Каждая уважающая себя ведьма…
Шрифт:
Она, как губка, впитывала каждое слово Каулина, проглатывала как правду все, что он говорил, и воспринимала его желания словно свои. Когда тебе всего семнадцать, и твой возраст называют "переходным", когда твоя несозревшая душа ищет свои пути и место в этой жизни, так легко попасть под влияние кого-то старшего и более сильного и принять его веру за свою. Так и случилось с Фиби.
Несмотря на пугливое брюзжание Горация, на уговоры подруг и слезы бывших учителей, желавших ей счастья, девушка твердо решила, что магия ей больше не
И в один прекрасный день девушка закинула в походный рюкзак термос, металлический котелок, зубную щетку и пару комплектов белья и отправилась вместе Каулином изучать самые живописные уголки Рутвена.
Первое время жизнь с бродягой-художником казалась Фиби сказкой. Они встречали рассветы и провожали закаты, сидя в обнимку на обрыве высокой горы; ловили чаек, бегая по желтому песку у кромки воды; проводили ночи, занимаясь любовью прямо под открытым небом, лежа на мягкой траве, и купались в водопадах.
Но со временем жизнь в шалаше при полной антисанитарии, с редкими заработками Габбера продажей картин, частыми болезнями из-за сырости и холода и вечно голодным брюхом стала пугать неопытную девушку. Сначала она лишь с виноватой улыбкой на лице предлагала Каулину немного изменить жизнь, но с годами стала откровенно просить.
Она просила вернуться в Гленбахат и зажить жизнью обычных людей, поселиться в ее квартирке, устроиться на работу, но всегда получала категорический отказ со стороны Каулина. Он давил на Фиби, говорил, что она сильно привязана к материальным вещам и ведет себя, как типичная мещанка, и этим самым разочаровывает его, для которого является Музой. И девушка сдалась. Так прошли еще два года.
Со временем Фиби сделала еще несколько пустых попыток разубедить Габбера. Она уже была достаточно взрослой, чтобы хотеть детей и желать для них лучшей жизни. Разразился жуткий скандал, Каулин кричал, что Фиби его предала, стала такой, как все, променявшей свободу на деньги.
Девушка снова накинула на плечо старый рюкзак и вернулась в Гленбахат, туда, где ее уже никто не ждал, кроме старого верного пса.
Фиби открыла глаза, возвращаясь ото сна. Солнечный свет ударил в глаза, заставляя зажмуриться. Ноющая боль в теле напомнила девушке о ночных приключениях. Она лежала на полу у стены, согнув ноги в коленях.
Вскинув подбородок и наклонив голову к полу, девушка вверх тормашками увидела Горация, который, держа в передних лапах совок, а во рту веник, загребал стекло от разбитого окна. Его длинные уши были связаны на голове, видимо, для того, чтобы не поранить их о стекло.
Рядом стояла Дейзи, которая при виде "бравого" веника в собачьих лапах прихорашивалась, приосанившись, перебирая прутики.
– Гораций, – прошептала Фиби пересохшими губами. – Воды.
– А, проснулась, горе луковое, – ворчливо ответил старый пес, даже не глядя в ее сторону.
Он с равнодушным видом промаршировал мимо хозяйки с совком в зубах и высыпал в мусорное ведро первую партию стекла. Затем взобрался на стул, набрал полный рот воды из своей чашки на столе и плюнул Фиби в лицо.
– Утренний душ, – съязвил бассет, спрыгнул со стула и вернулся к своей прежней работе.
Фиби вытянула затекшие ноги и пошевелила шеей.
– Гораций, познакомься. Это Дейзи. Дейзи, это Гораций.
Девушка показала рукой сначала на одного, потом на другого и тут же опустила руку, словно не в силах ее держать. Ночной "вояж" лишил ее сил. Послышалось собачье фырканье и возмущенное скрежетание прутьями.
– Если ты думаешь, что я буду жить под одной крышей с этой городской сумасшедшей, ты сильно ошибаешься, – зашипел сердитый Гораций.
Метла тут же ощетинилась и распушила прутики. Фиби перевернулась на живот и посмотрела в сторону окна, которое теперь было без стекол, чтобы стать свидетельницей, откровенной вражды между псом и метелкой. Бассет со свирепой миной уставился на Дейзи, а та, в свою очередь, всем своим видом, склонившись в его сторону и ощетинившись, давала понять, что едва выносит эту "беспородную шавку".
Девушка недовольно поморщилась. Только этого ей не хватало.
– Эй, ребята! Даже не думайте ссориться. Нам вместе жить.
– Ага, на двадцати квадратных метрах и двоим тесно! – продолжал возмущаться Гораций, сверля Дейзи гневным взглядом. – Ты только посмотри, что она устроила.
Пес указал на окно. Фиби поднялась и на ватных ногах прошлепала в ванную комнату.
– Это не она устроила, а я! – крикнула девушка, включив кран и смочив помятое лицо холодной водой.
– Грейс бы так никогда не поступила, – отозвался бассет.
– Она не Грейс. – Ведьмочка выдавила немного пасты на зубную щетку и стала чистить зубы.
– Вот именно!
Фиби не отреагировала на его возмущение и включила воду в душе. Быстро ополоснувшись, она накинула на тело махровый халат и сделала на голове тюрбан из полотенца.
Бассет, видимо, решил действовать по-другому.
– А ты в курсе, Дейзи, – обратился он к метле нарочито громким голосом, чтобы его слова были слышны в ванной комнате, – что у твоей наездницы нет водительских прав?
Фиби оторопела. Ах ты маленький предатель! Девушка высунула голову из ванной и столкнулась с возмущенной позой метлы. Фиби расплылась в виноватой улыбке.
– И страховки тоже, – констатировал коварный Гораций.
– Ну, да!
Ведьма смущенно развела руками, сняла с головы полотенце и стала вытирать им влажные волосы.
– Но это временно. Как только я заработаю свои первые деньги, тут же приобрету права. "И выкуплю Грейс из плена".
– Ага, и когда же это будет? – зло зашипел бассет. – Хотя бы до осени стекла поставить.