даже «бергмановские» интонации и жесты Лив Ульман воспринимаются как самопародия. Сцена, в которой женщины, сначала рыдая, а потом смеясь до упаду, рассказывают друг другу о своих невзгодах, неплохо задумана драматургически, но начисто провалена режиссерски и актерски. Героини, объединенные идеей женской солидарности, надеются, что беременная Франка родит девочку. Но именно мужского начала и крепкой режиссерской руки ощутимо недостает этой вялой картине, хотя и получившей высокие оценки не в меру снисходительной итальянской критики.
Это не частная неудача, а общая проблема. К концу 80-х годов итальянское кино резко сдает свои позиции и становится глубокой культурной провинцией. Этому во многом способствует деятельность телемагнатов типа Берлускони. Наоборот, кино во Франции получает поддержку государства и выживает, несмотря на трудности. Настанет момент – и оно пойдет в гору. Так что ситуация складывается противоположная той, какую мы обрисовали в начале этой главы.
Все эти годы Денев и Мастроянни общаются редко, чаще всего опосредованно – через Кьяру. Однажды, остановившись в романтическом венецианском отеле «La Fenice» – пристанище оперных звезд, я увидел рядом с фотографиями Пласидо Доминго и Терезы Стратас два больших снимка, где изображены Денев и Мастроянни вместе с десятилетней дочерью.
Кстати, и Кристиан полюбил «итальянского дядю», но тот был уже далеко. Между двумя детьми пролегла разница в девять лет; разница была еще и языковая, поскольку Кьяра выросла двуязычным ребенком и прекрасно говорила по-итальянски. Когда в школьном театре ей, немножко по блату, поручили роль принцессы в «Ослиной шкуре» Шарля Перро, ее сводная сестра Барбара Мастроянни сшила и прислала из Рима роскошные платья под названием Луна и Солнце.
По рождению Кьяра действительно была принцессой европейского кино. А это совсем нелегко. Трудно ребенку в семье знаменитого отца. Девушке, стремящейся в актрисы, совсем непросто, если мать – звезда. На Кьяру, наследницу европейской аристократической кинодинастии, пала двойная нагрузка. Можно себе представить, что чувствует юное существо, живя в Париже с мамой – самой популярной в мире француженкой. А папа, который каждый день звонит из Рима с вопросом, что девочка ела на ланч, – актер номер один итальянского кино. Родиться дочерью Катрин Денев и Марчелло Мастроянни – не все ли равно, что быть принцессой киногрез, с детства заточенной в рулоне пленки?
Но эти проблемы возникли потом. До двенадцати лет Кьяра училась в закрытой частной школе Монтессори и даже не подозревала, насколько знамениты ее родители. Дома царила идиллия: Кьяра была маминой дочкой, а Катрин идеальной мамой: они вместе сажали цветы и готовили замысловатые блюда для себя и Кристиана. Зато «римские каникулы» Кьяра проводила с отцом – то на лыжном курорте в Кортина, то на венецианском карнавале, то на море, то в деревенском доме в Тоскане.
Отец часто вызывал ее на съемки, когда она еще девочкой выступала в эпизодах – в «Городе женщин» Феллини, в «Очах черных» Никиты Михалкова. Кьяра провела три недели в России и очень огорчилась, когда ее
Если Кристиан органично вобрал в себя шарм отца и красоту матери, Кьяра оказалась внешне не столь гармонична. Ее лицо делится на две половины: верхняя от матери, нижняя от отца. Сама она считала, что у нее длинный нос и слишком много родинок. Но комплексы не помешали ей мечтать об актерской карьере. Ни отец, ни мать ее к этому не толкали. Мастроянни любил говорить, что актеры занимаются этим ремеслом, поскольку не способны ни на что другое. Денев тоже, разумеется, не проявляла энтузиазма.
Кьяра сама попросила режиссера Андре Тешине попробовать ее на роль в фильме «Мое любимое время года». На роль дочери…Катрин Денев, для которой это стало полной неожиданностью. Матери ничего не оставалось делать, как смириться с тем, что и второй ее ребенок поддался искушению и пошел по актерским стопам. Причем с гораздо большим успехом, чем Кристиан: Кьяра Мастроянни считается одной из самых успешных актрис своего поколения.
Отец это быстро понял и стал еще больше гордиться ею. Что касается матери, она тоже не могла не оценить многих качеств Кьяры: самостоятельности, любви к риску и эксперименту, умению учиться профессии прямо на съемочной площадке. Она переняла и нюх на радикальных режиссеров. Конечно, Кьяре еще далеко до Катрин Денев, но шаг за шагом она освобождается от инфантилизма и комплексов. Она больше всего боится стать заложницей одной заученной роли, одного имиджа. Не только в артистической, но и в личной жизни, которую она – точно как ее мать – держит от посторонних за семью печатями. Она рассталась с отцом своего старшего сына – скульптором Пьером Торретоном. Довольно долго ее связывали тесные отношения с рок-музыкантом Мелвилом Поло и американским актером Бенисио Дель Торо, пока не выяснилось, что трудно жить на две страны и каждому делать карьеру. Знакомая история, не правда ли?
Зато Кьяра блестяще провела телеинтервью с Джонни Деппом – другом и партнером Дель Торо по фильму «Страх и ненависть в Лас-Вегасе. Она подписала контракт с Marylin Model и рекламирует ювелирные изделия Damiani. Она вступила в тот зрелый возраст, когда природная красота и приобретенная элегантность гармонично дополняют друг друга. Как и мать, она отметила тридцатилетие рождением второго ребенка.
В отличие от молодой Денев, Кьяра, хотя и наполовину итальянка, работать на родине отца не стала – потому, что в Италии почти не осталось больших режиссеров и крупных европейских проектов. Но и французское кино не всегда предлагало интересный материал. В поисках выхода Кьяра обратила свои взоры туда, куда обычно латинских актрис пускают крайне неохотно. Речь даже не про Голливуд, а про американское независимое кино. Имя Мастроянни вдруг мелькнуло в титрах фильма «Нигде» крутейшего авангардиста Грега Араки.
Сегодня она в том возрасте, в каком была ее мать в разгар своего «итальянского романа». Кьяра расцвела, но в ее красоте чувствуется какая-то напряженность. Она сменила джинсы и свитера на элегантные брючные костюмы и туфли на тончайших шпильках. Она перекрасилась в блондинку, нервно курит и жестикуляцией невольно пародирует «ледяную» Денев. Это впечатление становится еще более потешным, когда вдруг нижняя часть лица Кьяры расплывается фирменной улыбкой Мастроянни.
Когда у Марчелло Мастроянни диагностировали рак поджелудочной железы, Катрин Денев часто навещала его. Он умер на ее руках 73-летним в самом конце 1996 года. Кьяра была рядом, а через пять дней родила ему внука. На похоронах повторилась мизансцена, слишком хорошо знакомая Катрин. Они все сидели рядом – Катрин, Кьяра, Флора, ее дочь Барбара… А также Анна Мария Тато, которая возникла в жизни актера через два года после разрыва с Денев и оставалась его подругой до самой смерти, то есть больше двадцати лет. Потом Анна Мария сняла документальный фильм «Марчелло Мастроянни: Я помню, да, я помню», в котором нет ни слова о Денев, Фэй Данауэй и даже Флоре Мастроянни, а Софи Лорен фигурирует всего лишь в одном или двух кадрах. Премьера этой киноленты ожидалась с предвкушением скандала, но его не произошло. Делить женщинам было больше нечего – только память.