Казаки-разбойники
Шрифт:
Куренной подпер голову кулаком и призадумался.
– Где же они собираются его взять? Давайте все мозги свои напрягите…
Турецкий наконец встал из своего угла и присоединился к остальным. Он наклонился над картой, какое-то время поизучал ее.
– Если они не идиоты…То вот здесь. Где-то на пятьдесят шестом километре. Здесь довольно крутой поворот, поезд сильно сбавляет скорость. Но до сортировочной остается всего пять километров и поезд ускоряться не будет. Ворыпаевские, конечно, сообразят, что это их шанс.
– Ты хочешь сказать, что они на ходу возьмут? – недоверчиво
– Возможно, – немногословно ответил Турецкий и взглянул в окно. Лена все еще сидела на бревнышке и от скуки рисовала что-то веточкой на земле.
Куренной поразмыслил и провозгласил свой вердикт:
– Значит, и мы будем там брать.
– Шо? – Димон с удивлением взглянул на Куренного. – Нам это надо? Под пули себя подставлять в чистом поле…
– Там тихо, – объяснил Куренной. – Даже если мы столкнемся с ворыпаевскими, перестреляем всех к чертовой матери, никто и не побачит. Предварительно, естественно, засаду устроим. Внезапно нападем. А кто первый стреляет, того и победа.
Клест радостно загоготал.
– Точно, железнодорожники нам еще и спасибо скажут. А то помнишь, когда на сортировке тачки брали – троих под горячую руку мочканули…
Куренной не обращал внимание на болтовню Клеста и продолжал развивать план.
– А если не столкнемся – возьмем раньше их.
Димон с хрустом откусил кусок огурца, лицо его выражало глубокое раздумье.
– Ну да… – наконец проговорил он. – Если вагон последний – отцепим его и все дела. А если нет – остановим состав… Хотя зачем весь состав? Отцепить вагон можно и в середине состава… Ты, кстати, москвич, еще номер вагона не сказал.
– Моя информация денег стоит. Мне совсем неохота повторять судьбу вашего друга. Деньги вперед.
Турецкий сказал это с таким видом, как-будто ему не в первой было торговаться
Куренной бросил многозначительный взгляд на Турецкого, затем посмотрел на часы.
– Ладно. Все обсудили – пора и по домам. У нас еще есть время, чтобы протрезветь и переспать. Потом собираемся для обсуждения подробностей. С утра чобы все были свеженькие, как после бани!
Все встали, Клест торопливо плеснул себе в стакан остатки водки и залпом выпил. Удовлетворенно хекнул и пошел к выходу. Димон поспешил за ним, а Куренной, когда за ними закрылась дверь, недовольно сказал Турецкому:
– Зря ты про деньги при ребятах. Могли бы и сами договориться.
– Говори, – коротко бросил Турецкий.
– Пятьдесят. – Так же коротко ответил Куренной.
Турецкий пренебрежительно усмехнулся.
– Почему же так мало?
– У меня больше сейчас нет на руках.
Краем глаза Турецкий видел, как Димон подошел к Лене, они о чем-то возбужденно разговаривали, жестикулируя и явно ругаясь.
– Ты обманешь меня, – Турецкий испытующе взглянул на Куренного.
– Я могу тебе сразу отдать.
– Ну да. А потом выстрелить мне в лоб, когда груз получишь. Кто я такой? Я здесь у вас лицо неустановленное. Искать не будут. А с совестью ты договоришься.
Куренной резко одернул его:
– Москвич, я слово тебе даю!
– Ну давай тогда сделаем так, – предложил Турецкий. –
– Хитрый ты мужик, Антон, недоверчивый…Бачу, с тобой дела не просто делать.
– Да скорее осторожный, – ответил Турецкий и развел руками, дескать – какой есть, такой есть. Уже не переделаешь.
А во дворе события развивались стремительно. Дело уже дошло до рукоприкладства. Лена неожиданно влепила Димону пощечину и быстро пошла на улицу. Димон широкими шагами настигал ее, и девушка ускорила шаг.
– А ну стой! Ленка! – окликнул он ее.
– Да пошел ты… – услышал в открытое окно Турецкий. Лена сорвалась с места и побежала. Оба скрылись за деревьями. Турецкий встал, потому что понял – сейчас его помощь нужна Лене. Еще чуть-чуть – и будет поздно.
– Шо-то я тебя никак не могу понять… Кто ты такой, Антон Плетнев? – допытывался Куренной, сверля Турецкого взглядом.
– В данный момент – я ваш мозговой центр, – усмехнулся Турецкий. – Ну ладно, я пойду…До завтра.
Лена свернула с дороги в заброшенный сад, чтобы сократить дорогу и побыстрее добраться домой, к дяде Володе, который защитит от этого пугающего своей назойливостью и ревностью человека. Но уже через минуту она поняла, что совершила глупейшую ошибку. Кто ее сможет защитить сейчас, в этом глухом месте, если вокруг ни души? А шаги ее преследователя уже совсем рядом… Она даже слышит его тяжелое прерывистое дыхание. Лена сорвалась с места, но было уже поздно. Димон нагнал ее и резко дернул за руку.
– Ты мне скажи, шо це за хмырь? – ревниво стал допрашивать девушку Димон. – Видкеля ты его знаешь?
– Я с тобой, хам, не только балакать, даже по одной улице ходить не стану. Зря я вчера пулю на тебя пожалела… Уйди от меня. – Лена от гнева уже не помнила себя и ее понесло. Лучше бы она промолчала! – тут же с запоздалым раскаянием подумала она.
– Значит я хам? А он культурный, да? Москви-ич, как же! Шо он тебе нашептал? Думаешь, я слепой?
– Я тебе уже сказала, что мы только один раз встречались, когда он в магазин заходил. Сколько можно выпытывать? Печеньем его угостила, потому что он голодный был. А наш народ сам знаешь, какой, чужих не любит. Тут умри у них на глазах от голода, они куска хлеба не дадут, – попыталась она как-то загладить свою грубость. Но тут же подумала: а чего ради? Кто он такой, чтобы оправдываться перед ним?
– И вообще, почему я должна отчитываться? – гнев опять охватил ее. – С каких это пор ты на меня права предъявляешь? Да еще после всех тех гадостей, что наговорил мне.
Димон больно сжал ее руку. Лена вскрикнула.
– А теперь ты о правах балакаешь? Сама сидела, сколько я тебе сказал, ждала меня, а теперь вдруг надумала – права нету у меня на нее! – взвился Димон. – Чи ты не меня ждала? – начал он догадываться. – Наверное, хотела узнать, куда твой москвич пойдет. Шобы с ним вместе тикать… Так вот знай, он сдохнет завтра, я тебе слово даю. Я вас обоих вот так… рядком уложу.