Казаки-разбойники
Шрифт:
– Как моя сегодняшняя просьба?
– сказал Калинов.
Паркер остановился, перевесился через парапет и посмотрел в чуть колышущуюся воду.
– Не скрою: я удивлен, - сказал он.
– Адрес по индексу любой гражданин Земли может определить в течение полуминуты...
Он вдруг резко повернулся к Калинову.
– Слушайте, Алекс... Может быть, вы объясните мне, чем вызвана ваша просьба?
– Конечно, Дин, конечно.
– Калинов помолчал, собираясь с мыслями.
– Видите ли, в чем дело... Вчера ко мне обратилась одна дама и пожаловалась, что ее сын каждый день куда-то исчезает, причем, как она сказала, его вообще в этот момент нет на Земле. Я, разумеется,
– Калинов помялся.
– Короче говоря, я подбросил ее сыну рубашку, в пуговицу которой был вмонтирован видеорекордер...
– О-о-о, коллега!
– Паркер неодобрительно покачал головой.
– Да-да!
– сказал Калинов.
– Поступок, конечно, не слишком... С душком поступок, но что мне оставалось делать?.. Она меня уверила, что расспрашивать сына о чем-либо совершенно бесполезно... В общем, рисковать я не стал.
– И что же вам удалось подсмотреть?
Калинов поморщился.
– Да ничего!
– сказал он.
– После того, как парень набрал индекс, сигнал рекордера исчез. Парень отправился из джамп-кабины около своего дома, но ни в одну из других кабин на Земле не прибыл.
– Сказки бабушки Арины, - прогудел Паркер.
– И где же вы его обнаружили?
– Во Внеземелье его тоже не было...
– Ничего удивительного, - сказал Паркер.
– Туда с помощью обычной кабины не попадешь.
– Да, я знаю... Парень вернулся через шесть часов, в целости и сохранности, правда, без рубашки и, следовательно, без рекордера, но зато с вполне различимым фонарем под левым глазом. Полагаю, это доказывает, что в нуль-пространстве он не растворялся. Такой фонарь можно заработать, только находясь в контакте с физически ощутимой силой.
Губы Паркера тронула недоверчивая улыбка.
– К счастью, - продолжал Калинов, - я успел проконтролировать индекс, которым он воспользовался перед исчезновением из джамп-кабины.
– И куда вы попали?
– Увы, Дин, увы... Я сделал два десятка попыток, прошел шесть кабин, но так никуда и не попал. Сразу же зажигалось табло "Ваш индекс занят". Тогда я сунулся к ближайшему пульту Информатория... Каково же было мое удивление, когда он ответил, что информацией об этом индексе не располагает.
Паркер пожал плечами.
– Чепуха какая-то...
– А может, какой-нибудь засекреченный индекс? Вот я и решил обратиться к вам... Как к члену Транспортной комиссии Совета.
Паркер снова неопределенно пожал плечами.
– Хорошо, - сказал он.
– Ждите меня здесь.
Он зашагал к ближайшей джамп-кабине. Калинов проводил его взглядом и уселся на скамейку. Набережные были полны народа. Тысячи туристов со всех краев света, ощетинившись камерами, группами бродили вокруг архитектурных чудес старинного города. Сердца их трепетали при мысли о том, какими шикарными голографиями украсят они стены своих коттеджей. Калинов взирал на них с некоторым превосходством, удивляясь раздражению, которое они почему-то вызывали в его душе.
Впрочем, пусть их, сказал он себе. Пусть проводят ежегодный отпуск, как хотят, лишь бы с пользой для интеллекта. Хотя бы своего... Вот только детей с туристами почему-то крайне мало. Не любит почему-то турист своего отпрыска, с некоторых пор он стал ему в тягость. И это тоже проблема, достойная специального исследования. Не мешало бы заняться... Как члену Социологической комиссии.
Он вдруг пожалел, что согласился помочь этой Нонне. Тоже мне, детектив на старости лет! Шерлок Холмс нашего времени! Делать ему нечего, кроме как искать великовозрастных деток, сбегающих от любвеобильных мамаш!.. Но ведь Крылова так просила!.. Ладно. Можно раз в жизни отвлечься от глобальных проблем. Скажем, в качестве отдыха. Только бы выловить место, куда исчезает этот парень... Остальное дело техники! Уж для него-то, Калинова, проблем нет. Пришел, увидел, победил - и никаких гвоздей!
Паркер вернулся через несколько минут. Он плюхнулся на скамейку рядом с Калиновым и с трудом перевел дыхание.
– Действительно, чудеса, коллега, - сказал он.
– Вашего индекса я не обнаружил.
– Как это?
– удивился Калинов.
– А вот так! Нет такого индекса в памяти компьютеров Транспортной Системы.
– Странно!
– сказал Калинов.
– Ведь я же своими глазами...
– Это еще не все!
– перебил его Паркер.
– Дело в том, что с таким вопросом к нам уже обращались... Полгода назад в Манчестерский Сектор явилась некая Консуэла Салливан и попросила дать ей адрес по индексу, который она нашла у своей дочери. Тамошний наш представитель сказал ей, мол, она что-то перепутала.
– Вы мне дадите адрес этой Консуэлы?
– спросил Калинов.
– Разумеется, коллега... Салливан наш ответ вполне удовлетворил. Похоже, что с вами будет иначе, не так ли?
– Да уж конечно, Дин! Я ведь ни у кого никаких номеров не находил. Как этим индексом пользовались, я своими собственными глазами видел. Так что, сами понимаете...
Паркер тяжело вздохнул.
– Все очень просто, Алекс!
– тихо сказал он.
– На одном из уровней Транспортной Системы возникли неполадки.
– Он поморщился.
– Когда они возникли, я просто не знаю... Вероятность появления сбоев такого характера близка к нулю, и поэтому охранные автоматы на них запрограммированы не были. Одним словом, при наборе вашего индекса происходит виртуальный прокол нуль-пространства. Реального адреса у вашего индекса нет.
– Вы хотите сказать, что индекс фиктивный?
– О!
– радостно сказал Паркер.
– Очень удачный термин!.. Именно фиктивный.
– По-моему, коллега, вы упрощаете. Куда же тогда этот парень бегает по вашему фиктивному индексу?
Паркер промолчал. Замолк и Калинов, уставившись куда-то в пространство. Паркер посмотрел на него. Калинов думал.
– Контроль над ситуацией ни в коем случае не утерян, - сказал Паркер.
– И пусть вас не беспокоит то, что неизвестно, где находится адресат. Хотя это, конечно, для нашей обжитой и исхоженной вдоль и поперек планеты звучит несколько фантастично...
Было видно, что Паркеру не по себе оттого, что в его любимом детище произошло нечто непонятное.
– Все это не главное!
– сказал он и тронул Калинова за локоть.
Калинов вздрогнул.
– А что тогда главное?
– спросил он.
– А главное - то, что мы можем закрыть этот несуществующий индекс. И ни одна живая душа никогда не сможет им воспользоваться.
– Да, - сказал Калинов.
– Это мы сможем. Это мы всегда можем. Этому мы хорошо научились!
Как просто, думал он. Взять и закрыть!.. И думать не надо. Меры приняты и, заметим, меры своевременные и энергичные, требующие смелых решений... А потом вдруг выясняется, что надо было не спешить, что надо было подумать, осмыслить проблему со всех сторон и только после этого... Видимое безделье всегда дается нам труднее, чем видимое действие: могут не так понять. И потому мы сначала делаем, а потом думаем. И напускаем на свои физиономии глубокомысленный туман, и с утробным удовлетворением заявляем: "Не ошибается тот, кто ничего не делает!"