Кайсяку для незнакомца
Шрифт:
Ольга взглянула в глаза учителю.
– Хаябуси-сэнсей, я прошу вашего разрешения принести клятву.
– Разрешаю, – ответил тот после недолгой паузы.
Ровный, ясный голос девушки разнесся по комнате.
– Я, Селинова Ольга, дочь Селинова Валерия, рождённая в России, клянусь всегда хранить верность школе Генкай-рю и её главе.
Я клянусь во всём подчиняться уставу школы и моему наставнику.
Я клянусь ни при каких обстоятельствах не ронять чести Генкай-рю.
Я клянусь никогда не обращать во зло свои знания и навыки.
Я
Я клянусь не обучать секретным техникам школы никого из посторонних без особого разрешения.
Интересы Генкай-рю да будут всегда превыше моих собственных интересов.
Если я преступлю эту клятву, пусть карой для меня станет смерть.
Свернув бумагу, Ольга торжественно поднесла её ко лбу и заключила:
– Я принесла эту клятву по доброй воле и со всей ответственностью. Засим прошу принять её и позволить мне стать учеником Генкай-рю, – или же убить меня, как недостойную такой чести.
Последнего пассажа Хаябуси не ожидал. Она отрезала все пути к отступлению. Не только для себя, но и для него. Да и для всей школы тоже. Внезапно он понял, что Серинова-сан прекрасно контролирует происходящее. её внутренняя суть сверкала, как боевой меч за мгновение до удара.
А вот Тэруока Кэндзиро, держащий сейчас клинок поперёк шеи россиянки, смотрел на учителя едва ли не с мольбой. Претензии женщины, да ещё иностранки, на обучение в закрытой школе он считал издевательством над боевым искусством. Он вообще полагал, что женщинам в мужские дела лучше не соваться. Почему сэнсей допускает такой позор? Её просьба об ученичестве больше напоминает требование. И она, похоже, не видит необходимости реагировать на занесённый над нею меч. Или для неё это театр? Цирк? Тэруока очень хотел, чтобы наставник ей отказал. Любопытно, что она запоёт, когда ей придётся умереть – по её же собственной просьбе. Будет забавно посмотреть, как она умирает.
Он вдруг ужаснулся собственным мыслям. Катана дрогнула в его руке, углубив рану на шее Ольги. Кровь потекла сильнее, пятная белую ткань причудливыми разводами. Но девушка словно и не почувствовала, сидя всё в той же позе. Молчание, казалось, сгущало воздух. Наконец, заговорил учитель:
– Серинова-сан! Я, Хаябуси Масацура, сын Хаябуси Юкиро, глава школы Генкай-рю, принимаю вашу клятву и признаю вас новым учеником. Вы начнёте заниматься с завтрашнего рассвета.
Тэруока хмуро вложил меч в ножны, запоздало вспомнив, что клинок следовало протереть. Но исправлять оплошность здесь было бы неуместно. Ольга низко поклонилась, потом, не вставая, переместилась к краю помоста и, вновь склонившись, протянула сэнсею бумагу с кеппаном. Тот взял её, развернул, пробежал глазами, свернул обратно и убрал в рукав. Повинуясь жесту наставника, девушка поднялась наконец на ноги, ещё раз поклонилась всем присутствующим и спокойно покинула комнату.
– И что вы о ней думаете? – спросил Хаябуси, обращаясь к сидевшим рядом с ним. Они только теперь перестали изображать статуи и сели свободно, скрестив ноги. Один из них отозвался:
– Если бы она была японцем, или хотя бы мужчиной, – можно было бы восхищаться выдержкой и твёрдостью этого человека. И считать удачей его появление в нашем кругу.
– А если принять реальность, как есть? Серинова-сан – не мужчина. И не японец.
– Тогда… тогда я просто ничего не понимаю.
– Доброе утро, Харада-сан. Что-то у вас сегодня неважный вид. Очень много всего навалилось?
– Пожалуйста, не беспокойтесь. Я две ночи не спал, меня воротит от кофе, однако работать ещё могу. Мои сотрудники выяснили интереснейшую вещь: из трёх комплектов отпечатков пальцев, которые удалось снять с витрин и камер сигнализации, два присутствуют в нашей картотеке.
Тамура легко опустился в кресло.
– Это большая удача, не так ли?
– Наверное. Вот только по нашим файлам эти два набора пальчиков принадлежат восьми разным людям. Один – пятерым, другой, соответственно, трём.
– Как такое могло получиться?
– Я вижу только два возможных варианта. Или кто-то поработал с нашей базой, или налицо развёрнутая операция прикрытия с использованием подложных документов. Ещё одна, самая сомнительная версия – накладки и перчатки с дактилоскопическим рисунком.
– Она хороша разве что для криминального романа. Как такое можно проделать?
– Сделать перчатки из подходящего пластика. Хотя на мой взгляд, это очень сложно и дорого. Есть и более примитивный способ – натуральная человеческая кожа с кистей рук.
– А её можно выделать так, чтобы не затронуть рисунок?
– Теоретически. Ещё одна проблема – на пластике и мёртвой коже нет жирового слоя. Следовательно, в естественных условиях никаких отпечатков не получится. – Харада с силой потер виски. – Впрочем, изготовить поддельные документы куда проще, чем заниматься подобной чушью. Такие идеи появляются исключительно от недосыпания. Хотите для разнообразия хорошую новость? Кажется, мы нашли вашего кайсяку.
– Я что, уже нуждаюсь в кайсяку? – вяло хмыкнул Тамура.
– Ну, ещё пара недель такой работы… – Харада подавил зевок. – В общем, вчера в середине дня в квартале Токиюки обнаружили труп некоего Онимару Харуо. Он бросился с крыши. Предсмертную записку Онимару написал на полях заметки про инцидент с Камиямой Хидэо. Всего одна строка – что он виновен и не может с этим жить.
Тамура был разочарован.
– И это всё?
Харада вздохнул.
– Концентрация алкоголя в крови покойного составила почти 4 промилле. Иными словами, он был вглухую пьян. Риё-сан допросила персонал бара «Pax Аmericana» на первом этаже той многоэтажки. По их словам, малый три дня сидел у них и непрерывно пил, временами бормоча что-то про Камияму Хидэо. Бар круглосуточный, и он отлучился только один раз – купить «Акебоно Симбун». После прочтения которой с полчаса плакал в углу. По словам бармена, около часа того дня Онимару прицепился к двум девушкам-гайдзинам, читавшим ту же газету, и стал довольно бессвязно рассказывать им о Камияме и своей вине перед ним. Те слушали его терпеливо, но в конце концов одна из них сказала ему какую-то резкость. Тогда он очень вежливо распрощался с ними и вышел. Видимо, он покончил с собой сразу после этого разговора. По итогам экспертизы, смерть наступила около половины второго или двух. Он умер от остановки сердца, ещё не долетев до земли, как и большинство прыгунов.
– А девушки?
– Посидели ещё немного, разговаривая между собой. Говорили не по-английски. Потом ушли.
В сознании Тамуры шевельнулось странное подозрение.
– Что-то тут не сходится, Харада-сан, – сказал он после паузы. – Человек, способный хладнокровно и точно отсечь голову своему другу, вряд ли станет так надираться, рыдать и приставать к иностранкам. И даже пойдя на самоубийство, сделает это несколько иначе.
– Боюсь, увлечение средневековой историей играет с вами дурную шутку, Тамура-сан. Вы начинаете гоняться за призраками. В любом случае мы имеем превосходный повод закрыть дело. Если окажется, что вы правы, мы просто исполним последнюю волю покойного Камиямы, оставив в покое настоящего кайсяку. Мне от этого станет только легче спать, когда я всё-таки доберусь до постели. – Харада с тоской посмотрел на свой компьютер. – Но я сильно сомневаюсь в вашей правоте.