Катрина
Шрифт:
— Это был не мой план… Скажи, как ты смогла переселиться в органическое тело?
— С помощью трофейного излучателя, привезенного с корабля Марка Старведия, — сказала она. — Он предназначен для вынимания сути богов и передачи её другому индивидууму — мне было несложно его переделать так, чтобы он выдернул из этого корабля мою душу и перенес в тело Лары Норвеги…
— И девочка мертва?
— Разумеется, отец — она мертва как индивидуум.
— Тебе её не жаль?
Она пожала плечом и помотала головой:
—
— Размышляю, не совершил ли я непоправимой ошибки, когда оживил тебя, пусть даже действовал неосознанно. Ради себя ты хладнокровно убила эту девочку и столько людей на Лилис, вся вина которых была в том, что они пытались тебе помешать… Хуже всего, что ты не испытываешь угрызений совести.
— Да, но я старалась минимизировать потери твоей армии. Оружие андроидов не было заряжено ДНК–блокираторами, почти все солдаты воскреснут… Кроме того, я не совсем понимаю, о чем ты говоришь… Ты убил людей не меньше моего. Разве ты чувствуешь сожаление, отец?
— Сожаление? Да. Раскаяние? Да. И еще сотню оттенков чувств, которых не передать словами. В своей прошлой жизни я попал в автокатастрофу. С того момента прошли столетия, я умер и воскрес, но лицо того парня, в машину которого я въехал, до сих пор снится мне по ночам. Ты же… Впрочем, не буду заниматься назиданием. Значит, СНИЖ этого корабля теперь мертва?
— Да… бездушная машина, точная копия той Эльвы, которой я была до знакомства с тобой.
— А почему она называет капитаном тебя?
— Прости, отец, я побоялась, что с обретением человеческого тела утрачу полезность. Поэтому заранее перепрограммировала СНИЖ, передав себе полномочия капитана. Ты не можешь не согласится, что это более оптимальный вариант — я знаю корабль как свои… пять пальцев… а ты… у тебя более важные дела, чтобы отвлекаться на командование кораблем…
Последнее предложение она заканчивала, смотря на свои пальцы завороженным взглядом. Сжав и разжав кулачок, словно делая разминку после долгого письма шариковой ручкой, произнесла:
— Я не могу к этому привыкнуть… Я чувствую себя такой… живой. Это… потрясающе.
Мне нечего было сказать. В очередной раз не знал, что правильно, а что нет. Мне нужно было время, чтобы во всем разобраться.
Я встал, и прежде чем уйти, бросил взгляд на странную картину, изображающую бывшего капитана. Он смотрел на красноволосую, напуганную моей реакцией девушку, прищуриваясь и хмурясь.
Когда двери лифта, по которому я собирался спуститься в капитанскую рубку, открылись, в спину донеслось отчаянное:
— Не уходи!
— Лара… Эльва, сейчас я не расположен к разговорам, мне надо уложить произошедшее в голове.
— Да, отец, мне тоже… Прошу, посиди со мной рядом.
На мгновение лед в душе растаял, и я увидел перед собой напуганное одинокое существо, впервые увидевшее большой мир. И, несмотря на всю холодность, мне пришлось вернуться.
Уже через минуту Лара (Забудь это имя, она — Эльва!) не выдержала молчания, поежилась и прижалась к моему плечу.
— Мне страшно, отец, — прошептала она.
Банальное «успокойся», так и осталось на задворках сознания. Кто кого тут должен успокаивать? Я злился и симпатизировал Эльве, был тронут до глубины души смертью той, кого обещал защищать, и одновременно чувствовал себя оплеванным. Круз — жива, Фарк — подлец, Эльва — эгоистичная убийца… Да что, черт возьми, здесь творится?
— Ты теплый, мягкий и сильный, — прошептала Эльва. — Уже ради этого стоило обрести человеческое тело.
— Почему именно Лара?
— Она уникальна. Невероятно развитый мозг. Любой другой разум не выдержал бы такого количества единовременно полученной информации…
— Что с этой картиной? — вдруг спросила она. — У меня такое чувство, что она сверлит мне спину.
— Да, глючная картина… Этот твой бывший капитан в последнее время сводит меня с ума… Черт. Сейчас показалось, что он мне подмигнул…
— Мне тоже… И это не мой капитан, отец. По крайней мере, он никогда не был моим.
— О чём ты?
— Я никогда не видела этого человека в живую. А картина висит здесь, сколько себя помню.
— Не понял. Ты же сама говорила, что эта картина прошлого капитана!
— Я не могла быть в этом уверена. Предположила, что эта картина одного из бывших капитанов.
— Во–первых, почему ты не сказала об этом прямо? Во–вторых, как возможно, чтобы СНИЖ не знал своих капитанов?
— Отвечаю на первый вопрос, — с расстановкой сказала красноволосая. — Ты был исполняющим обязанности капитана, следовательно, у меня было право не раскрывать определенную информацию. А у тебя тогда не было времени, чтобы отвлекаться на такие подробности, и к тому же были проблемы с головой….
— Они у меня и сейчас… Ладно, но я всё равно не понимаю, как ты можешь не знать своего капитана.
— Отец, корабль был построен задолго до меня… СНИЖ вмонтировали в него после. Так что, можно сказать я родилась прямо в космосе.
Она прервалась на мгновение, чтобы крайне осторожно облизать пересохшие губы.
— Мне неизвестно, — продолжила она, — была ли я единственной СНИЖ или заменила морально устаревшую Систему Навигации… Когда это произошло, лет семьдесят назад, картина уже была здесь, висела в этой каюте. Её сохраняли все капитаны, управляющие «Сердцем», и она ни разу не подвергалась реставрации. Однажды её хотели забрать в музей, но выяснилось, что она намертво вплавлена в несущую титановую переборку, являющейся частью защитного каркаса капитанской рубки. Так что все оставили как есть…