Катя
Шрифт:
— Я даже знаю, кому предложить такой чудный особнячок. Но вы должны понимать, Екатерина Михайловна, если срочно, то меньше денег. Скажем так, пять миллионов вам могут заплатить хоть завтра.
— Катя, одумайся. Что ты творишь, доча? — в голосе матери появились просительные нотки.
— Вот как ты заговорила? Катя, доча? — я раздражённо всплёскиваю руками. — Когда мне была нужна поддержка и защита, я для тебя дочей не была.
— По закону ты имеешь первоочередное право покупки, Наташа. Если у тебя нет этих денег, то ты подпишешь отказ. Я адвокат, и не могу действовать
— И что я куплю на эти деньги? Комнату в общежитии?
— Даю тебе время подумать до завтра, мама. Или я продаю часть дома тебе, или тут будут жить чужие люди. Жду звонка не позднее часа дня, пойду за вещами.
Прохожу мимо ошарашенных матери и Сени. Отчим стоит, открыв рот.
— Что ты там о свадьбе моей дочери болтала? Как она мне не сказала, что выходит замуж?
— Это вы у неё спросите. Моё дело — передать привет, — отвечаю и быстро поднимаюсь наверх.
Мои вещи собраны в чемодан и две большие спортивные сумки. На столе лежит ноутбук. Засовываю его в специальный кейс, потом собираю со стола сувениры, подаренные дедом и бабушкой. Кидаю всё в одну из сумок вместе с альбомом, фотоаппаратом и коробкой с флешками.
Надеваю кейс на плечо, когда в комнату заходит папа.
— Бери чемодан, а я возьму сумки. Пора отсюда убираться. Наташа в бешенстве, сейчас звонит своему адвокату. Она думает, я её обманывать буду? Всё по закону, либо она покупает долю, либо другие.
Мы выходим из дома. Слышу, что мама в гостиной и ругается с кем-то по телефону. Нас никто не провожает, я на миг замираю на пороге, а потом решительно переступаю его. Мысленно отрезаю свою жизнь и от этого дома, и от матери, не желаю её больше видеть. Теперь я сама по себе, а она пусть живёт как хочет.
Больно ли мне сейчас? Ещё как. Сердце рвётся на части. Не любили, не ценили, не поняли, на глаза наворачиваются слёзы, но я себя сдерживаю. Запихиваю чемодан в багажник своей машины. Ноутбук кладу на заднее сидение. Отец суёт следом сумки. Мы выдвигаемся на разных автомобилях. Я еду на съёмную квартиру, а папа везёт Леонида домой.
Глава 31
Мама так и не позвонила, не посчитала нужным больше со мной общаться. Зато с отцом связался её адвокат и попросил встречи. Мы поехали в офис матери на машине, которую арендовал отец. Раз уж я в городе, то придётся посетить фирму и уволиться официально. Сообщу новый расчётный счёт, на который они могут перевести мне остатки зарплаты.
Мы идём с отцом по коридору. Все, кто встречаются, вежливо здороваются, но смотрят косо. Мне на это наплевать, можно считать, что я здесь уже не работаю.
Адвокат фирмы, Пудов Илья Ильич, встречает нас хмурым взглядом. Тем не менее мы здороваемся, пожимая друг другу руки. Садимся в гостевые кресла. Илья Ильич примерно папиного возраста, и я знаю его как хорошего специалиста.
— Почему Наталья не пришла на встречу? — спрашивает отец.
— Она приболела, сегодня на фирме только заместитель. Я, как юридический представитель фирмы и её личный
— Нет, только купля-продажа. Простите, Илья Ильич, но я хорошо знаю Наталью Михайловну, хоть и давно с ней не виделся. Сделка должна состояться в ближайшие дни. У нашего риелтора есть покупатель, который может нам выплатить всю сумму уже сегодня.
Отец блефует, но на лице не дёргается ни один мускул. Даже я готова поверить, что такой человек есть, хотя точно знаю, что нет. Удивительно, но у двух любящих меня людей, дедушки и папы, одинаковое имя. Я думаю, бабушка и дедушка сейчас рады за меня. Смотрят с небес и помогают мне.
Адвокат звонит по телефону, потом кладёт смартфон на стол и озвучивает решение.
— Наталья Михайловна готова заключить сделку. С вашей хваткой, господин Ростоцкий, сбор необходимых документов не займёт много времени. Как только всё будет готово, позвоните мне, и мы подъедем в любой МФЦ города. Сейчас всё оформляется там. Что касается вас, Екатерина Михайловна, то вы здесь больше не работаете. Вам подписали увольнение и составили заявление по собственному желанию, подпишите бумаги. Вашу зарплату выдадут немедленно в бухгалтерии.
Вот так. Мама не стала церемониться и дожидаться пока я напишу заявление, его тупо распечатали от моего имени и ждут моей подписи. Тут же готовый приказ об увольнении. Даже зарплата наличными. Все блага мира, лишь бы я больше не попадалась на глаза. Разумеется, я теперь позор семьи Соколовых.
— Значит, Наташа не желает с нами общаться? — совершенно спокойно спрашивает отец.
— Именно так. Все вопросы через меня. Я знаю, что там ещё должны быть деньги по завещанию Михаила Романовича, но думаю, вы понимаете, что против закона мы ничего сделать не можем. Дождёмся окончания срока в полгода. На этом всё. До встречи.
— Спасибо, Илья Ильич. Я дам знать о готовности документов в ближайшее время. До встречи, — говорит отец и встаёт.
Я тоже прощаюсь. Иду вслед за папой на выход. Мы заходим в бухгалтерию, быстро получаем деньги. Сотрудники смотрят на меня брезгливо. Наверное, просочилась информация, что я целовалась с врагом семьи в кабинете заместителя фирмы. Мне уже всё равно. С гордо поднятой головой иду к дверям, а затем на выход из офиса.
Сажусь в машину и вижу, как на стоянку въезжает автомобиль Кирилла. Сползаю вниз по сиденью, чтобы он меня не заметил. Папа поспешно заводит мотор, выезжая на автостраду.
— Человек, с которым ты не хочешь видеться? — спрашивает он.
— Помнишь, я рассказывала об одном парне, который возомнил себе, что я должна принадлежать ему. Нужно ещё раз напомнить Рите, чтобы не говорила Демидову обо мне.
Сажусь нормально на сидении, вынимаю телефон из кармана и строчу СМС подруге. На миг становится больно оттого, что вот так обрываю связь с Кириллом. Привыкла кинему за это время? А может, что-то большее? Не хочу об этом думать, нужно обрезать все концы. Никто не должен помешать мне улететь к отцу.