Кавказская любовь
Шрифт:
– А отец знает, что у тебя друзья наркоманы?
– Стоп! Стоп! Зачем ты сейчас отца во все это впутываешь?
– Так отец в курсе или нет?
– Нет конечно! Нет! Это не такие близкие друзья. И вообще они не мои друзья. Просто знакомые парни. То, что я один раз их увидел хватило мне, что я никогда в жизни даже близко не подойду к этой дряни. А отцу не смей докладывать. Понял?
– Понял. Я верю тебе. А отцу в случае чего ты сам говори. Родители помогут. В любом случае. Кому еще мы нужны кроме родителей?
– Ладно ладно. В конце концов я всегда так и делаю. А ты может скажешь причину своего такого хорошего настроения.
Осман покраснел, и это не осталось незамеченным для Карима.
– Незнаю, уместно ли. И вообще
– Мы ведь братья, – Карим силой хлопнул Османа по плечу, а брату можно говорить все и все уместно.
– Прости, брат, но я не готов. Не готов делиться даже с тобой.
– С тобой все ясно, – с сарказмом проговорил Карим, – значит дела амурные.
Осман ничего не ответил. Он только покраснел еще сильнее и смущенно улыбнулся.
– Смотри на него, покраснел как мальчишка. Значит я попал прямо в цель, – не унимался в своем сарказме Карим. – Интересно посмотреть на девушку которая растопила твое железное сердце. Ты покажешь мне ее братик. Правда?
– Почему это у меня сердце железное? – обиделся Осман.
– Но ведь ты такой правильный. У тебя все по шаблону, все как надо. И никаких увлечений девушками за тобой не наблюдалось.
– Ну я уж точно не такой соблазнитель как ты.
– Вот! Мне и интересно увидеть девушку, которая растопила твое ледяное сердце. Слушай, – а папа хоть ее одобрит?
– При чем здесь папа?
– Так ведь папа должен все знать и все одобрять.
– А кто сказал, что я собрался на ней жениться?
– Так значит у тебя это несерьезно.
– Серьезно-несерьезно. Я пока не знаю.
– Ладно Ромео. Дело твое. А я могу дать тебе один очень ценный совет: тебе надо сменить прикид, в таком прикиде ты вряд ли приличную девушку покоришь.
– Как понимать? Вроде я стильно одеваюсь, – глядел себя Осман. – Все мои вещи дорогие и качественные.
– Да. Все так. Но ты ходишь почти в одном и том же. Обнови гардероб. Желательно разнообразными вещами. Чисто совет тебе как брату.
Карим хлопнул брата два раза по плечу и пошел по своим делам. Осман остался в задумчивости. Его заставили задуматься последние слова Карима.
Шамсият прислонила голову к окну и печально наблюдала за пробегающим мимо зимним, серым и скучным пейзажем Махачкалы. Она ехала на маршрутке на занятия. В городе как раз начался утренний час пик и движение на дороге затруднилось из за обилия машин. Стоял уже декабрь, а снега все еще не было. А Шамсият любила снег. Она привыкла к нему. Она привыкла, что зима это обязательно снег, и никак не иначе. А в Махачкале снега не было. Здесь был относительно теплый и мягкий климат. Шамсият вспомнила, что в прошлом году тоже снег пошел только один раз, в канун нового года, и растаял через пару дней. «Наверно и в этом году будет так же» – с грустью размышляла девушка.
У Шамсият была одна нагоняющая на нее тоску и от того серьезно мешавшая ей в жизни черта характера: она очень сильно привязывалась к людям, местам, вещам, и если теряла объект своей привязанности очень долго тосковала, тяжело переносила утрату, с трудом привыкала к тому, что ей в замен утере предложила жизнь. А иногда и вовсе не принимала замену. Но к ее счастью привязанность возникала не сразу и не просто так. Что бы она привязалась к чему либо должно было пройти много времени и это что то должно было принимать большое участие в ее жизни, – стать частью ее жизни. Вот и теперь она скучала по Хунзаху, часто вспоминала его просторы и горные вершины, Хунзахские снегопады и долины покрытые сочной зеленой травой. Вспоминала свою кошку Нухи, корову, и лошадь, куры и цыплят. Она скучала по посиделкам с соседями, по сельским слухам, сплетням и разговорам. Соскучилась по односельчанам, простым сельским людям, по их добродушию и приветливости. Городские люди казались ей в сравнении с ними надменными, гордыми и даже злыми. Здесь было принято молча проходить по улицам и ни с кем не здороваться, а в селе все знали друг друга и потому
Разита уехала в город на год раньше Шамсият, и она сразу же освоилась в городе, полюбила его. Ей очень понравилось здесь жить, она даже не хотела на каникулы приезжать в село. А вот Шамсият никак не могла привыкнуть, она уже второй год жила здесь, а Махачкала оставалась для нее холодным, бездушным и от того неуютным. Она при любой возможности уезжала в село, и не хотела возвращаться. Каждый раз уезжая из Хунзаха тайком плакала.
Глава 3
Маршрутка ехала очень медленно, часто останавливалась, с трудом перебиралась по переполненным многочисленными машинами улице. Шамсият посмотрела на часы и начала нервничать:
«Вот и сегодня я опоздаю на первую пару. Но не потому, что я поздно из дома вышла, а потому, что на дороге пробки. Выйду рано, – доезжаю слишком рано и час приходиться болтаться по университету одна. Выхожу в нужное время, – попадаю в пробку и опаздываю. Четвертое опоздание уже в этом месяце, и именно на пару Мусы Магомедовича. Он наверно думает, что я совершенно непунктуальная и бессовестная девушка. Ой как стыдно! Наверно я луче не зайду с опозданием, подожду до конца первой половины, а потом на перемене незаметно зайду и сяду в последнем ряду. Хорошо, что Муса Магомедович перекличку проводит на второй половине».
Шамсият пришла в университет когда с начала первой пары уже прошло 15минут. Ей было стыдно заходить с опозданием и она решила посидеть на скамейке во дворе.
Место на втором ряду было пусто. Осман опять смотрел в пустоту. Такое в жизни Османа происходило редко, но если такое происходило это его расстраивало. И он был расстроен: «Что интересно произошло с Шамсият? А ведь я сегодня специально одел новую рубашку. Стильную. Как посоветовал Карим. Что бы ей понравиться. И парфюм новый, дорогой сделал. Очень дорогой. И волосы уложил по другому. Все это я сделал для нее, а ее нет». Настроение Османа серьезно испортилось. А ведь он шел сюда в таком приподнятом настроении, в таком хорошем расположении духа.
И тут он вспомнил свой недавний разговор с братом: « – Брат, ты не обкурился случайно?, Карим предположил что я на игле. Мне кажется Карим прав. Только называется эта игла не кокаин, а Шамсият». «А ведь правда», – поразился Осман своему открытию, – «любовь дарит точно такие ощущения, какие приписывают наркотикам: тоже приподнятое настроение, и большая обида и разочарование если остался без очередной дозы….. Да брат, ты прав. Я наркоман, и мой наркотик – Любовь».
Прозвенел звонок, просвещая что закончилась первая половина пары. Муса Магомедович снял очки, протер глаза, собрал свои бумаги, аккуратно поставил их на стол и вышел из аудитории. Кто то последовал примеру профессора, но многие остались сидеть на своих местах, вытащили телефоны и продолжили свою виртуальную жизнь. Осман тоже вытащил свой айфон, и вертел его в руках думая писать Шамсият, или нет. Он открыл WatsApp, зашел на страничку Шамсият. Программа показала, что она минуту назад была «онлайн». На аватарке был цветок. Взамен вчерашнему букету цветов. «Видимо она любит цветы», – пронеслось в голове Османа. Осман часто заходил на страничкуWatsApp Шамсият. Он смотрел картинки на ее аватарке, выслеживал время проводимое ею в сети. Смотрел статусы, хотя статусы девушка выкладывала редко. Осман в день по нескольку раз заходил на страничку девушки, но писать не смел. Единственный раз когда он написал ей, было больше месяца назад, когда он признался ей в любви. Ответа он так и не получил, и свое признание тоже удалил, – вдруг кто увидит.