Катунь Коварная
Шрифт:
– Виктор Андреевич! Она там внизу! – Закричал Димка и бросился к ней.
Петриков, как ошпаренный, бросился в след за Димкой. Грязь ошметками летела из-под его ног. Мокрые туфли разбухли и не задерживаясь, то и дело слетали.. Через мгновение они склонились над свернувшейся в калач Мироновой.
– Не уж то не дышит! – Спросил Димка. – Неужто снова солнечный удар? – Поинтересовался он.
– Настя! Миронова? – Потряс за плечо ее Петриков. Она лежала, скорчившись, перемазанная грязью. Практически на ней не было чистого места. Как будто это был один целый комок грязи.
– Да живая я, живая. Только вот, что-то скрутило меня. Сил, нет ни каких. Острая боль внизу живота! – Откликнулась она, жалуясь на боль.
Петриков вспомнив слова доктора, о том,
– А ну Димка, давай ее срочно в больницу! Давай, помогай мне! – Снова скомандовал Петриков.
Димка быстро подоспел и они вместе с Петриковым, взяв ее под руки, быстро потащили, наверх к машине. Погрузив ее на заднее сидение, они спустились с горы Пикет и прибыли в Сростинскую больницу.
Приехав, как черти перемазанные грязью в больницу, они еще застали дежурного врача Александра Ивановича. Тот, увидев такую картину, сам напугался, но все же срочно принял больную. Петриков с Димкой долго стояли у крыльца, перемазанные грязью. Только под конец рабочего дня, к ним вышел Александр Иванович и, отозвав Петрикова в сторону, сообщил ему на ухо. Что, операция прошла удачно. Правда она жива, но потеряла много крови. К сожалению, ребенка спасти не удалось. Что она остается на несколько дней в больнице, а им большое спасибо, за то, что они помогли женщине в трудную минуту.
– Ну вот, все разрешилось само собой. – Уже двигаясь в сторону дома, подумал Петриков.
– Давай-ка Димка, заверни, куда-нибудь на речку, чтобы можно было помыться. А уж потом поедем домой. Да велосипед надо захватить по дороге, завести ей домой. Ребятишки там одни, надо как то помочь, соседям наказать. – Петриков немного задумчиво, размышлял вслух, под приятный рокот работающего мотора машины.
Недолго думая, Димка свернул с тракта, в районе села Полеводка, и через несколько минут они уже стояли у Катунской протоки на каменистом берегу, который ровным покатом уходил в облизывающую его воду реки. Здесь у самой воды, воздух был влажным и прохладным. Они остановились под большой ивой, ветки которой, свисали очень низко и своими кончиками рисовали невидимые полосы, на быстром течении. Солнце вновь светило очень ярко, но уже совсем не так, как это было на горе Пикет.
Маленькое село под названием Полеводка было всего лишь отделением Светлоозерского Совхоза, что было расположено, почти на равном расстоянии, между речками Бия и Катунью, между посевных полей. Здесь в Полеводке насчитывалось несколько десятков дворов. В основном люди работали на свиноводческой ферме и небольшой ферме крупно рогатого скота. Выращивали молодых бычков и поросят. А еще здесь была знатная лесопилка, которая приносила, наверное, основной доход жителям села. Так как село располагалось практически на Чуйском тракте, по которому постоянно из Горного Алтая возили лес-кругляк, то здесь было много работы по его распиловки. Иногда работали даже в три смены. Многие хотели построить свои домики или дачи. Да мало ли, кому и для чего нужен был пиловочный лес? В хозяйстве всегда пригодится. А расценки были здесь не высокие, вот народец сюда и тянулся вереницей. Кому на тес, кому на плаху, нужно было распилить бревнышко. А кому и гроб смастерить. Всякое бывало. Скорее всего, эта деревенька была приписана к другому Совхозу, из-за большой дороги, на котором оно образовалось, как в старые времена селения строили на шелковом пути. Ну да, история умалчивает о том, как и кому приписывались крестьянские души, вместе с хуторами и фермами. Государству, оно завсегда виднее, что и как. Только вот слава об этом селе, ходила совсем недобрая. Оно само название говорило о себе с большой иронией. Так народ и поговаривал «В поле водка». Бывало, когда в соседних деревнях сельмаги были закрыты или водки вдруг могло не оказаться по какой-то причине, а здесь, на тебе, пожалуйста, всегда двери открытые. Вот мужики, кто на мотоциклах, кто на великах, но в основном на моторных лодках по Катуни приплывали сюда, чтобы затариться спиртным, а уж потом, в острова на рыбалку. А то и прямо здесь
УАЗик резво прокатился по проселочной дороге, оставляя за собой густое облако пыли. Быстро свернув с уличной дороги, он утонул в прибрежной зелени густых деревьев на берегу Катуни.
Как оказалось, здесь совершенно не было никакого дождя. Здесь весь берег и дорога, по которой они ехали, были совершенно сухими и пыльными. Только немного помутневшая вода, давала знать о том, что, где-то в верховьях реки, прошел сильный дождь.
– Да! А здесь-то дождика совсем не было! – Заметил Петриков, стягивая с себя уже подсохшую рубашку.
– Точно, не было! – Выйдя из машины, стягивая с себя солдатские сапоги, подтвердил Дымов. – Значит, у нас в деревне точно дождя не было. Я же вам говорю, что она со мной играет. Злится она на меня, за то, что я женюсь. Вот она и бесится! – Сняв сапоги, сказал Димка.
Петриков разделся до трусов и, вытащив все из карманов своей одежды, пошел к воде.
– Я никогда раньше не был на этой речке. – Аккуратно ступая по горячим камням, признался Виктор Андреевич.
– Ну, если вы не бывали на Катуни, значит, вы ничего в жизни не видели! – Димка, раздевшись догола, бегом побежал в реку. – Смотрите Виктор Андреевич! Будьте осторожны, она коварная и холодная. Не ходите на быстрое течение, унесет и поминай, как звали! – Уже падая в воду, крикнул он.
Петриков осторожно ногой попробовал воду на признак температуры и отдернул ее. Действительно вода, была очень холодная и желание искупнуться у него пропало сразу. Пока Димка купался, он быстро простирнул грязную одежду и развесил ее на ветках дерева. Потом все-таки зайдя по колено в воду, Петриков ополоснулся, брызгая на себя воду руками, как маленький ребенок. Почувствовав, как вода прожигает его своим холодом до самых костей, он быстро вышел на берег и встал согреться под уходящее вечернее солнце. Время стремительно катилось к вечеру и скоро уже, надо было начинать вечернюю дойку. Петриков стоя под солнцем, смотрел на бултыхающегося в воде Дымова и почему-то подумал о Мироновой. Он подумал о ней, представив ее на больничной кровати, среди других больных. Где-то там, в соседней деревне, сейчас она лежит и, наверное, плачет. Сколько событий произошло в один день. И почему он, подвернулся ей? И какой черт дернул его сегодня поехать по полям, как будто другого времени нельзя было найти. Вон, оно, сколько работы, невпроворот. И как сейчас быть? А людям-то, как теперь в глаза глядеть? Вон она, Огородиха, быстро всем растрезвонит. А Марина? Она же не выдержит такого позора!
Петриков вдруг представил, какими глазами будет смотреть на него жена. Он даже вздрогнул и поперхнулся слюной от страха, громко закашляв в кулак.
– Что простыл, Виктор Андреевич? – Выходя из воды, спросил его Димка. И не дожидаясь ответа, запрыгал на одной ноге, таким образом, пытаясь вылить, попавшую после ныряния воду из уха. Попрыгав, Димка, быстро озираясь по сторонам, натянул трусы и вытащил из багажного отсека сменную одежду, свернутую в рулон на всякий случай.
– Да нет! – Пытаясь прокашляться, ответил Петриков. – Что-то в горле пересохло. А у тебя случайно водички попить, нет? – Спросил он.
– А то, как же, у нас завсегда все необходимое с собой. Только, наверное, она уже теплая. Небось, целый день мотаемся. – Он радостно натянул чистую робу и достал алюминиевую фляжку, с которой еще его отец ездил в командировки, когда работал геологом.
– Вот, Виктор Андреевич! – Димка протянул ему фляжку. – Сегодня утром в колонке набирал. Но она уже теплая! Так Вы из речки попейте. Здесь вода чистая и холодная. Я всегда пью из речки воду. Она в Катуни волшебная и целебная! – Димка подошел к воде и взял ее в ладони. Потом поднес к губам и с удовольствием выпил, демонстрируя Петрикову, что ничего не случится.