Кавказский транзит
Шрифт:
— Так дело не пойдет, — возмутился Рыбаков, — У нас здесь не привокзальная забегаловка, а солидное учреждение. Гардероб в кабинете начальника.
Он взял в руки фуражку Павленко и предложил снять бушлат.
— Я не надолго, мне нужно скоро уходить, — отказался подполковник.
— Ну, ты можешь уважить виновника торжества, — не унимался Рыбаков, — В конце концов, это не прилично садиться за стол в верхней одежде.
Павленко тяжело вздохнул, но все же поддался уговорам и протянул Рыбакову бушлат. Тот быстро вышел в соседний кабинет и через несколько секунд вернулся.
Офицеры,
— Я предлагаю этот тост, — начал он, — за наше дальнейшее сотрудничество. В отделе оперативного розыска и вашем отделе для этого есть все необходимое: высокий профессионализм, активность людей и добрая воля. Я думаю, что совместными усилиями мы сможем развеять миф о мнимой конфронтации наших структур и вместе внесем общий вклад в дело укрепления государственной безопасности и охраны рубежей нашего государства.
Все дружно встали и под троекратный возглас «Ура» выпили до дна. После произнесенного тоста, Павленко положил в рот ломтик сыра и, извиняясь, сказал:
— Мне бы очень хотелось с вами посидеть, но извините, у меня дела.
— Я провожу, — вскочил с места Рыбаков, — сейчас принесу твои вещи.
Они вышли в коридор. Рыбаков вынес из кабинета начальника бушлат и фуражку Павленко и на прощание сказал:
— Слава, если быстро освободишься, возвращайся, мы, чувствую, долго сегодня сидеть будем.
— Как получится, — неопределенно ответил подполковник и на всякий случай протянул ему руку. Рыбаков ответил на рукопожатие и остался стоять в коридоре возле окна. Наблюдая сверху за движением на территории части и увидев, как Павленко выехал за пределы отряда, он вернулся в кабинет.
— Не оперативная работа, а какое-то лицедейство, — буркнул он, взяв руки бутылку, — Знаем что играем в кошки-мышки, знаем, что друг другу врем, но, при этом улыбаемся и делаем вид, что все прекрасно.
— Вы не сильно-то налегайте на водку, — перебил его Парамонов, — может еще сегодня работать придется.
— А если он вернется, — вмешался Нарышкин, имея ввиду, Павленко, — Мы его что, трезвыми рожами встречать будем?
В этот момент в кабинет, озираясь по сторонам, вошел мужчина со смазанными чертами лица и большими очками в роговой оправе.
— Ну что Николай Михайлович, успели? — спросил его Парамонов.
— Еще бы, — удовлетворенно ответил тот, — за двадцать лет работы в оперативно-техническом отделе я микрофоны научился вшивать в фуражку за полторы минуты. Для меня это плевое дело, лишь бы в помещении не было никаких помех и капитан судна не додумался включить радиоприемник. Иначе, тогда аппаратура фонить начнет.
— В порту никаких проблем не возникнет? — обратился Парамонов к Нарышкину.
— Я думаю, нет, наш Демченко уже провез в порт на своем автомобиле коллег Николая Михайловича. — Юрий кивнул головой в сторону коллеги из оперативно-технического отдела.
— Ну, что ж, тогда будем их ждать с записью разговора, — подвел итог начальник.
— Ну, а мы что делать будем, пока они там общаются, — подал голос Рыбаков, — Водку и закуску обратно в магазин не примут.
— Тем более, что от нас уже ничего не зависит, — поддержал товарища Нарышкин, и начал опять разливать водку.
Парамонов посмотрел на часы и, убедившись, что рабочий день давно закончился, снисходительно махнул рукой и подвинул свой станкан ближе к Нарышкину.
Время тянулось медленно, разговор за столом не клеился и, даже спиртное не имело того эффекта, как прежде. Каждый из присутствующих ждал известий из порта. Кого-то, подогревал праздный интерес, кого-то оперативный азарт и только для Нарышкина это был своеобразный момент истины. Для себя он решил, если опять его версия окажется ошибкой, он напишет рапорт на увольнение, а если нет, то докажет не только Парамонову, но и самому себе, что еще что-то значит в этой жизни.
Часы на стене уже показывали четверть десятого вечера, как раздался телефонный звонок.
— Слушаю Парамонов, — взял трубку начальник отдела.
— Дежурный по КПП сержант Загорулько, — раздался юношеский голос на другом конце провода, — Тут к вам пришли двое гражданских. Их встретят или выписать пропуск?
— Пусть подождут на месте, сейчас к ним спустится наш сотрудник, — ответил Парамонов и, взглянув на самого молодого из сидящих — прапорщика Недолугу, сказал ему, — Анатолий Васильевич, спуститесь вниз и пригласите товарищей сюда.
Через минуту в кабинет вошли сотрудники ОТО, непосредственно производившие оперативно-техническое мероприятие. Старшему из них майору Шаповалову Константину Григорьевичу, было уже за сорок, он имел внешность совершенно невоенного человека: выразительный пивной живот, уставшие серые глаза и редкие русые волосы с уже наметившейся лысиной. Его напарник — старший лейтенант Осадчий Михаил, был его полной противоположностью. Он обладал атлетическим телосложением, рост выше среднего, черная копна волос в сочетании с голубыми глазами, все это придавало ему образ супермена-любовника из американских фильмов, нежели сотрудника СБУ. Оглядев стол голодными глазами, и убедившись, что еще не все съедено, Шаповалов потер озябшие руки, и, кивнув в знак приветствия всем присутствующим, направился к столу. Нарышкин сразу же наполнил коллегам стаканы водкой и осторожно спросил:
— Ну, как все прошло?
— Ребята, дайте хоть что-нибудь в рот кинуть, — накладывая картофель в тарелку, сказал тот и добавил, — Это ведь вы тут по сценарию празднуете, а мы там, на холоде почти полтора часа свою польку отплясывали. Даже двигатель в машине не включали, чтоб внимание к себе не привлекать.
Выпив водки и немного закусив, Шаповалов перевел взгляд на Нарышкина и довольно произнес:
— Ну, что Князь, с тебя причитается? — он сделал выжидающую паузу и, загадочно посмотрев на всех присутствующих, произнес, — Сверлите дырки на погонах господа.