Кавказ подо мною
Шрифт:
Ждать противника пришлось не долго. Высланная на тот берег Аракса разведка из местных татар на второй день после того, как Витгенштейн умчался исправлять ситуацию, доложила, что войско идёт. И к вечеру подойдёт к броду. Не подошли. Майор забеспокоился и снова разведку отправил. Те вернулись в сумерках уже и доложили, что всё, мол, путём. В версте от брода остановились персияне и лагерем встали.
Опасаются, значит, а что правильно, сам бы фон Плеве так же поступил, зачем же противника дураком считать. Утром бы отправил разведку к броду, и уже основываясь на полученной информации, лез в воду.
И что? Придёт завтра разведка и увидит и батарею и гусар его. Ломанутся татары к своим и доложат, что засада тут. Как поведёт себя ворог?
А что произойдёт, если не напасть. Приедут, увидят и что? Назад по домам разбредутся. Сейчас!!! Не для того сабли точили. Атакуют, массой всей задавить попробуют? Сам бы он выслал около взвода вперёд, чтобы вскрыть огневые точки и вообще определить силы противника и его местоположение. Эх, посоветоваться не с кем. Отличный был бы вариант, если бы всей массой бросились, чтобы накрыть выстрелом батареи в упор, а потом усугубить разгром ружейным и пистолетным огнём. Как бы спровоцировать ворогов на атаку?
Ус закручивался, закручивался и кончился. И тут прямо сразу хорошая мысль пришла фон Плеве в голову. Он её так обдумал, потом эдак обдумал. А ведь должно, донер ветер, получиться. Сам бы клюнул. Майор ещё раз подкрутил волшебный ус и отправился в шатёр к Шейх-Али-хану.
Утро выдалось прохладным и ветреным. И ветер этот спускался с северо-востока, с гор. Со снежных ещё шапок. Прямо до костей пронизывал. Всадники собирались медленно, так что с них взять, это не армия, и они ему не подчиняются, а Шейх-Али-хан и сам не сильно спешил. Нету. Спит, или кофий турецкий распивает. А то и одну из наложниц с собой прихваченную пользует. В удобстве воюет. Ох, намаются они с такими союзниками.
— А Эрст! Всё готово? — Бородая круглая рожица хана вынырнула из тумана, рядом похожий на него переводчик.
— Эрнст?
— Я и говорю, это толмач, отрублю голову вечером, — и мелко затрясся, пузом колыхая.
— Хан, люди медленно собираются, как бы не опоздать? — поделился тревогой майор.
— Это я сказал. Нужно дождаться пока туман сдует, в тумане не получится ничего.
А ведь прав этот толстый Али. Опять неуверенность к необдуманным поступкам чуть не толкнула фон Плеве. Тяжкое это бремя становиться самым главным. Не привык ещё майор.
Туман исчез, как по мановению волшебной палочки, что бывает у фей в сказках, с первыми лучами выглянувшего из-за гор солнца.
Как раз и сотня абреков на конях накопилась.
— С богом, — кивнул хану фон Плеве.
— Как говорит мой зять — Петер-хан, на бога надейся, а порох держи сухим. Сухой у тебя порох Эрст. Вон, какой туман был.
— Эрнст. Да, порох я приказал заменить в затравочном отверстии.
— Да поможет нам Аллах.
Аллах помог. Отлично план, придуманный майором, сработал. Сотня всадников перешла брод и уткнулась в просыпающийся лагерь противника. Бабахнула в воздух из пары пистолей и «испугавшись» попыталась удрать. Не тут-то было, от лагеря противника вдогонку понеслась тоже примерно сотня всадников. Тогда «наши» поворотили коней и обстреляли преследователей из ружей, свалив пару десятков абреков. Остатки «ненаших», бросилась к лагерю своему и через пять минут уже сотен пять гикающих врагов с саблями и пиками устремились на оборзевших кубинцев. А те давай удирать заполошно, постреливая изредка из пистолей. Преодолели брод и скрылись за десятком поваленных деревьев, а «ненаши» всей массой залетели в подготовленную ловушку.
— Огонь!
Бабах. Двенадцать 122-х мм орудия с двух сторон отправили картечь чуть не в упор. Пушкари принялись перезаряжать орудия, а по вставшим всадникам и всей этой давке и сутолоке защёлкали из-за деревьев ружья его гусар.
— Отставить!!! — срывая горло, заорал фон Плеве. В сотне метров от отступающих горцев уже разворачивалась для атаки тысяча всадников Шейх-Али-хана. В своих бы не попасть.
— Гусары на конь, вперёд! И майор первый заскочил на подведённого денщиком коня. Эх, пошло веселье!
Событие пятьдесят пятое
Я всё время холеры пил самые крепкие бургонские вина, ел много говядины с перцем и солями, не давал никак себе долго голодать — и не ел за раз много и был совершенно здоров.
Александр Иванович Герцен
Брехт точную дату не помнил, даже года не помнил, но что-то чуть ли не одновременно с тем, как Россия и Англия добивали Наполеона во Франции, в Тегеране Персия, или Иран всё же, подписала договор с Великобританией, по которому она обязалась не пропускать через свою территорию в Индию войска какой бы то ни было державы. А наглы обещали надавить на русских, чтобы те отдали ханства Персии взад и обязательно перевооружить войска шаха и сколько-то много тыщ-мильёнов туманов персиянских на пополнение гарема в 800 барышень Фетх-Али-шаху выдать.
Шах будет долго перевооружаться, потом долго бояться, а Великобритания на него давить. И тут некстати помрёт Александр и многожёнец проклятый, узнав про декабристов, нападёт на Россию. И у наших там войск не окажется, а все азербайджанцы скопом перейдут на сторону шаха. Еле-еле отобьётся Россия, но потом соберётся с силами и весь Азербайджан захватит, а потом почти весь по мирному договору отдаст. Плохо или хорошо это, Брехт судить не брался, Николай, вообще, как правитель — хрень полная. Точнее, как политик. Да, и как экономист. Одна глупость с платиной чего стоит. А самая глупая глупость — это усмирение венгров. Наоборот надо было сделать. Стравить их с австрияками и венграм оружием помочь и всем германским мелким княжествам помогать бороться против Пруссии. Но нет.
К чему Пётр Христианович вспомнил эту далёкую войну. Ещё четверть века до неё. А вот почему. Высланная вперёд разведка принесла интересную информацию. Те десять тысяч человек, что отделились от армии Сулейман-хана, царство ему … подземное, это курды. При чём тут та война? А при том, что там тоже самой организованной и жестокой силой у персов была курдская конница. Они не задумываясь армянские поселения вырезали, да и азербайджанские тоже. Никого не щадили.
Вот, Брехт и решил помочь чуть Ермолову в будущем. Если сейчас отправить курдам в дар десять тысяч голов их лучших воинов, то очень сомнительно, что в 1826 году они пошлют на Кавказ свою конницу. Второго обезглавливания не захотят увидеть. Мог быть, конечно, и обратный результат. Воспылают местью. Тоже не плохо. Не будет Россия и СССР в будущем «дружить» с этими предателями. Деньги в них вливать.
От Леонкарани до Решта более двухсот вёрст. Дорога идёт вдоль берега Каспийского моря. Дорога весной противная, сырая, с оползнями, и всё время в ухо с гор на западе дуют сырые холодные ветра. Жаль убили Сулейман-хана, выпороть бы его предварительно, что в такую погоду войнушку начал. Не мог настоящей весны с цветочками и солнышком дождаться. У Хусейна-аги, который руководил курдской конницей, была фора в три дня. И этой форой курды пользовались от души, следуя по их следу на юг, видно было, что те с местными не церемонились, отбирали продукты, насиловали женщин, убивали пытавшихся защитить их мужчин. Не хотелось бы иметь таких союзников. Ведь официально они шли по земле принадлежащей шаху.