Катрина
Шрифт:
Я заметил, что Старведий кивал в такт этим словам. Посмотрев ему в глаза, твердо произнес:
— Что бы это ни было, мы не в силах его остановить. Ты видел ее мощь. Мы в сравнении с ней — дети, играющие в песочнице.
— Созови богов и Демиургов.
Он сказал это без тени иронии, но я все равно подумал, что он шутит:
— С чего ты решил, что мне удастся…
— Ну, ты же у нас любимчик этих космических паразитов, а я в свое время валил их десятками — так что меня они сразу разорвут.
Почему Старведий назвал Демиургов
— Как бы там ни было, — вновь взял слово президент, — нам надо уходить, пока Гроссмейстер не собрал силы. Дальнейшие действия можно обсудить и после.
— Мы не можем, — отклонил я, — мы должны дождаться всех. Иначе припозднившиеся корабли могут попасть в ловушку.
— Уже два часа ни один корабль не входил в нашу зону — никто не придет. Мне жаль твои корабли — они дрались поистине самоотверженно.
Я не ответил Старведию, мне было наплевать на его сожаления, как и на похвалы.
— Я не уйду, пока не соберу всех спасшихся…
Прежде чем сигнал тревоги дошел до моего сознания, в подсознании пронеслась мысль, что по закону кармы враги появляются в самый пиковый момент.
— Господа командующие, — произнес адмирал флота, возникший, слава Творцу, на экране, а не в проекции. — В систему вошли крупные силы врага. Если мы хотим избежать боя, то открывать тоннель во времени надо сейчас. Так мы сражаемся или уходим?
В том, что мой адмирал, с белым шрамом в виде личинки во всю щеку, командовал объединенным флотом, не было ничего удивительного. Ранее, по согласию трех сторон, было принято решение о назначении командующим флотом моего человека. Именно он показался всем наиболее опытным, но главное — именно его личность была компромиссом между желаниями глав Федерации и ОСА — оба считали меня нейтральной стороной.
Единственная проблема заключалась в том, что адмирал без всей своей команды перешел с Дредноута на флагман ОСА, что вызвало у него недовольство, но это уже частности.
— Так что вы решили? — спросил он, дернув щекой так, что его шрам стал похож на извивающуюся змею.
Президент со Старведием переглянулись, а потом посмотрели на меня.
— Уходим, — сказали они в унисон.
По умолчанию «Эльва», как и все мои корабли, подчинялась приказам командующего флотом, но сейчас я мог разорвать договор и остаться сражаться в одиночестве, теша себя надеждой, что вот–вот появится мой пропавший флот…
Трудный выбор.
И тем не менее, корабли Гроссмейстера технически превосходили нас. Когда через три прыжка энергия в накопителях иссякла почти полностью, а вражеские корабли и не думали нас терять, адмирал–командующий приготовился отдать приказ флоту развернуться и принять боевое построение.
По всему выходило, что битвы не избежать.
— Но мы не можем! — воскликнул президент. — Их же на порядок больше!
— У нас нет выбора, — холодно ответил ему адмирал.
Президент склонил голову, словно признавая поражение и заодно демонстрируя всем свою седину, но через мгновенье его подбородок вздернулся до неприличия высоко.
— Я и три моих последних эсминца задержим их — сказал он.
— Что?… — опешил адмирал. — Что за глупости?!
— Через два прыжка вы будете в безопасности, мне надо лишь выиграть для вас полчаса…
— Их сотни, вы не выиграете и пяти минут!
Открыв глаза и внимательно посмотрев на 3–Д образы троицы, я поддержал:
— Хороший план. Только я тебе помогу.
Глаза адмирала флота широко распахнулись:
— Что? — недоверчиво спросил он. — Сияющий, это самоубийство…
— Не теряйте время, адмирал. Уводите флот.
Он смотрел на меня пристально несколько долгих секунд, его червеподобный шрам побелел еще больше, затем кивнул и отключил связь. То же проделал и не проронивший за все совещание и слова Старведий. Зато президент кивнул благодарно: если ему предстояло умереть, он хотел, чтобы в этом был смысл.
Глава 5 Завещание
В трудное время мужчина подсознательно ищет общество женщин. С удивлением обнаружил, что не являлся исключением. Как оказался в стриптиз–баре, помнил смутно. В любом случае мне достало осознания, чтобы подготовится к «выходу в люди». Практически не беспокоился, что меня узнают: во–первых, оделся в военную форму, во–вторых, напялил армейскую кепку с гнутым козырьком. А в–третьих, здесь и узнавать некому было…
В огромном зале был только один занятый столик. За ним что-то обсуждали да вяло посматривали на танцовщиц лишь два неприметно одетых человека. Я вовсе и не удивился последнему: махающие ножками и изредка засвечивающие выпуклости стриптизерши были какими-то потасканными на вид и вряд ли тянули даже на второй сорт. Хотя возможно, они просто нервничали, много думая о предстоящем сражении.
Политика командного состава была такова, что предавала гласности все происходящие с кораблем события. Даже последняя крыса, каких на корабле типа «Сердце Эльвы» просто не могло ни быть, знала как и о понесенных недавно потерях, так и о предстоящем практически самоубийственном сражении… Не удивительно, что в такое время в баре никого нет.
Но до сражения вряд ли было меньше нескольких часов, а мне сейчас необходимо поменьше думать о судьбе моего потерянного флота.
— Эй ты! У стойки, я к тебе обращаюсь!
Я лениво повернул голову и увидел подошедшего ко мне флотского сержанта. Коротко стриженый, немолодой, с лицом, отчего-то напоминающим кирпич и твердым взглядом из-под прореженных ожогом бровей, он смотрелся здесь неуместно.
— В чем дело, рядовой?! Ты ничего не забыл?!
Я размышлял с секунду. Потом, привстав на полусогнутых, отдал честь и уселся обратно.