Кайсяку для незнакомца
Шрифт:
Повинуясь сигналу наставника, все снова сели вдоль края татами.
– Киёкава-сан! – резко окликнул учитель.
– Хай, – отозвался плотно скроенный мужчина средних лет.
– Вы опять опоздали, – констатировал Хаябуси с непонятным Ольге подтекстом.
– Да. Прошу меня извинить.
– Вы готовы?
С отчётливым напряжением во взгляде тот поднялся и вышел на середину зала.
– Да, сэнсей.
Хаябуси обратил к строю раскрытую ладонь. Пятеро сидевших первыми вскочили и всем скопом кинулись на Киёкаву. Он защищался как мог,
Киёкава с трудом поднялся на колени, придерживая правую руку, вывихнутую в двух местах. С заметным усилием поклонился, стараясь не показывать боли. И так, на коленях, вернулся в строй. Россиянка слышала его хриплое, тяжёлое дыхание. «Полное средневековье, – думала она, скрывая жалость за внешней суровостью. – Видимо, здесь такое в порядке вещей».
После заключительного ритуала Ольга с непроницаемым видом подошла к Киёкаве. Не тратя слов, она твёрдо взяла его за плечо и коротким ударом вправила сустав. Потом сжала локоть, поворачивая предплечье. Кость со щелчком вернулась в нормальное положение. Воин стоял неподвижно, стискивая зубы, чтобы не вскрикнуть. По его лицу невозможно было что-либо прочесть. Да девушка и не старалась.
Кивнув своему пациенту, она отправилась переодеваться. Следовало всё-таки добраться до дома, пока Сатоко и Наталья не начали всерьёз беспокоиться. Но взгляд в зеркало её озадачил. Во время тренировки рана на шее снова разошлась, залив кровью весь воротник. На виске красовалась внушительная ссадина. Левый бок над покалеченными рёбрами наливался вишнёвым и синим.
«Дальше будет хуже, – пожала плечами Ольга. – Значит, придётся народ пугать».
Кое-как заклеив рассечённую шею остатками лейкопластыря из аптечки, девушка распустила волосы, прикрыв ими это безобразие. Авось сойдёт. Сложив форму в рюкзак, она закинула его на плечи и отправилась на автостанцию.
Очень спокойно Наталья отложила газету. Бессонная ночь и изматывающая утренняя тренировка стёрли с её лица всякое выражение. Бледная маска с синими тенями вокруг глаз и искусанными в кровь губами.
– Ольга была права, – бесцветно сказала она. – Вчера он бросился с крыши. Его звали Онимару Харуо.
Сатоко с участием взглянула на подругу.
– Не слышала о таком. Правда, одного я не понимаю. В статье его назвали «кайсяку Камиямы Хидэо». Но ведь он не исполнил своего обещания. Да и как вообще журналисты связали Онимару с моим дядей?
Наталья слабо усмехнулась.
– О своей вине перед Хидэо он распространялся на весь бар. Подозреваю, мы не первые выслушивали от него эту историю. Кто знает, как её поняли другие слушатели? Только я оказалась настолько жестокой…
– Ты просто не знала наших обычаев.
– Знала, – тихо возразила Наталья. – Просто не потрудилась задуматься, прежде чем говорить. Конечно, Ольга говорила, что этот псих и без меня бы покончил с собой. Но всё-таки… именно я послала его на смерть.
– Ну и что?
Зрачки Натальи расширились. Она едва сдержалась, чтобы не сорваться. Только в очередной раз закусила губу, уже изрядно распухшую. её взгляд зацепился за кухонный нож, лежавший у мойки.
– Как у вас, японцев, всё просто, – прошептала девушка. – Раз – и никаких больше угрызений совести. Я начинаю вас понимать. Так действительно легче.
Сатоко подавила чувство бессилия, невольно завидуя железному самообладанию Ольги. Интересно, как та справлялась бы с ситуацией? И… где она до сих пор?
– Ната-сан, кончай ныть, – поморщилась Сатоко, изображая брезгливость. – Твоё самоедство абсолютно никому не поможет. Оплакивая всех безумцев нашего города, ты и сама с ума сойдёшь. Сделай выводы и живи дальше.
Наталья, не отвечая, задумчиво крутила в пальцах нож.
Призвав на помощь всю свою твёрдость, Сатоко взяла его у Натальи из рук, аккуратно помыла и убрала в шкаф. Потом сходила в другую комнату и принесла другой клинок – в традиционном стиле, с зеркально отполированным лезвием и удлинённой рукояткой.
– Возьми. Если ты вознамерилась перерезать себе горло, он подойдет гораздо лучше. Могу даже объяснить, как это правильно делается.
– Ты издеваешься?
– Я – нисколько. Раз ты не в состоянии нести груз собственных поступков, туда тебе и дорога. Так что хватит скулить. Или живи, как человек, или умри, как человек. Впрочем, ещё можешь по примеру вашего покойного знакомого пьянствовать в барах до полного освинения.
Глаза Натальи полыхнули бешенством. Она стиснула кулаки.
– Сатоко-сан, сейчас мне очень хочется разбить тебе физиономию.
Та бережно отложила в сторону нож. И невозмутимо ответила:
– Давай. Попробуй. Глядишь, и полегчает.
Долгое мгновение Наталья стояла напротив подруги. Казалось, сейчас она действительно кинется в драку. Однако девушка отступила. Зажмурилась и медленно выдохнула, опуская голову.
– Извини. Понимаю, я веду себя глупо, но… я пока не совсем справилась. Но я смогу. Не беспокойся.
– Ты меня напугала, – просто сказала Сатоко.
Наталья слабо усмехнулась.
– После твоей отповеди верится с трудом. Ты вправду стала бы объяснять, как совершить самоубийство… правильно?
– Конечно. Пребывающих в истерике подобная информация отрезвляет. А тем, кто решился, пригодится по прямому назначению.
– Да, вы с Ольгой друг друга стоите. Откуда ты-то такое знаешь?
Сатоко пожала плечами.
– Меня научила мать, когда я была подростком. В своё время на эту тему целые трактаты писали.
– Научила мать?! Господи, что вы за люди?!
– Люди как люди. Просто у нашего дружелюбия, законопослушности и привычки ставить коллектив выше личности есть и оборотная сторона. На дворе XXI век, и мы можем создавать очередное «экономическое чудо», строить атомные станции и летать в космос, но потомки самурайских родов по-прежнему учат детей искусству сэппуку. Да и без него в Японии смерть – дело житейское. В том числе добровольная. Даже не пользуясь этим выходом, мы о нём помним. И я тоже в своё время изложила сыну всё до тонкостей.