Казак в океане
Шрифт:
Этот Огюст тут же обратил внимание на Катуари и стал выписывать круги, рассыпая комплементы и постоянно бросая горячие взгляды в ее сторону.
Вначале Луку это забавляло. Но поведение Катуари по отношению к этому дамскому угоднику становилось все агрессивнее, и это всерьез обеспокоило его.
– Этот господин мне просто отвратителен, Люк! – вскричала она после очередного увеселительного вечера. – Он пристает ко мне на каждом шагу! Я едва сдерживаю себя! Сделай что-нибудь, Люк!
– Хорошо, Ката, – посерьезнев, ответил Лука. – Я поговорю с ним при первой же встрече. Обещаю.
– Он просто нахал! Думает, что если многие женщины без ума от него, то и я не устою! Он жестоко ошибается, Люк!
– Успокойся, моя прелесть! Я все улажу!
– И ты туда же, Люк, со своими словечками!
Она немного надулась, поняла, что переборщила с Люком, но признать этого не пожелала. А Лука усмехнулся ей вслед, приметив, что она все же постепенно изменяется, и можно будет надеяться, что со временем индианка смирится и примет европейские условия игры.
Случай представился уже через два дня. Огюст с распростертыми руками и радостной улыбкой приветствовал Катуари и Луку на побережье, где некоторые горожане постоянно прогуливались.
– Позвольте приветствовать вас, месье, и вас, мадам! – наклонился он к руке Катуари для поцелуя.
– Месье де Лабрус, – сказал Лука весьма серьезно. – Прошу не докучать моей жене своим вниманием. Она воспитана в строгих моральных правилах. Ей ваше обхождение неприятно. Прощу оставить ее, месье.
– Господин Люк, сударь! Я только хотел изъявить свое почтение вашей супруге! Разве это так уж неприлично?
– Не заставляйте меня повторять, сударь, – довольно резко ответил Лука.
– Простите, месье! Извините! Я удаляюсь. – И де Лабрус, гордо вскинув голову, отошел, покручивая трость.
– Ката, надеюсь, он больше не будет приставать к тебе со своими ухаживаниями. Ты довольна?
– Что-то мне подсказывает, что это не так, Люк, – с сомнением заметила Катуари. – Он не из тех, которые просто так сдаются и уходят в тень.
– Откуда у тебя такие суждения? – удивился Лука.
– Слышала разговоры женщин. Он не совсем честный человек, Люк. Так о нем говорят в городе.
– Вряд ли он теперь приблизится к тебе, Ката. Смелости не хватит.
Она не ответила на это, но в голове Луки тяжело заворочались совсем не радостные мысли. От их наплыва настроение испортилось. Он не стал выяснять причину этого, и они раньше обычного вернулись домой.
Вскоре этот случай вроде бы забылся, но Катуари при воспоминании о нем почему-то хмурилась и волновалась. Это сильно раздражало ее, заставляло выискивать обходные пути преодоления неприятного осадка.
Она возобновила занятия фехтованием, чему сильно удивился Лука.
– Что это тебе пришло в голову, Ката? К чему это тебе?
– Мне скучно без дела. Хочу чувствовать себя бодрой и сильной. Скоро об этом придется лишь мечтать. А пока я с удовольствием чувствую, как силы во мне растут, а сама я становлюсь спокойнее и увереннее, Люк.
– Что стрелять ты любишь – это я заметил, но фехтование! Мне рассказали, что ты и кинжалом владеешь не хуже опытного воина.
– Когда я жила в племени, то в походах участвовала не только в качестве поварихи, которая кормит воинов, но и сама сражалась очень часто. Ты ведь выхаживал меня после одного такого случая. Не хочу терять навыки и сноровку. Может пригодиться, – улыбнулась женщина лукаво.
Эта улыбка успокоила Луку. Он решил, что это лучше, чем безделье. Хозяйство у них было маленькое, и две служанки вполне справлялись с работами. Тем более что у Каты не было к домашним делам особого пристрастия.
Зато Лука заметил, что Катуари очень требовательна к служанкам и гоняет их за каждый пустяк. Хорошо еще, что не бьет.
– Зачем ты так, Ката? – пожурил он ее, когда она спокойно, но грозно и резко отчитала горничную за какую-то мелочь.
– Они должны добросовестно выполнять свою работу, Люк. И распускать их я не намерена.
– За такую ничтожную провинность и так жестоко выговорить? Это излишне.
– Зато в доме всегда будет порядок, Люк, – безапелляционно ответила она.
Лука неопределенно пожал плечами и не стал развивать эту тему дальше. Теперь он иногда брал с собой Катуари в поездку на участок, где заканчивалось строительство их дома. Они выезжали верхом на арендованных лошадях.
– Ката, я заметил, что тебе понравилась верховая езда, – Лука с улыбкой поглядывал на жену, величественно восседавшую в седле.
– Ты прав, Люк. Мне очень нравится верховая езда. Вначале я побаивалась.
– Хорошо бы купить собственных лошадей. Что скажешь, Ката?
– Если хочешь сделать мне такой подарок, то лучше поторопиться, – лучисто улыбнувшись, ответила женщина.
Он вплотную приблизил коня к ней, обнял и поцеловал в губы, получив в ответ все признаки трепетного желания. Она явно получала удовольствие от некоторых привычек белых людей. Лука легонечко улыбнулся, но вида не показал.
Время шло, и Катуари постоянно ловила на себе пристальные взгляды де Лабруса. Эти взгляды ей не нравились, внушали опасения и говорили о коварстве этого человека.
Одна из знакомых женщин, не подумав, промолвила ей на ухо:
– Милочка, не доверяй этому де Лабрусу. Он ведь не спускает с тебя глаз.
– Мой муж его предупредил, что это мне неприятно, мадам.
– Вряд ли это может остановить его. Берегись его. Он опасен.
Это короткое предупреждение сильно испугало и озадачило Кату. Она много дней не выходила из дома, отказывалась бывать в обществе. Лука забеспокоился.
– Ты плохо себя чувствуешь, Ката? – участливо спрашивал он, заглядывая в ее глаза, но утвердительного ответа никогда не следовало.
– С чего ты взял это, Люк? Все идет хорошо. Беременность меня почти не тревожит, на живот еще даже нет и намека. Не волнуйся. Иногда бывает плохое настроение. Но это нормально.
И вдруг случилось то, чего Лука никак не ожидал.
Они возвращались с прогулки домой. Сумерки быстро сменились ночной темнотой. Слегка влажный, слишком теплый воздух все обволакивал своим покрывалом. Лука был весь мокрый и часто вытирал лицо и шею платком.