Казачьи сказки
Шрифт:
– А я думал, вы меня бросили.
Котик дал ему бисеринку. Ваня обрадовался еще больше. Лизнул бисеринку – явились трое и спрашивают:
– Что хочешь, хозяин?
– Возьмите мою жену и перенесите её сонную вместе с кроватью царю в дом, а меня в свой.
Как он сказал, так и получилось. Иван ходит по своему дому, а царь по своему и вдруг увидел дочь на кровати. Разбудил ее и повел к зятю.
– Вот дочь моя загостилась у меня, привел ее к тебе.
Иван смеется:
– Нет уж, царь-батюшка, пусть твоя дочь у тебя остается.
Царь посадил
– Женись на моей меньшой дочери,
Иван не женился. Лизнул бисеринку, и тут явились трое:
– Чего хочешь, хозяин?
– Возьмите царя с его женой, дочерьми и служанками да перенесите на остров в океан-море.
Как сказал, так и получилось. А Иван привел мать в дом, женился на дочери рыбака. Живут они счастливо. Я был у них в гостях, хорошо там меня попотчевали, сказали, чтоб я еще приходил в гости.
САМОБОЙНЫЕ КНУТЫ
Выехал казак в поле. Посеял просо, потом пообе¬дал, быков в телегу запряг и собрался домой. А тут наперед ему черт забежал и спрашивает:
– Чего, казачок, посеял?
Казак молчит. Черт же поле обежал кругом, через голо¬ву три раза перекувыркнулся и опять к казаку пристает:
– Чего, казачок, посеял?
Досада казака взяла. Он черта кнутом изо всех сил вдоль спины вытянул и говорит:
– Кнуты, милый, кнуты посеял!
Черт отбежал подальше, на меже присел, почесывает спину. С опаской поглядывает на казака.
– Ну, ладно, казачок, пусть у тебя и уродятся кнуты. Пришло время и урожай убирать. Казак приехал в поле Глядит, а у него выросло не просо, а какие-то кусты – и на каждом кнуты по три, по четыре, а есть и по пятаку. Черт на меже сидит, посмеивается.
– Ну, что, казачок, кнуты сеял, они и уродились у тебя. Казак на это ни слова черту. Заехал на поле и ему назло давай кнуты ломать да бросать в телегу. Набрал целый воз. А черт кричит с межи:
– Казачок, ты знаешь, у тебя какие кнуты?
– Откуда же знать мне, – отвечает казак.
– Ага, так запомни, у тебя они самобойные, как им ска¬жешь: «кнутики, погуляйте», так тут же начнут гулять. Да еще запомни, что если их хозяин плут да мошенник, то они первого его выпорют.
Сказал это черт, перекувыркнулся и пропал. Поехал ка¬зак домой и всю дорогу думал, куда бы ему свою поклажу сбыть. В станице ему повстречался поп. Казак и смекнул тут – дай-ка я награжу его – и говорит:
– Батюшка, кнутиков вам не надобно ли?
Подумал поп, бороду погладил, а потом сказал:
– В хозяйстве годятся, не откажусь.
– Только они у меня не простые, а самобойные.
– Тем лучше.
Завернул к попу казак, свалил весь воз ему кнутов и просит:
– Ты, батюшка, за них святым угодникам от меня моле¬бен отслужи.
– Ладно, – согласился поп, – отслужу.
На другой день поп решил испытать свою обновку. Кликнул работников и приказывает кнутикам:
– Ну-ка, погуляйте, потешьте мою душу.
Хотел поп, чтобы выпороли кнуты его работников. Кну¬тики зашевелились
МЕДВЕДЬ
Небогато жил казачок Федосей Алферов. Да это бы ничего, если бы он не повздорил со станич¬ным атаманом. Придрался атаман на смотре, что у Федосея парадный чекмень трачен молью, и перед всеми казаками начал укорять в нерадении к службе. Молчал ка¬зак, терпел, а потом и его прорвало, атаману на весь плац брякнул:
– Что ты, старый черт, привязался ко мне, лучше бы на себя поглядел, ведь куда хуже моего парадного чекменя будешь. На морде у тебя черти горох молотили (атаман ря¬бой был).
От такой обиды оторопел атаман. Поначалу от злости не знал, что сказать, потом пригрозил:
– Ну, погоди же, узнаешь ты у меня, где раки зимуют.
И с этих пор не стало житья Федосею Алферову. Вконец загонял его атаман, замучил всякими повинностями да нарядами. Все терпел Федосей. На атамана жаловаться неку¬да, станешь тягаться, еще в большую беду попадешь. Ре¬шил ему он по-своему отплатить.
Подошла осень. Федосей покатил в окружную станицу Урюпинскую на Покровскую ярмарку. Там у цыган проме¬нял последнюю пару волов на ученого медведя. Привез его к себе домой, обучил всяким премудростям и на смотр. В станице медведя обрядил в казачьи шаровары с лампасами и в мундир. На голову ему напялил шапку с красным вер¬хом. Ружье в лапы и шашку на ремне. На плац собрались казаки, и Федосей туда. Пустил медведя, а он перед строем казаков и пошел ходить. Ходит, ходит, а потом начнет раз¬ные артикулы ружьем выделывать. Казаки себе животы понадорвали от смеха. И не заметили, как из станичного правления вышел атаман. На плац поглядел и кричит:
– Это что еще там за косолапый дурак казачью службу порочит?
– Знать не знаем, ведать не ведаем! – отвечают ему каза¬ки.
Атаман позвал своего помощника и показывает на мед¬ведя, обряженного в казачью одежду.
– Взять его и посадить на две недели на гауптвахту. На хлеб и воду!
Помощник рад стараться, тут же с полицейскими бро¬сился на плац. Хотели медведя схватить, да где там. Он как на них рявкнет, они кто куда разбежались. Атаман ногами топает, из себя выходит. Орет на весь плац:
– Вязать! Вязать его, буяна!
Медведь глядел на него, глядел да к крыльцу. Поднялся на порожки и к атаману. Атаман еще пуще топает ногами:
– Да я тебя живым не выпущу из острога!
Медведь как зарычит. У атамана шапка с головы свали¬лась. Назад он пятится. крестится.
– Господи, господи, да что же это такое? Сама нечистая сила! – с крыльца упал, вскочил да бежать.
В этот раз побоялся он и на смотр показаться. Только уж после узнал, что это был медведь. Долго все казаков пытал – чей он? А у них ему всегда один ответ был: