Каятан
Шрифт:
— Но ведь любая подсказка, даже самая маленькая, неизбежно повлияет на мое решение…
— Будущее не откроется, — перебил меня Каркулта, — его не существует. Есть только дальние отголоски настоящего — Судьба.
— И я сэкономлю время?
— Иногда не хватает всего лишь мгновения. Гораздо легче принимать решение, когда ты знаешь, когда это делать. На самом деле момент может почувствовать каждый. Не все умеют слушать, — теперь он не улыбался. Странный тип. Сначала я подумал — он просто фанат своего дела. Теперь он был даже слишком невозмутим.
Уже поднявшись на ноги, я замер в нерешительности. Секунду я смог бы отвоевать для себя и сам.
— Значит, последняя карта имеет большую силу?
Криво усмехнувшись, я протянул руку к колоде. Сдвинул вбок первую карту — кольнуло ледяными иглами, она повиновалась неохотно, но все же отошла вбок. Сдвинул вторую — сначала она показалась мне прилипшей и сделанной из вечной мерзлоты. Третью я перевернул.
— Знак Ночи.
Я почти не был удивлен. Не знаю, обладал ли Каркулта каким-то талантом, но вот его карты… Я видел что-то внутри…
Мы сидели в каком-то уютном тихом алеманском трактире. Обед показался ужасно вкусным, хотя я и не мог в это поверить в тот момент, когда только увидел его. С тех пор как я покинул башню Каркулты, Мик не замолкал не на минуту. Я от «сеанса просветления» тоже уже отошел, но, в отличие от друга, был задумчив.
Фактически Каркулта не сказал ничего конкретного, но почему-то не покидало ощущение, что понять, или даже скорее ощутить — он дал очень много.
— Нет, ну ты понял? — Мик умудрялся кричать даже с закрытым ртом. Я всерьез беспокоился о его самочувствии, когда он уходил от Каркулты, но, оказалось, зря. Друг был полон энергии. — Значит, она уже где-то живет, и я уже скоро встречу ее…
— А Черное Облако тебя не волнует?
— Ну, она ведь будет рядом со мной…
— Ничего себе! То он меня каждый день «по бабам» зовет, а то — одна-единственная, с которой потом и помирать не страшно.
— Так ведь Судьба… — у него было мечтательное лицо.
— Ерунда это все. По крайней мере, не стоит заморачиваться, пока на тебя дождиком из того Облака поливать не станет, а вот данхарская сабелька в бочок — в ближайшее время может стать вполне реальной возможностью.
— Оптимист… Кстати, а ты-то что из колоды вытащил?
— Ничего, о чем стоило бы упоминать, — уклончиво ответил я, — одни неясные предположения.
На самом деле у меня перед глазами до сих пор стояла последняя карта. Последняя карта и скрывающееся в ее глубине движение. Я не мог понять, на что оно похоже. Возможно, это даже не было чем-то конкретным, а просто выражало нечто. Что-то… во мне самом? «Это карта для вас», — в голове все еще звучал голос. Для меня или про меня? Ощущение неясного воспоминания не покидало.
— То есть, надо понимать, за проигранный спор ты платить не собираешься? — осведомился Мик.
Я даже удивился логичности его слов:
— А как ты догадался?
Глава 9
1114 г. Термилион. Алеман.
1 день 12-го месяца
Лагерь наполняло все больше слухов: командование нервничало. Все сходилось на том, что поход не за горами.
Я до сих пор не мог понять, каким образом горстка легионеров — пусть и внушительная по размерам — будет гоняться за разрозненными летучими отрядами кочевников, но мое мнение, конечно же, никого не интересовало. Близость военных действий, а в этом уже мало кто сомневался, на нашей жизни отразилась увеличением продолжительности тренировок. Только теперь акцент делался на слаженность командных действий.
Я наивно полагал, что сержант немного ослабит хватку в отношении меня, но это и вправду было наивным. Впрочем, я не возражал. Строго говоря, келото не был магией. Хотя порой в это и трудно было поверить.
— И зачем я все это делал? — спросил я, закончив вкапывать в землю двенадцатый деревянный столб: еще несколько таких же, и мог получиться нехилый бревенчатый домик.
— Для упражнения, — просто ответил Киото, — шесть для тебя и шесть для меня. Сначала я покажу, а затем ты повторишь. Смотри внимательно.
Подняв с земли простой армейский меч, он встал в середину круга из шести бревен. Несколько секунд он стоял неподвижно, а потом… Сначала в опилки превратился первый столб, потом второй. Третий просто переломился надвое. У четвертого взорвалась верхушка, а у пятого только середина. Проткнув насквозь шестое бревно, меч просто застрял в нем.
Как это было сделано, понять было трудно. Сержант наверняка «расправлялся» с каждым из бревен по-разному не просто так, а чтобы намекнуть мне на способ. Просто ударить со всей силы здесь явно было недостаточно. Вряд ли бы меч выдержал больше пары ударов.
— Повтори, — предложил сержант, — с той же последовательностью и с тем же итогом. И, думаю, ты сделаешь это крастой.
Я нахмурился. Краста, как оружие, больше всего напоминала собой копье, но были существенные отличия. Шест из упругого металла длиной два метра, верхние восемьдесят сантиметров которого представляли собой обоюдоострое лезвие шириной в четыре пальца и резко сужающееся к концу. Нижняя часть тоже была заострена, но не в виде меча, а в виде пики. Так внешний вид этого оружия описывал сам сержант.
В общем, хотя и предпочитал меч, я был бы совсем не против попрактиковаться с подобной штукой, — но только если бы она у нас была. То, что мы использовали для тренировок на самом деле, было железной палкой, сплющенной на конце с помощью кувалды и весившей раза в два тяжелее этой самой кувалды. Махать этой штукой было не совсем удобно. Особенно учитывая, что держать красту нужно было обязательно одной рукой.
— В любом бою оружие имеет второстепенное значение. А в таком простом задании от него вообще ничего не зависит.