Казаки-разбойники

Незнанский Фридрих Евсеевич

– Отдай!

– Отставить! Лена!.. На горшок и спать!

– Да что же это такое? – вскрикнула Лена.

Раздался новый грохот. Турецкий поспешил к люку предполагая, что пока он вел неспешный разговор с Леной, Володя времени даром не терял. Он успел уже здорово набраться, и, похоже, останавливаться на этом не собирался. Более того, настроен он был довольно воинственно. Удивительно, как Лене удалось разоружить крепкого мужика. И теперь она сидела на полу, прижав карабин к груди, а пьяный в зюзю Володя стоял над ней, покачиваясь, у перевернутой табуретки в глубокой задумчивости. Видимо, воспользовавшись

тем, что Лена задержалась на чердаке, он тщательно готовился к исполнению своих давно позабытых обязанностей. Не забыл набросить милицейский китель, и хотя на голом теле он смотрелся несколько странновато, некий шик в этом присутствовал. Завершала его парадный вид фуражка, чудом державшаяся на голове. Да вот оружие племянница у него отняла, а туда, куда он собрался, без оружия появляться было нельзя. И Володя соображал, как бы отбить его обратно. Ведь не драться с родной племянницей, зашибить можно ненароком… Профессиональным взглядом окинув боевой вид бывшего начальника отделения милиции, Турецкий понял, что до такого состояния мог допиться только человек, который давно не пил. Уж очень быстро на него подействовал алкоголь.

Бывший мент наконец вышел из состояния ступора.

– Отдай! Сдать оружие! – пьяно пошатнувшись, строго приказал племяннице Володя.

– Дядя Володя, опять? Ну что вам неймется? Не дам! Это же не табельное оружие! Это незаконно!

– Научил на свою голову! – пробормотал Володя. – Повернувшись непослушным телом к двери, он вдруг выбросил руку вперед, как будто обращался к невидимым оппонентам с речью:

– Никуда я из своей станицы не уеду! Никуда! И хай не надеются! Понацепляли лампасы, шпана станичная, байстрюки иногородние, клоуны ряженые. Це мий дид в Добровольческой армии в девятнадцатом году…

Закончить речь ему не удалось, потому что Лена бесцеремонно остановила его:

– Та хватит вам…Я уже вашу биографию наизусть знаю.

– Ты знаешь, а он не знает! – ткнув пальцем в потолок резонно заметил Володя и заплетающимся языком попытался пуститься в рассуждения о своих далеких предках и посвятить в них нового знакомого. И хотя он сейчас не видел его, допускал, что ему тоже интересно послушать родословную хозяина дома.

– Мой прапра…дед, – он сбился со счета, махнул рукой, но не растерялся, – потомок запорожских казаков. Сама Екатерина II повелела ему лично! переселиться на кубанские земли. Это было после победы наших в русско-турецких войнах.

– Ну что вы привираете? – вмешалась Лена. – Чтоб царица лично каждому казаку приказ отдавала – не было такого!

– Шо ты, Лена, понимаешь в казачьих делах?! – возмутился Володя. – Мой прапра-прадед очень храбрый был! Когда переселился на Кубанщину, охранял въездные ворота на форпосте Екатеринодара. Я ж тебе рассказывал о его военном значении. И про военный Ставропольский шлях рассказывал, и про малярию…А про историю железной дороги Тихорецк-Екатеринодар-Новороссийск хочешь послухать?

 

– Не хочу, – с досадой ответила Лена. – Я не люблю слушать пьяные разглагольствования. Вот проспитесь, тогда и послушаю. В сотый раз.

Володя изумленно взглянул на нее, словно только что увидел.

– Совсем заговорила меня… – пробормотал он. – Я ж куда собрался? Шо я – не прапраправнук своего знаменитого предка?

Он застегнул китель на все пуговицы, смахнул

с него невидимую пыль и довольно твердым шагом направился в угол, где углядел топор. Лена вскочила и бросилась наперерез, но не успела. Володя уже подхватил топор и потряс им в воздухе.

– Всех на чистую воду выведу, – неожиданно заорал Володя на всю хату, – всех! А тебя в Краснодар отправлю. К родителям твоим. От греха подальше. Хватит тут сеять разумное, доброе, вечное. Кому это здесь надо? Вырастут твои школяры и подадутся за своими старшими братьями хто в казаки, хто в Ворыпаевку на рынок, народ грабить.

Он закончил свою короткую гневную речь и даже как-то протрезвелё потому что дальше действовал уже более уверенно и целенаправленно затопал к двери, сжимая в руке топор. Видимо, вспомнил, куда собрался.

Лена вскочила, зашвырнула карабин под кровать и бросилась за Володей.

– Не пущу!

Но он оттолкнул ее и уже взялся за дверную ручку. Турецкий спрыгнул с чердака, в два прыжка подскочил к Володе и вырвал топор. Лена, как на амбразуру, бросилась на дверь. Турецкий обхватил руками Володю и стал его оттаскивать, но бывший мент сопротивлялся, пытаясь вырваться из объятий Турецкого.

– Пусти! Пусти, кому сказал! Все из-за тебя! На черта пришел сюда? Чего тебе здесь надо? Отпусти!

– Успокойся, Володя. Я ухожу. Кстати, я к вам попал не по доброй воле. Стечение обстоятельств.

Володя вдруг насмешливо расхохотался.

– Уходит он! Куда это ты уходишь? Шаг во двор – и ты мертвец. А потом и я…И Ленка…Это я пойду. Пусти!

– Если ты пойдешь, то же самое будет. Что поменяется?

– Пусти! – зло зыркнул Володя на Турецкого. – Вот же сучьи дети – дожать их надо было. Дожать! А я не смог…

Турецкий все-таки сломил сопротивление Володи и повел его к дивану.

– Давай поговорим спокойно. Без нервов. Надо тактику продумать. Нельзя же так, очертя голову, подставлять себя под пули. На кого ты Лену оставишь? Кто ее тогда защитит? Меня же тоже пристрелят.

Володя все еще пыхтел и кипятился.

– Я их всех знаю, как облупленных. Веришь, брат, я им восемь лет жизни не давал. Казаки…Тьфу! – он сплюнул с презрением, не реагируя на укоризненный взгляд Лены. – Они – сброд воровской. Объявили себя казаками, когда в крае надумали казачество восстанавливать. Думаешь у них проснулась эта…родовая память? Черта с два! Выгоду свою почуяли. Знаешь, что это за людишки? Через одного уже срок отмотали. А кто на воле остался, тоже в конце концов попадут за решетку. Это я – казак…Ленка! Карточки покажи! И тетрадь тащи. Где мы с тобой восстанавливали это…древо.

– Генеалогическое, – подсказала Лена, но с места не тронулась, держась поближе к дяде и не спуская с него встревоженного взгляда.

– Я тебе верю… – Турецкий слушал Володю, но свою линию гнул. – И что, казак, как ты их собрался вот так, без погон, без оружия арестовать?

– А это на шо? – указал взглядом на топор Володя, но Турецкий быстро спрятал его за спину.

– Конечно, это сильный аргумент. Но ты его и поднять не успеешь, если в тебя из восьми стволов палить начнут.

– Ты шо думаешь? Я испугался? – хорохорился Володя, выпятив грудь. – А хто же еще их засадит? Они тут все под себя подобрали, творят, шо хотят. Половину моего отделения постреляли, половину купили…