Казахи. Путь предков
Шрифт:
Князь князей [9]
Историки часто говорят о том, что при оценке тех или иных событий прошлого обязательно необходимо исходить из объективных условий, которые существовали на тот момент. То есть, грубо говоря, нечего лезть с вопросами соблюдения прав и свобод человека и гражданина куда-нибудь в эпоху мрачного средневековья. Такая точка зрения, безусловно, имеет право на существование, иначе большую часть исторических героев (коими в основном являются воители и правители, пролившие моря человеческой
9
Впервые опубликована 11.06.2010 г. на сайте zonakz.net.
В этот раз автору этих строк хотелось бы привлечь внимание читателя к одной из таких исторических фигур, каковой в истории Дешт-и Кипчака является беклербек Едыге. Так сложилось, что казахские ученые практически не занимались исследованием его роли в отечественной истории. Причем даже нельзя сказать, что тому мешали какие-либо запреты Москвы, поскольку два десятилетия независимости абсолютно ничего не изменили. Подобное положение дел связано, скорее, с произошедшим разделением истории Великой степи. Ныне, за право исключительного обладания одними персонажами еще ведутся ожесточенные споры, другие давно остались никому не нужны, а третьи без особенных трений отошли в число предков какого-то конкретного современного народа. В числе последних оказался и Едыге, едва ли не единодушно признанный “основателем Ногайской Орды” и соответственно оставленный ногайцам, хотя в последние годы на территории одного из крупнейших субъектов Российской Федерации ему все чаще присваивают статус “татарского национального героя”.
Прежде всего, следует отметить, что Едыге являлся самой культовой фигурой в степном эпосе. Если остальных героев богатырских сказаний еще как-то можно локализовать, то предание о Едыге свято хранилось среди башкир, казахов, каракалпаков, кыргызов, татар “кочевых узбеков” и других тюркских народов. Кроме того, если в случаях со многими другими персонажами истории исследователи сталкиваются с недостатком источников, то в отношении Едыге ситуация совершенно иная. О нем помимо самих степняков писали арабы, персы, литовцы, русские и даже испанцы. Разумеется, подобное обилие исторического материала существенно облегчает работу историков, но кое-какие моменты его жизни до сих пор остаются окутаны тайной.
Согласно сообщению Кадыргали-бека, Едыге родился около 1356 г. Он принадлежал к племени мангыт, входившему в состав Ак-Орды – левого крыла Улуса Джучи (Золотой Орды). Вопрос непосредственного происхождения Едыге неоднозначен. Так, согласно сведениям Кадыргали-бека, отцом Едыге был Кутлыкия, убитый ханом Урусом. В то же время, Муин ад-дин Натанзи называл Едыге сыном эмира хана Уруса – Балтычака. В данном случае, один из источников трудно предпочесть другому. Муин ад-дин Натанзи от других персидских авторов отличался глубокой информированностью и в своей работе основывался на не дошедших до наших времен тюркских источниках, но и Кадыргали-бек в силу своего происхождения также превосходно разбирался в вопросах степной истории. Может быть, ответ на этот вопрос кроется, например, в казахском эпосе, согласно которому отцом Едыге был Куттыкия (то есть тот же Кутлыкия Кадыргали-бека), погибший незадолго до рождения своего сына. Как повествует сказание, в результате различного рода передряг, новорожденный сирота был взят на воспитание Жылкыбаем, которого в таком случае можно отождествить с эмиром Балтычаком.
Детство и юность Едыге пришлись на период “Великой замятни”, в которой в результате ожесточенной борьбы за престол между различными претендентами пресеклась династия, ведущая свое происхождение от Бату-хана, и Золотая Орда пала. На месте правого крыла образовалось несколько улусов, правители которых продолжали терзать друг друга, но ни один из них не обладал талантом и поддержкой населения в такой степени, чтобы восстановить порядок. Вскоре, не понимая, на кого нужно ориентироваться в такой анархии, перестали подчиняться Булгария, Литва, Русь, Хорезм. Более того, пользуясь ситуацией, вчерашние данники даже стали совершать успешные походы на правителей отдельных частей Орды и наносить им поражения.
Ак-Орда некоторое время оставалась в стороне от всех этих процессов. Хан этого улуса Чимтай, несмотря на давление своего окружения, категорически отказывался каким бы то ни было образом ввязываться в борьбу за престол. Но после смерти ак-ордынского правителя в 1368 г., когда на сыгнакский престол взошел его сын Урус, все изменилось. Первым делом, новый правитель стал чрезвычайно жестко искоренять малейшие попытки ослушания своих подданных. Одним из первых за подобный проступок был казнен чингизид Туй-ходжа, и, видимо, такая же участь выпала на долю отца Едыге – Кутлыкии. После этого Урус двинул свои войска на запад, к середине 70-х гг. овладев Сарайчиком и Сараем. Фактически в этот момент для восстановления державы оставалось сделать всего один шаг – расправиться с Мамаем, контролирующим территорию к западу от Волги. Это была не очень трудная задача, поскольку мятежный темник не располагал серьезными силами, опираясь только на народы Северного Кавказа. С 1374 г. ему перестал выплачивать дань московский князь Дмитрий Иванович (впоследствии получивший прозвание “Донской”), и Мамай ничего не сумел с этим поделать. Но оказалось, что для самого Уруса главным врагом в это время являлся вовсе не Мамай и даже не бывшие золотоордынские вассалы.
На территории Мавераннахра в 1366 г. неожиданно возникло новое государство, которое в 1370 г. было единолично возглавлено бывшим разбойником Тимуром из племени барлас. Он принял титул эмира и формальным правителем объявил подставного чингизида. Подобным оформлением власти в тот момент нельзя было никого удивить, но гораздо более неожиданным стало то обстоятельство, что, быстро объединив страну, Тимур стал явно посягать на лавры великого завоевателя. И главным объектом для своей экспансии он избрал Дешт-и Кипчак.
Как бы это ни казалось удивительным на взгляд современного человека, но даже в те времена правителям все же требовались какие-то формальные объяснения для начала войны. В такой ситуации, для Тимура как нельзя кстати играло на руку появление при его дворе недовольных суровым правлением Уруса. Самым знатным из этих беглецов был сын того самого казненного Туй-ходжи – Тохтамыш. Как сообщает Муин ад-дин Натанзи, “когда Токтамыш прибыл к высочайшему двору, Тимур приложил неописуемые старания в оказании ему почета вроде того, что на первом же приеме он пожаловал (ему) сразу (множество) царских палаток и украшений вместе с верховыми животными и одеждами. Он назначил ему юрт выше собственной палатки. После того как он (Тимур) закончил его (Токтамыша) общие и частные дела, он (Тимур) отдал приказ, чтобы украсили его (Токтамыша) именем грамоту на управление Туркестаном”.
Конечно, летописцы Тимура преподносили данное обстоятельство исключительно как свидетельство великодушия и благородства своего патрона, но эмир все свои ходы просчитывал на несколько ходов вперед, как в шахматах, которые он обожал. Вести о приеме Тохтамыша облетели всю степь, и вскоре в Самарканд потянулись другие имевшие зуб на Уруса огланы и беки. Примерно тогда же к Тимуру явился и двадцатилетний Едыге, готовый вступить в союз хоть с шайтаном, если бы тот помог ему отомстить за отца. Так, из отрядов выделенных Тимуром и бежавших в Мавераннахр ак-ордынцев была составлена армия, во главе которой Тимур, оставаясь в тени, формально поставил Тохтамыша. Весной 1376 г., война против Ак-Орды была развязана, что стало причиной поспешного возвращения Уруса с берегов Волги.
Несколько битв закончились полным поражением Тохтамыша и Тимура, и, видимо, все их грандиозные планы завершились бы полным провалом, но свое слово сказал его величество Случай. В начале 1377 г. неожиданно скончался хан Урус, и выяснилось, что вся мощь Ак-Орды держалась лишь благодаря его железной воле. Сын Уруса Темир-Малик, правда, успел нанести еще одно поражение Тохтамышу, но потом увлекся празднованием победы и начал злоупотреблять вином. Попойки в ханской ставке происходили каждый день, что не могло не вызвать падения авторитета власти в народе. Наблюдая за моральным разложением своего повелителя, многие беки постепенно пришли к выводу, что тот же Тохтамыш будет более достойным ханом, тем более что это повлечет за собой прекращение затянувшегося конфликта с Тимуром. Один за другим при ставке Тохтамыша появлялись новые сторонники, призывая его поскорее воцариться на ак-ордынском троне.