Кайтусь-чародей
Шрифт:
Надо как-то по-другому.
Вбегает он домой, маму целует. Да не один раз, а много-много.
— Хватит, Антось! С чего это такие нежности?
К бабушке пристаёт:
— Бабушка, потанцуй со мной!
— Что это тебе в голову взбрело?
— Ничего. Есть хочется.
— А раз хочется есть, надо не танцевать, а попросить. На, ешь на здоровье. Лекарство, которое доктор прописал, принял?
— Да ну его! Глупости это.
— Перестань капризничать. Смотри, как ты повеселел, аппетит к тебе вернулся…
Поел Антось.
На дом задали
— А мы уж думали, — говорят ребята, — что ты гордый стал.
— Ничего я не гордый.
— Чего ж тогда во двор не выходил?
— Башмаки прохудились, — ответил Антось и тут же подумал: «Теперь буду меньше врать».
Игра прошла просто замечательно. Ни разу никто не помешал.
А вечером Антось разговаривал за чаем. Потом сыграл с папой в шашки.
Спать лёг поздно вечером.
По привычке сунул под подушку руку. Кошелька не было, да к тому же что-то ещё и в палец укололо.
«Может, веретено?» — подумал Антось, высасывая из пальца кровь; ему вспомнилась сказка про спящую красавицу.
Однако заснул он не на сто лет, а всего лишь на ночь. Проснулся бодрый. На пальце ни следа укола.
По дороге в школу Антось решил проверить, осталась ли у него хоть капелька волшебной силы.
«Пусть у этого франта отлетят все пуговицы и упадут брюки».
Тут же одна пуговица отлетела и покатилась по тротуару.
«Пусть у полицейского улетит шапка».
Шапка чуть подпрыгнула на голове, но не упала.
«Власть осталась и через месяц возвратится».
Вечером Антось подсчитал на листке, сколько раз ему удалось волшебство: отдельно дома, в школе, на улице. Отдельно написал серьёзные случаи, отдельно всякую мелочь. Все сомнительные случаи отбросил.
«Их считать не буду. Может, мне просто показалось».
А дело всё в том, что он забыл, что было раньше, что позже. Да и плохо помнил, как всё происходило.
«Может быть, чародей имеет право проявить свою волшебную силу только девять, или тринадцать, или семь раз в месяц? А может, волшебство удаётся только в понедельник или в пятницу?»
Да, жаль, что он не записывал тайными знаками, чтобы никто, даже если и найдёт листок, не мог помять.
В сказках говорятся, что у чародеев всегда есть ученики. Так-то, ясное дело, легче.
Но Кайтусь и без учителя справится.
Только слабакам нравится то, что легко.
Самое интересное, когда трудно!
Да и Краков не сразу строился, как говорит пословица.
Даже на столяра или инженера нужно долго учиться, а чародейская наука посложней будет.
Ему и так уже многое удалось, хоть он и молодой и неопытный, хоть всё постигает сам, без наставника.
Да, сам!
А с кем посоветуешься?
Рассказать по секрету кому-нибудь в классе? Так тот сразу неё разболтает. Или попросит что-нибудь сколдовать, а если не удастся, обсмеёт и скажет, что всё враки. А то пристанет: «Покажи… Научи…»
Учительнице, что ли, рассказать?
Так она же не верит, говорит, что никакого волшебства не бывает. Ей и в голову не придёт, что нюхала она волшебную розу.
Дома признаться?
Тоже нет.
Родители либо не поверят, либо запретят, либо начнут диктовать, что можно, а что нельзя. Да и что они могут посоветовать, когда сами ничего не знают.
Вот, тайну нельзя выдавать.
К тому же у него тьма времени. Целый месяц. Он проверит каждое волшебство в отдельности и извлечёт из него науку на будущее.
Кайтусю снился сон.
Снилось, что сидит он в глубоком клеёнчатом кресле. Снилось, что на голове у него высокий колпак алхимика, а на шее красный галстук в зелёный горошек. Сидит он за столом. А на столе чёрный кот, сова, череп и та штуковина, которую на памятнике держит Коперник {6} .
6
К о п е р и и к, Николай (1473–1543) польский астроном, создатель гелиоцентрической системы мира, по которой Земли и другие планеты вращаются вокруг Солнца, а не Солнце и другие планеты вокруг Земли, как считали раньше. В Варшаве установлен памятник Копернику, на котором он держит модель гелиоцентрической системы.
А ещё книги. Толстые, тяжеленные книги.
Кайтусь как-то видел на витрине старинную книгу в жёлтом кожаном переплете, которая закрывается на защёлку.
Он вошёл в магазин, хотел посмотреть её и спросить, сколько стоит. Но продавец отказался снять книгу с витрины.
— Она очень дорогая. Тебе не по карману.
Видел Кайтусь в магазине и разные таинственные книжки: «Египетский сонник», «Каббала», «Сила воли», «Чернокнижник Боско».
Неинтересно это. Деньги только выманивают. Дурят людей.
Что бы это была за наука, если бы каждый мог купить, прочесть и всё знать?
Надо научиться с умом использовать чары. Обдуманно, с пользой, короче, чтобы не бесцельно.
А то что же получается? Хлопот много, проку мало.
Перочинный ножик у него утащили. Часы исчезли и больше не появились.
А из-за тех двух злотых чуть вором его не ославили: учительница так на него посмотрела, с таким подозрением, с таким недоверием.
На деньги, добытые волшебством, Кайтусь всего один разок сходил в кино, но картина, как назло, оказалась страшно скучная. Уйти, не досмотрев, было жалко, и он сидел, как дурак, в тёмном душном зале.
Из всего у него остались только мелки.
Нет, теперь всё будет по-другому.
Кайтусь может подождать — и не месяц, а целый год. А вдруг он просто слишком маленький и потому не знает, на что имеет право, что удастся и что из этого произойдёт.
В прошлом году учитель велел посадить горох и фасоль и записывать, какие будут происходить с растениями изменения.
А Кайтусю невтерпёж было: слишком долго приходилось ждать. Ему хотелось, чтобы росток, почка, листик, корешок, стебелёк — всё сразу было.