Катунь Коварная

Ершов Олег Ульянович

– Нет, моя хорошая! – Виктор еще раз обнял ее крепко и поцеловал. – Мне пора! И если вдруг еще раз мне выпадет такая возможность, я сразу же и, не раздумывая приеду. – Он не хотел расстраивать свою жену и говорить, что возможно скоро они будут выдвигаться в поход в Монголию. Слухи слухами, а он понимал, что это просто так не закончится. Что-то должно произойти. Недаром объявлена всеобщая мобилизация. Значит, где-то совсем плохо и возможно настало время вновь защищать свою Родину, как это было уже не раз в истории нашей страны.

– Нет, я тебя просто так не отпущу! – Марина прочувствовала в словах Виктора чувство грусти и какого-то страха.

– Подожди, я сейчас! – Она быстро достала какую-то салфетку и, завернув в газету некоторые продукты, сложила в нее и все это положила в авоську. – Вот возьми, это на всякий случай, пригодиться в дороге. И не смей отказываться, у нас все есть. – Главное, береги себя! – Марина сама крепко поцеловала его в губы и по-матерински проводила до двери.

Виктор не стал возвращаться к дорожному магазину по деревенским улицам. Он побежал сразу по Чуйскому тракту, считая, что так будет гораздо быстрее. Да и мало ли,

что в деревне еще на кого наткнешься. Он бежал, вкладывая в свои уставшие ноги, собрав все последние силы, стараясь не думать ни о чем, только о поставленной цели. Ночь, развесив по всему небу яркие звезды, приятно обдавала его лицо остывшим весенним воздухом. Он бежал, делая счет своим шагам с выдохом и вдохом под левую ногу, как учили когда-то на службе. Вот и сегодня ему пригодилась военная выучка и выправка. Когда бежишь и выдыхаешь под левую ногу, тогда не сбивается дыхание и можно бежать очень долго, главное не сбивая темп. А темп с самого начала Виктор задал себе, самый, что ни на есть олимпийский. Он очень переживал, что Холера не дождется его и выполнит свое обещание, ровно в час ночи уедет на полигон и ему придется совсем не сладко. Пока он бежал, по тракту проносились несколько встречных и попутных машин, унося за собой рокот шумных моторов. Петриков старался прислушиваться к звукам, вот возможно сейчас Холера заведет двигатель и умчит в темное поле, не дождавшись его. Он еще раз взглянул на часы, когда проезжала встречная машина. Стрелки показывали ровно один час ночи. Виктор вложил последние силы, как на финише. И, подбегая к перекрестку, вдруг увидел в сумерках ночи как из деревни через тракт выезжает огромный танк. Он понял, что уже все в сборе и ищут его. Еще набрав порцию свежего воздуха, он за несколько шагов был на месте, где остановился Холера. Уже задыхаясь, он дотронулся рукой до гудящей брони и только сейчас увидел, что все мужики стоят рядом.

– Ну, чо, все в сборе? – Из люка водителя показалась голова Холеры. – Тогда, по машинам! – Скомандовал он. – В общем, на броню! – Еще громче закричал он.

Все быстро запрыгнули на танк, и Холера с пробуксовкой сорвал его с места.

Петриков не помнил, как они добрались до полигона. Он пытался восстановить силы, успокаивая себя прошлым воспоминанием встречи со своей семьей. Слава Богу, их отсутствие ни кто не заметил. В эту ночь почти все ответственные делали тоже самое. Они, как в последний раз собрались и выпивали, зная о предстоящем походе. Все уже было практически готово для выдвижения в поход, и к обеду следующего дня был объявлен приказ о погрузке военной техники и выдвижения в заданный район учений в страну Монголию.

Невероятное огромное количество военной техники за один раз не возможно было перевезти на дальнее расстояние. А, тем более, что Чуйский тракт, это была единственная дорога через горы Алтая, связывающая Советский Союз и Монгольскую Республику. Согласно приказу, чтобы не останавливать движение по Чуйскому тракту, было решено перевозить Войска в ночное время, начиная с 20. 00 часов вечера и заканчивая в 6.00 утра следующего дня. К вечеру этого же дня, по всей протяженности тракта, до запасного места дислоцирования войск, были выставлены военные регулировщики. Автобаты и Тяжтаты, подавали колесную технику и тягачи с платформами для погрузки бронетехники и выстраивались на полигоне в колонну для отправки. По заключению погрузки и формирования определенных единиц, ровно в 20.00, была отправлена первая колонна в сторону Горного Алтая. Пехоту также грузили в грузовики, крытые брезентом, и отправляли в сопровождение бронетехники. На полигоне в районе города Бийска круглосуточно стоял гул тысяч моторов. Временные солдатские палатки спешно снимались и быстро грузились в грузовики и вместе с полевыми кухнями и другой материальной утварью для обеспечения, отправлялись вслед за личным составом.

Нескончаемым потоком, бесконечная и непрерывная автомобильная колонна военной техники, начала свое движение ровно в 20.00, согласно приказу. Казалось, что все вокруг остановилось и замерло, только огромная гремучая змея, одетая в бронь зеленоватого военного цвета, медленно ползла по извилистой дороге, куда-то далеко в Алтайские горы. И конца и края не было видно этой змее. Жители близлежащих деревень и поселков выбегали к Чуйскому тракту, чтобы лично увидеть и убедиться, что все это не слухи и не сплетни. А, когда постояв какое-то время, гладя на проходящую мимо военную колонну с мощной боевой техникой, на них наступал страшный ужас и в то же время приходила обыкновенная истерика, от восхищения, что это все наши войска и в то же время ужас и страх, о том, что неизвестность, для чего это все и что происходит там, далеко за Алтайскими горами. Нет ничего страшнее, чем неизвестность и без информационное пространство. От этого всегда рождаются порой неуместные слухи и сплетни, которые позже всегда сильно бьют по людским жизням. Люди, стоявшие по обочинам тракта, сначала наблюдали происходящее с диковинным настроением, а когда постояв не видели даже намеков на окончание колонны, начинали задумываться и переспрашивать друг у друга, задавая порой самые глупые и непонятные вопросы. И, не получив от самих себя желаемых и утвердительных ответов, они спешно уходили по домам и чего-то ждали. Только позже, когда сплетни разлетались молнией по деревне, старые жители, которые еще помнили Великую Отечественную Войну, начинали с ужасом рассказывать о начале новой Мировой войны. Что очень тревожило местных жителей, и они собирали какие-то продукты и вновь выбегали на дорогу и пытались передать солдатикам свою мизерную помощь в надежде, что она хоть как-то поможет защитить их от этой самой проклятой войны. Лишь мальчишки, прибегавшие посмотреть на эту ползучую змею, на спор начинали считать, сколько военных машин проедет. И, не дождавшись окончания, быстро сбивались со счету и начинали снова. Но даже потом, когда они начинали новый подсчет, они все равно бросали это дело и уходили спать, потому что колонна все

не кончалась, а лишь были короткие перерывы из-за технических поломок и порой по нерасторопности нерадивых водителей. А колонна все шла и шла, до самого утра. Только рано утром, хвост огромной зеленой змеи исчезал из виду, и регулировщики открывали общее движение. И гражданский транспорт начинал наполнять тракт, спешащий по своим неотложным делам. Многие шофера, проезжая по Чуйскому тракту, даже не подозревали, что здесь всю ночь шла колонна с военной техникой. Лишь по обочинам иногда встречались некоторые военные машины, выпавшие из общей колонны по техническим причинам. Но к ним уже спешили аварийные техники, и, подцепляя на трос или жесткую сцепку, отбуксировали в заданный район.

Наступало утро, и следующий день ни чем не отличался от предыдущего. Все жители, которые проживали в районе Чуйского тракта, начинали жить обычной жизнью. Но только наступал вечер, трассу вновь перекрывали военные регулировщики, и зеленая змея в своем зеленом воинском обличии выползала откуда-то из лесного массива и продолжала свой путь далеко в горы Алтая. Так происходило несколько недель подряд без перерыва. И местные жители уже свыклись с этим и, им казалось, что это было так всегда. Только по ночам в деревне все же заезжали самовольщики и меняли у местных жителей самогон на разные продукты и даже на автоматы и боеприпасы. Они были очень напуганы тем, что им больше не придется спокойно жить, и возможная война унесет их жизни. А некоторые даже просто сбегали из части, да и прямо из движущейся колонны. Выменяв самогонку или водку на предложенный военный товар, наши нерадивые солдатики, не отходя далеко от этого места, тут же осушали содержимое бутылок и двигались дальше, не смотря на то, что были пьяны. А это пьянство, как говорится, никогда не заканчивалось, ничем хорошим. И, как правило, это заканчивалось, для кого-то трагедией.

Петриков сидел в кузове, почти у самой кабины военного УРАЛа, среди своих товарищей и земляков, обняв свой автомат. Тяжелая машина натружено гудела и уверенно двигалась вперед за точно таким же, впередиидущим УРАЛом. Ночь бессонницей давила на его сознание и хлопала незакрепленным брезентом по кузову автомашины. Деревянные скамейки поскрипывали под тяжестью сидячих солдат, свесивших свои усталые головы. Они дремали уже от долгого неудобства и усталости. Несколько суток им не приходилось нормально поспать и даже помыться. Дальняя дорога по серпантину Чуйского тракта, в кузове военной техники, ломала каждого и не разбирала возраст человека. С одной стороны все время были высокие скалы, а с другой, была отвесная стена, где глубоко в низу, наполненная вешними ручьями талых вод, зализывала каменные валуны, вытягивая свой страшный язык, непокорная Катунь. Она чувствовала, что вдоль ее русла по отвесной скале движется огромное количество машин и людей. И это очень злило ее. Ей казалось, что вот эти люди сейчас поднимутся на самый верх высоких гор и перекроют ее русло, и она уже никогда не увидит своего любимого Бия. Поэтому, она пыталась своими бурными водами, запрыгнуть наверх и слизать как можно больше тех, кто двигается по ленте серпантина.

Петриков сидел с открытыми глазами и мотался из стороны в сторону, от того, что машина периодически попадала в ямы и выбоины. Шофер то и дело пытался отвернуть в сторону от выбоины, понимая, что у него в кузове, четырьмя рядами сидят почти сорок человек. Но тяжелая усталость, заставляла его все сильнее налегать на большой руль и кивать от засыпания головой. Он пытался держаться и растирал себе мочки ушей и лицо. То вдруг закуривал очередную папиросу или начинал петь песни, всматриваясь в красные фонари впередиидущей машины.

Петриков расставил пошире свои ноги, чтобы не бултыхаться в звене сидячих товарищей, и вспоминал последнюю встречу со своей женой.

– Надо же. – Мотнул головой в сторону, почти вслух, подумал Петриков. – Какая у меня жена, а? А, ведь, сколько лет она сторонилась нашей близости. Всегда находила кучу разных проблем и причин. – Он достал пачку папирос и коробок спичек. Не выпуская из рук АКМ, он привычно закурил, затушив об сапог спичку.

– А тут, на тебе, а она вот какая! – Петриков затянулся по глубже, освещая вокруг себя сидячих солдат горящим угольком папиросы. Он начал вспоминать и анализировать прошлый случай с женой. Да и не только последний, а вообще, он начал вспоминать самый запоминающий момент в своей жизни, встреч с женщинами. И ему стразу же в голову нагрянули воспоминания необычайных встреч с Настей Мироновой. Он еще раз вспомнил ее и подумал, что вот эта не красивая рыжая бестия, вызывает у него самые желанные воспоминания. Перебрав в мыслях несколько моментов, он даже ощутил ее запах и его мужская плоть начала наполняться жаром и влечением к этой женщине.

– Нет! Не может быть. Она мне совсем не нравится! – С испугом подумал он, еще глубже затягиваясь дымом от папиросы. – Вот бестия! – Почувствовав прилив крови в низу живота, выдохнул он толстую струю дыма.

Машину сильно качнуло в сторону, и послышался скрежет метала. Сидевшие в полудреме солдаты, по инерции навалились на впереди сидящих. Машину вновь мотнуло в другую сторону, и она начала судорожно подпрыгивать и лязгать. Водитель, уснувший за рулем успел проснуться, когда УРАЛ уже левой стороной начал врезаться в скалы. Он быстро отвернул вправо, и тяжелая машина понеслась прямо в пропасть. Он вновь попытался ее удержать, поворотом рулевого колеса влево, но правое переднее колесо уже успело выехать за край обочины, и машина начала брюхом бороздить по обочине. Водитель изо всех сил старался удержать машину и, упершись ногами в тормоза, двумя руками держал вывернутый руль. Скорость в идущей колонне была незначительная, и тяжелая машина послушно остановилась на самом краю бездонной ночной пропасти, пропахав брюхом несколько метров, подняв столб пыли. УРАЛ остановился и передними колесами повис над пропастью, устрашающе покачиваясь от шевеления в кузове солдат. Сидевшие и дремавшие солдаты по инерции навалились вперед, и Петриков оказался под самым завалом человеческих тел. От навалившейся тяжести у него что-то хрустнуло в груди, и он потерял сознание.