Казахи. Путь предков
Шрифт:
Осенью 1219 г. Джучи подступил к Сыгнаку. Обложив город, монголы направили к сыгнакцам в качестве своего парламентера местного уроженца Хусейна-хаджи с предложением капитулировать без боя. Выслушав требования сыгнакцы убили посланника и тем подписали себе приговор: «Когда Улуш-иди получил это известие, он повернул свои знамена против Сугнака и воспламененный огнем гнева, бился без отдыха от рассвета до заката. Семь дней сражались они под его началом и взяли город штурмом, закрыв двери прощения и милосердия, и, мстя за жизнь одного-единственного человека, вычеркнули из книги жизни почти всех его жителей» [Джувейни 2004: 458]. Утолив гнев, Джучи назначил наместником почти дотла разоренного Сыгнака сына покойного Хусейн-хаджи, который должен был восстановить город, собрав уцелевших
В изложении Джувейни, напуганные участью Сыгнака жители Узгенда и Барчкенда подчинились монголам без боя. Однако по информации Плано Карпини, в Барчкенде войска Джучи все же столкнулись с определенными затруднениями: «А один город, по имени Бархим, долго противился ему; именно они сделали большие рвы вокруг города и закрыли их, а когда те подходили к городу, то падали во рвы. Отсюда они не могли занять этого города раньше, чем заполнили те рвы» [Путешествия… 1957: 46]. Отчаянное сопротивление монголам пришлось преодолеть также в Ашнасе, «гарнизон которого, состоявший по большей части из отъявленных мерзавцев и негодяев… сражался очень храбро, так что большая его часть погибла мучительной смертью» [Джувейни 2004: 58].
Джучи не мог также оставить без внимания и расположенные поблизости другие стратегически важные города и крепости (Сауран, Ясы, Баладж и др.). По всей видимости, отсутствие сведений об их захвате в источниках было связано со слабым сопротивлением местного населения завоевателям.
Главным укрепленным пунктом Туркестана в тот момент был Дженд, где и находилось большое войско под командованием одного из представителей кипчакской знати Бучи-Пахлавана, по прозвищу Кутлук-хан. Побоявшись рискнуть, выступив на выручку оказавшимся под ударами городам, он не решился обороняться и в Дженде, бежав в Ургенч еще до прихода монголов.
В апреле 1220 г. посланец Джучи – Чин-Тимур прибыл в Дженд, где вступил в переговоры с местными жителями. С подачи некоторых горожан его также хотели убить, но Чин-Тимур напомнил какими последствиями обернулось убийство Хусейн-хаджи для жителей Сыгнака, и ему позволили покинуть город живым.
Джучи не рассчитывал на сопротивление джендцев после бегства Кутлук-хана и даже не подступая к городу направлялся на весенние пастбища в Приаральские Каракумы [Джувейни 2004: 59]. Чтобы откормить отощавших и изнуренных в ходе зимней кампании лошадей, лучшего места поблизости было не найти. Как отмечают авторы «Историко-культурного атласа казахского народа»: «Несмотря на кажущуюся безжизненность пространства пустынь, они представляют собой более удобные пастбища для кочевника-скотовода, чем степные солончаки. В песках легко можно было рыть неглубокие колодцы и благодаря этому обеспечивать свои стада питьевой водой, тогда как в засоленной почве степей найти пресноводные источники очень трудно. Вместе с тем в Каракумах произрастают многие виды питательных растений, таких как чагыр (Artemisia inodora), сюттуген (Euphorbia), кияк (Ammodendron), саксаул и другие, служащие отличным кормом для домашних животных» [Историко-культурный… 2011: 141–142].
Полученные от Чин-Тимура вести, вынудили Джучи развернуть войска и идти к городу. Джендцы закрыли ворота, но защищаться побоялись. 21 апреля 1220 г. подойдя к городу, монголы спокойно приставив лестницы поднялись на стены, не потеряв ни одного человека. Вследствие этого город был пощажен и Джучи приказал казнить лишь несколько человек на которых указал Чин-Тимур. Наместником города был назначен бухарец Али-Ходжа.
Там же под Джендом Джучи, с помощью построенного понтонного моста остановил флотилию баркасов Темир-малика, доставившего много хлопот монголам при Ходженте. Разгром этого отряда хорезмийской армии ознаменовал окончательный переход всего Присырдарьинского региона под контроль монголов. Направив один тумен для захвата Янгикента, который не также оказал сопротивления, Джучи все же увел свои войска на отдых в Каракумы.
До осени 1220 г. Джучи практически не принимал участия в крупномасштабных военных действиях, занимаясь упрочением своей власти в Туркестане и подавляя вспышки сопротивления. Так на Янгикент совершил набег уцелевший Темир-Малик, убив
Осенью 1220 г., после взятия Самарканда первые монгольские части под началом Чагатая и Угэдэя стали стекаться к Ургенчу. В декабре 1220 г. – январе 1221 г. к Ургенчу с севера подступили войска Джучи. По всей видимости, на него Чингисханом было возложено общее командование войсками, поскольку до того момента монголы не предпринимали никаких действий: не вступали в переговоры, не пытались провести разведку боем, не начинали осады.
Джучи, уже считающий Хорезм частью своего улуса, как обычно направил к горожанам посланцев с ультиматумом: «Он послал к ним (жителям Хорезма) людей, предупреждая их и предостерегая, и обещал им пощаду, если они сдадут его (Хорезм) без боя, и сказал, что Чингиз-хан подарил [город] ему и что он воздержится от его разрушения и намерен сохранить [город] для себя. Об этом будто бы свидетельствует то, что за время своего пребывания вблизи от него (Хорезма) это войско не предпринимало набегов на его сельские местности, отличая Хорезм от других областей большей заботой и большей милостью, опасаясь за него, чтобы он не стал жертвой судьбы ущерба, и чтобы его не достигла рука уничтожения» [Насави 1996: 132].
Однако предложение было отвергнуто и началась осада города, длившаяся несколько месяцев. Главной причиной затянувшейся кампании стал новый конфликт между братьями: «Когда осадили они то место, то взять его не удавалось по причине несогласия его [Джучи-хана] с Чагатаем» [Рашид-ад-Дин 1960: 78]. Вероятно, Чагатай вновь демонстративно отказался подчиняться Джучи. В итоге Чингисхан был вынужден переподчинить старших сыновей Угэдэю. «Сокровенное сказание» об этом же эпизоде повествует более туманно: «Когда Чжочи, Чаадай и Огодай, донося Чингисхану о том, что наши войска сосредоточены у города Урунгечи, просили указаний, под чьей командой им состоять, Чингис-хан ответил им, что следует им состоять под командой Огодая» [Сокровенное… 1941: 187].
После взятия Ургенча информация о биографии Джучи в источниках существенно разнится и соответственно такие же различия содержатся в научной литературе. Значительная часть историков, излагая ход событий, основывается на сведениях Рашид-ад-Дина. Согласно «Сборнику летописей», весной 1221 г. Чингисхан сумел овладеть крепостью Таликан. В это же время к отцу прибыли и все сыновья, кроме Джучи: «Тулуй-хан прибыл и в знак преданности преподнес ему [отцу] дары. Через небольшой промежуток времени из Хорезма прибыли Чагатай и Угэдэй и также преподнесли дары. Джочи же из Хорезма ушел к своим обозам [угрукха]» [Рашид-ад-Дин 1952: 219]. В Повествовании о Джучи-хане Рашид ад-Дин также излагает данную историю: «Чагатай и Угедей направились к отцу и прибыли к [нему] к крепости Таликан. А Джучи-хан через Хорезм направился в сторону Ирдыша, где находились его обозы, и присоединился к своим ордам. [Еще] раньше Чингиз-хан приказал, чтобы Джучи выступил в поход и покорил северные страны, как-то: Келар, Башгирд, Урус, Черкес, Дашт-и Кипчак и другие области тех краев. Когда же он уклонился от участия в этом деле и отправился к своим жилищам, то Чингиз-хан, крайне рассердившись, сказал: «Я его казню, не видать ему моей милости» [Рашид-ад-Дин 1960: 78–79]. Таким образом читателю должно быть совершенно ясно, что Джучи бросив своего отца и братьев на чужбине в самый разгар войны, игнорируя приказы, фактически стал государственным изменником.
«Сокровенное сказание» и «История завоевателя мира» Джувейни, полностью опровергают сведения Рашид-ад-Дина. Данные источники вызывают больше доверия, поскольку были составлены гораздо раньше на основании свидетельств участников и очевидцев тех событий. К примеру, касательно «Истории завоевателя мира» В.В. Бартольд отмечал: «Огромное преимущество Джувейни перед Рашид-ад-Дином заключается в том, что он жил в эпоху единства монгольской империи и лично посетил Туркестан, Уйгурию и Монголию. В своем рассказе он старался, насколько это позволяли его источники, изложить историю всей империи» [Бартольд 1963: 41].