Кайнозой
Шрифт:
Сразу посыпались расспросы, несмотря на тяжесть ситуации и необходимость беречь силы. Ребята не понимали, каким же образом птицы сумели скрытно подобраться. Если бы келенкены ударили секундой раньше, пожалуй, исход был бы предрешен. Но волей судьбы они пропустили вперед Кирилла и, как выяснилось в ходе стычки, Арсентия, которому еще и посчастливилось целым и невредимым успеть справить нужду. И только тарбан Милана попал под самую тяжелую раздачу. Смотреть на то, что от него осталось, было невмоготу даже другим тарбанам.
– Я когда с их вожаком глазами встретился - меня будто ледяной водой
– Он умен. Был умен. Точно говорю вам, он перехитрил нас. Знал, что я кое-что умею. И он тоже, как видите, умеет. Да получше моего.
Я их искал, нашел только малую часть стаи - самок с выводком. А остальные как сквозь землю провалились. А они вон где сидели. И как зашухерились основательно, сволочи...
Как ни храбрился Милан, ему делалось все сквернее. Ребята обшарили свои сумки, но ничего, хотя бы отдаленно напоминающее мазь или еще какое лекарство, не обнаружили. Только сухари, фляги, чудо-порох да утепленные плащи, свернутые в тугие рулоны. За одежду Кирилл мысленно поблагодарил старика Каресана, об этом он сам совсем не подумал. Ночи здесь жуть, какие холодные, это все трое уже уяснили, и можно запросто замерзнуть насмерть.
– Парни, я скоро коньки отброшу, - Милан впервые за все выпавшие на их долю приключения пожаловался. Это значило лишь одно - серб не шутит.
– Жаль будет вас бросать, но худо мне, совсем.
– Уно моменто.
Кирилл развернул карту, вдумчиво уставился на черные изломы и изгибы линий. Вернуться обратно в Хаву? Можно, конечно, пару-тройку часов галопом, и они на месте. Однако при мысли о возвращении где-то глубоко заворочалось нетерпение. Да, это цинично, это эгоистично, но Кирилл ни в коем случае не хотел разворачиваться.
Можно отправить Сеню с Миланом вдвоем, а самому продолжить путь, если только... Да, без сомнений, впереди ребят ждало еще одно поселение, отмеченное маленьким домиком и надписью "Туйне". Ну, Туйне - так Туйне.
Справедливости ради, до этого самого домика было немногим дальше, чем до Хавы. Кирилл не знал, какие опасности их ждут впереди, но за спиной-то остались огромные, злые и очень хитрые птицы. Меньше всего в жизни Кирилл хотел бы с ними еще раз встретиться. Торвозавр и заурофаганакс вместе взятые не вызывали у него такого чувства незащищенности, как келенкены. По этой же причине отпускать назад Сеню с Миланом вдвоем нельзя. Если им не повезет, и их пути с птицами опять пересекутся, длинноклювые, наконец-то, отыграются. Они сейчас оклемаются, выберут себе нового президента, и обязательно нагрянут с новым визитом. Или будут терпеливо ждать, пощелкивая метровыми кастаньетами.
– Дружище, придется потерпеть, - Кирилл серьезно посмотрел на Милана.
– Ехать в Хаву нельзя - келенкены могут снова налететь, сам понимаешь, да и времени потеряем... Впереди есть то ли деревня, то ли город, недалеко. Столько же, как до Хавы, плюс-минус полчасика, если дорога будет такой же легкой.
– Ага. Едем дальше, - кивнул Милан и тотчас потерял сознание, всерьез и, кажется, надолго.
Руки безвольно свалились, носом серб уперся Сене в спину и начал потихоньку сползать в сторону, грозя скатиться под копыта тарбана и еще раз испытать высокотехнологичную одежку Первых. Кирилл едва
Они водрузили бессознательного серба на седло перед Кириллом - тому оставалось только держать Милана в дороге, не давая ему вывалиться и стараясь, по возможности, не касаться раненой спины. Доверить такую задачу Арсентию Кирилл не мог, хоть и сам был вовсе не в восторге от такого неудобства.
– Зато теперь можем ехать быстро, - невесело усмехнулся он.
– Давай за мной, не отставай.
Кирилл хлестнул тарбана поводьями, одновременно пригибаясь вперед. Лицо ткнулось в ненужный уже Милану компресс, но его снять как-то не подумали. Черт с ним, пусть будет.
Понятливый тарбан продемонстрировал самый быстрый галоп, на какой он только был способен. Кириллу оставалось лишь крепко держаться в седле да ждать, когда в поле зрения появится деревня Туйне.
15.
В пути ребятам встретилась целая колонна повозок - штук пятнадцать, не меньше, шли друг за другом. Возницы энергично тянули разудалую песню о несгибаемом воине Рорихе, победившем мохнатого великана, жителя Черных скал. Судя по раскрасневшимся физиономиям и озорному блеску в глазах, они периодически поддавали, скрашивая долгий путь.
Их телеги едва не трещали под грузом светло-серых шкур, горкой возвышающихся над бортами. Они приветливо помахали Кириллу и Сене но, заметив бесчувственного Милана, смущенно умолкли и вернулись к песнопениям, когда встречные - странно одетые и дурацки постриженные - были уже далеко.
Интересно, кстати, в чьих шкурах согревались ребята по пути от ратуши к трактиру? В круговерти событий Кирилл об этом почему-то не спросил.
Возницы при виде всадников приветливо вскидывали руки, но, завидев бесчувственного пассажира, мрачнели. Кто-то отводил глаза, а некоторые кидались с предложениями помощи. Так Кирилл разговорился с двумя конопатыми братьями, здоровыми, словно быки.
– Шау, говоришь, клюнул?
– прищурился старший, с густой бородой - видимо, он хотел выглядеть солиднее.
– В спину? И ни царапинки?
– Ни царапинки, - подтвердил Кирилл, - зато ушиб такой, как дубиной саданули. У вас тут врачей нет? Подлечиться бы.
– Лекарей, что ли? Есть, конечно, - младший благодушно усмехнулся, а потом насторожился.
– А вы как, не знаете? Не местные?
– Мы издалека, - признался Кирилл, решив, что лучше рубить правду.
– Сейчас некогда объяснять, откуда именно, но нам просто нужна помощь. Ближайшее место, где живут люди - это Туйне?
– Ну да, - братья закивали.
– Там как раз есть один человек, он может помочь. Наверное, только он и возьмется. Шау, скверные создания, бьют больно.
Старший подошел к тарбану Кирилла. Приближался он с опаской, боясь, что верблюд может взбрыкнуть и угостить копытом. Для пущей верности Кирилл положил ладонь тарбану на бок, успокоил его, хоть тот и так держался молодцом. После встречи с келенкенами тарбаны на удивление быстро вернулись в нормальное расположение духа, паника в из самочувствии не ощущалась.