Катуков против Гудериана
Шрифт:
— Катуков управиться может. Так считает Верховный, так считаю и я. Не отчаивайся, Михаил Ефимович. Поможем.
Возражать было бесполезно.
Во исполнение постановления ГКО № 2791 Ставка Верховного Главнокомандования 30 января 1943 года издала директиву № 46021 о создании 1–й танковой армии на Северо—Западном фронте. В директиве говорилось:
«1. Сформировать 1–ю танковую армию в составе и численностью согласно прилагаемому перечню № 1.
2. Назначить:
командующим 1–й танковой армией — гвардии генерал—лейтенанта танковых войск Катукова М.Е.; членом Военного совета армии — генерал—майора Попеля Н.К.; начальником штаба армии — генерал—майора Дронова Н.С.». [168]
168
Ананьев
Возвратившись из Москвы в Тагощу, Катуков сразу же взялся за дело. Перво—наперво предстояло сдать корпус новому командиру генерал—майору С.М. Кривошеину. Семен Моисеевич — танкист опытный, воевал в Испании, на Халхин—Голе, до войны командовал механизированным корпусом. С августа 1941 года был начальником управления боевой подготовки автобронетанковых войск Красной Армии. Сомневаться в нем не приходилось: работу потянет.
Но Михаил Ефимович не знал другого комкора — А.Л. Гетмана. Об Андрее Лаврентьевиче слышал еще под Москвой, когда он командовал 112–й танковой дивизией. Хотелось верить, что все будет нормально. Так все и получилось. Гетман оказался прекрасным танковым командиром, хотя по натуре своей был человеком резковатым, вспыльчивым, но отходчивым, главное — знал свое дело.
Сложен механизм управления армией, и, чтобы она выполняла свои задачи, важно этот механизм заставить действовать четко и слаженно — в подразделении, части, соединении. Порвись одно звено в общей цепи, нарушится все управление. Вот почему Катуков придавал первостепенное значение людям, с которыми предстояло работать. Он мог положиться на Попеля, Дынера, Никитина, комбригов, с которыми прошел огни и воды. Однако в армию приходили новые люди (1–я танковая армия формировалась на базе 29–й общевойсковой армии), совершенно не знакомые со спецификой танковых войск. Переучиваться у них не было времени, у некоторых не было и желания.
Не ладилось пока дело в штабе. Дронову и его помощникам с трудом давалась танковая наука. Начальник штаба и сам чувствовал свою некомпетентность. Исправить дело помог представитель Ставки Г.К. Жуков, приехавший на Северо—Западный фронт. По просьбе Катукова Георгий Константинович сделал перестановку: Шалина направил в 1–ю танковую армию, Дронова — в 22–ю общевойсковую. На должность начальника оперативного отдела был отозван из 3–го мехкорпуса М.Т. Никитин.
С приездом Шалина и Никитина закрутились винтики штабной машины, налаживались связи с частями, разрабатывались планы боевой и политической подготовки, в привычном ритме стали работать все армейские службы. Хотя организационных и хозяйственных дел было предостаточно, Катуков вздохнул свободно. Появилась уверенность: армия будет сформирована в срок.
Планы, однако, хороши тогда, когда подкрепляются делом. И первейшая задача у командарма состояла в том, чтобы собрать все соединения и части в одном месте. Таким местом стал небольшой городок в Калининской области Осташков. К нему с берегов Тагощи и других районов потянулись танковые и автомобильные колонны, обозы с военным имуществом, длинные цепи мотострелков, десантников и лыжников.
Переход по зимнему бездорожью стал нелегким испытанием для 1–й танковой армии, казалось, сама природа испытывала людей на прочность, словно они держали экзамен на мужество и стойкость. «Ледовым походом» называли в армии этот переход. Пожалуй, наибольшие трудности испытывали на себе ремонтные службы. Бездорожье сказывалось на состоянии колесного транспорта и танков. Ремонт приходилось делать на ходу.
Катуков обратился к своему заместителю по технической части П.Г. Дынеру:
— Павел Григорьевич, на тебя вся надежда.
Дынер, не спавший уже третьи сутки, отвечал:
— Я не бог, но постараюсь, чтобы ремонтники не подвели.
И старался, как мог. В одном из отчетных документов об этом переходе удалось найти такую запись: «В условиях морозов, при почти полном отсутствии запасных частей эта новая задача — ремонт танков и автомашин — казалась совершенно невыполнимой. Но русское упорство, сообразительность,
169
ЦАМО, ф. 299, оп. 3070, д. 214, л.л. 22–23.
Но это еще не все испытания, выпавшие на долю армии. На новом месте она столкнулась с новыми трудностями: в районе формирования не оказалось ни продовольствия, ни горючего, ни боеприпасов, а до баз снабжения не менее 200–250 километров. Заснеженные дороги не позволяли пробиться автоколоннам к Осташкову. Пришлось снова использовать танки в качестве тягачей.
Хозяйственные дела отнимали у Катукова массу времени, но он все чаще стал появляться в штабе, где шла подготовка к наступательной операции. Ставка Верховного Главнокомандования планировала использовать 1–ю танковую армию для разгрома немцев под Ленинградом и полной ликвидации блокады. Она включалась в состав группы войск под командованием генерала М.С. Хозина. «Наша группа войск, — писал о замысле этой операции Катуков, — должна была войти в прорыв, созданный 1–й ударной. Напомню, что в состав армии входили воздушно—десантные дивизии и лыжные бригады. Они должны были выбросить десант в район узловой железнодорожной станции Дно и развернуть наступление на Псков. Но в том же направлении намечалось ввести в бой отдельные танковые полки и часть имеющейся в армии артиллерии.
Развивая наступление, десантники, лыжники и другие войска обязаны были выйти к Псковскому и Чудскому озерам и на побережье закрепиться. Выполнив задачу, они образовывали заслон, обращенный фронтом на запад. Цель заслона — лишить противника возможности подбрасывать подкрепления своей отрезанной ленинградской группировке». [170]
Основные силы 1–й танковой армии во взаимодействии с 1–й ударной должны были продвигаться через Лугу к берегам Балтийского моря. Если бы операция осуществилась, она бы вошла славной страницей в историю Великой Отечественной войны, считал Михаил Ефимович.
170
Катуков М.Е. Указ. соч. С. 196.
Идея предстоящей операции захватила всех штабных работников. Они часами просиживали над картами, планами, схемами. Шалин и Никитин сделали необходимые расчеты, подготовили приказы. Большую помощь оказывал им заместитель командующего армией генерал—майор Е.В. Баранович. Ефим Викентьевич — опытный военачальник, участник трех войн, начинал с русско—японской. Его советы и рекомендации при разработке планов наступления были конкретны, определенны, принимались всеми без возражений.
17 февраля 1943 года 1–я танковая армия вышла в исходный район. Уже два дня советские войска вели бои на Демянском выступе. После прорыва линии обороны противника 1–й ударной армией на рубеже Ритино — Корчиково — Холмы должна была вводиться в бой 1–я танковая. Развивая успех, одной группой войск предстояло захватить Струги Красные, Лугу, другой группой — Псков, наконец, правофланговыми частями действовать совместно с 59–й армией по овладению Новгородом. [171]
171
ЦАМО, ф. 299, оп. 3070, д. 214, л. 23.
С тревогой ждал Катуков приказа о наступлении. Неожиданно после вьюг и морозов подули теплые ветры, по—весеннему засветило солнце, началось раннее таяние снегов. По полям и лугам потекли ручьи, еще день—другой — и ни пройти и ни проехать. Надежд на похолодание никаких: метеослужба выдавала сводки с плюсовой температурой.
— Повоюешь в такой слякоти, — ворчал Катуков, когда танки, пущенные для пробы, увязли в грязи едва ли не по самую башню. — Если наступление начнется, погубим армию.