Казахские народные сказки
Шрифт:
— Хорошо, — сказал хан, ты все правильно говоришь. Но откуда ты знаешь, что ты и есть самый ничтожный человек?
— О хан! — ответил Жаман. — Мне пятьдесят лет. Ровесники мои давно поженились. Их окружают дети, жены им прислуживают, посторонние оказывают уважение. А я скитаюсь по миру, тружусь на чужих людей. Кто же тогда ничтожный человек, кто же тогда Жаман, как не я? Хан покачал головой.
— Ой, рад бы я был, если бы ты действительно оказался жаманом! Ну, ладно. Ты сказал все правильно. Теперь вот послушай. Есть у меня чудесный конь, взгляни на него и скажи, каков он.
— Хорошо! — согласился
Когда привели коня, Жаман внимательно его осмотрел и сказал: — По виду у коня недостатков нет. Позволь, хан, проехать на нем. Хан согласился. Жаман переехал на коне через реку и, вернувшись, сказал:
— Мой хан! У этого коня нет недостатков, если не считать, что у него в повадке есть что-то коровье. Хан удивился.
— Ох, злодей! Ты угадал! Мать этого жеребенка пришлось прирезать, и, пока он вырос и смог сам пастись, его кормили коровьим молоком. Как ты догадался?
— Я заметил, что, переходя реку, конь этот задние ноги отряхивал, а голову все время пригибал к воде. Корову хоть сорок раз напои, она не пройдет через реку, чтобы не напиться в сорок первый.
Окружавшие хана визири с удивлением посмотрели друг на друга. Хан некоторое время сидел задумавшись. Потом он сказал:
— У меня есть драгоценный камень. Этот камень обладает чудесным свойством, подобно перстню Соломона, посоху Моисея, сумке Давида. Отгадай, каким свойством обладает мой камень?
И хан велел принести из своей сокровищницы драгоценный камень. Жаман взвесил камень в руке и сказал:
— Твой камень, хан, действительно чудесен! Но кто-то позавидовал тебе и сглазил его: в нем завелись два черноголовых червя. Они уже источили сердцевину камня. Пройдет два года — камень расколется и потеряет свое чудесное свойство.
Приближенные хана не знали, верить Жаману или нет. Тогда хан решил проверить сам и приказал расколоть камень. В нем нашли двух черноголовых червей.
— Откуда ты узнал, что в камне живут черви? — спросил хан.
— По своему чудесному свойству камень должен был бы обладать необыкновенной тяжестью, — ответил Жаман. — Но он оказался легче, чем я того ожидал. Отсюда я заключил, что в нем должна быть пустота.
Тогда хан задал еще вопрос:
— Ты оказался не Жаман, а мудрец! Так вот, скажи, пожалуйста, как древен мой ханский род?
Жаман обошел вокруг ханского трона и, глядя хану прямо в глаза, ответил:
— Мой хан! В мудрости ты не уступаешь никому, но в твоем роду был единственный хан — ты сам. Родители твои были простыми людьми, а не потомками древнего ханского рода.
— Что ты болтаешь! — гневно воскликнул хан. — Я происхожу из рода, семь колен которого были ханами!
Но Жаман продолжал стоять на своем.
— Нет, повелитель, — сказал он. — Только ты один хан. Твои родители были простыми людьми.
Хан приказал позвать свою мать.
— Пусть не окажется она повинной в крови человека и скажет правду: я не могу простить Жаману подобной дерзости и прикажу отрубить ему голову!
Когда пришла мать хана, и ей рассказали все, что говорил Жаман, она, глубоко вздохнув, обратилась к хану:
— О мой сын! Я стара. На склоне жизни я не хочу быть причиной смерти невинного. Я одна хранила тайну. Но зачем мне ее беречь, если тайну эту знает еще Жаман? Отец твой имел до меня девятнадцать жен и одну за другой убил их за то, что они рожали ему дочерей. Двадцатой женой его стала я. Когда я забеременела, то, испугавшись за свою жизнь, обратилась к знахарям. Они мне предсказали, что я рожу дочь. Я долго горевала в ожидании дочери и своей смерти. В эти дни у одного простого человека, жившего недалеко от нашего дворца, жена была тоже беременна. Я снова призвала знахарей, и они открыли мне, что во чреве простой женщины растет сын. Тогда я вызвала простую женщину к себе и поведала ей свое горе. Я подарила ей много золота и просила ее, если у нее родится сын, отдать его мне взамен моей дочери, сохранив тайну до могилы. Женщина согласилась. Когда пришел час мне рожать, хан был на охоте. Мы разрешились с простой женщиной одновременно. Чтобы сохранить тайну, мы не допустили к себе никого постороннего. Левой рукой я отдала свою дочь, а правой рукой приняла к себе тебя, сын мой. И она горько заплакала.
— Если это так, — сказал хан, обращаясь к Жаману, — то я менее достоин трона, чем ты, мудрый!
И он сошел с трона, уступив Жаману ханское место.
— Нет, хан! — сказал Жаман. — Я простой человек, и у меня нет желания занимать ханский трон. Я удовольствуюсь тем, что буду находиться в твоей тени. Садись же на свой трон, хан Маден!
Хан вернулся на трон и сказал:
— Как же ты узнал, что я сын простого человека? Тогда Жаман ответил:
— Умен я или глуп, прав ли, виноват, но когда я пришел к тебе, я был твоим гостем. Ты послал меня на кухню и велел накормить похлебкой с хлебом. Ты не назвал ту пищу, которую едят ханы, а назвал ту, которая считается лучшей у народа. В этом проявилась твоя простота, и я догадался, что ты хан не по рождению.
Вся свита хана и визири не переставали удивляться проницательности Жамана.
А хан по-прежнему управлял своими подданными. За ум и находчивость хан полюбил Жамана, назначив его своим визирем. А остальные сорок ханских визирей впали в немилость.
Однажды выйдя из дворца, Жаман увидел неподалеку большую белую юрту. Возле юрты толпился народ, ожидая очереди, чтобы войти внутрь. Жаман вернулся во дворец и спросил хана, что это за сборище.
Хан сказал:
— Тут живет один человек: по положению простолюдин, по богатству хан, по имени Вали. У него есть дочь, зовут ее Менды. С пятнадцати лет выбирает она себе жениха и не может выбрать, потому что хочет, чтобы жених превосходил ее умом. Сейчас ей уже тридцать пять, до сих пор жених не нашелся. Люди, которых ты видал возле юрты, — баи и мурзы, которые хотят победить ее сердце.
Выслушал все это Жаман и подумал: «А ну, пойду-ка я попытаю счастья!»
И вечером, когда народ разошелся по домам, Жаман подошел к белой юрте. К нему вышла стройная молодая девушка. Увидав невзрачного Жамана, она грубо спросила:
— Тебе что нужно?
— Мое дело не к тебе, — спокойно сказал Жаман. — Мое дело к твоей госпоже. Иди, скажи ей!
Служанка засмеялась и, вернувшись к своей госпоже, сказала:
— Ты хотела, госпожа моя, выбрать себе хорошего мужа, а люди из-за того осмелели без меры: приходят всяк, кому не лень. Вот сейчас пришел такой человек, что на него и смотреть противно, а спрашивает тебя!