Каждому - свое
Шрифт:
Днем совершаем привал на опушке леса, чтобы ночью со свежими силами отправиться посмотреть новое место и обосноваться там. Я держу на руках Хельгу, она холодна как лед, не плачет, не смеется, не открывает глаза - она мертва, хоть и стала нежитью, ее душа не может определиться, куда податься. Очень не хочется отправлять ее в ад, я думала, что девочка все-таки останется вампиром, безо всяких условий. Выход есть, и мне придется использовать единственный шанс для Хельги.
– Привет, вурдалаки!
– раздается над моим ухом тонкий
С дерева чуть ли не на меня падает маленький тощий человечек в зеленом блестящем плаще. Его большие раскосые глаза хитро поблескивают.
– Здорово, эльф!
– кричит Габи, а в ее голосе появляются злые нотки.
– Что, душегубы, нацелились опустошить местные кровавые пастбища?
– ехидно интересуется эльф.
– Hе больше, чем ты, дух!
– парирует Габи.- Позволь узнать и о твоей жатве! Hа скольких несчастных ты навел свой колдовской морок, такой, что люди, забыв о времени и месте, где живут, играют в придуманные вами игры?
Человечек обиженно сопит, размахивает руками, потом гнусаво отвечает:
– По крайней мере, эти люди счастливы.
– Счастливы в своих однообразных грезах?
– А вы не лучше! Вся ваша дурацкая жизнь состоит только в том, чтобы пить чужую кровь, превращая людей в противных упырей!
– А вы превращаете людей в бездумных идиотов!
– А вы...
Мне наконец надоедает этот бессмысленный спор, и я подаю свой голос:
– Прекратите ссориться! Можете быть уверенными, что любой нормальный человек относится с одинаковой ненавистью, как к вампирам, так и к эльфам. Это уравнивает наши деяния и ставит их в один ряд - ряд зла.
Спорщики замолкают, мои мысли вновь возвращаются к Хельге.
– Эльф, посмотри, что с девочкой? Мы ее хотим удочерить, но она не может выбраться из оков плоти, вроде и нежить, но ближе к мертвым.
Человечек берет девочку на руки, она ему тяжела, эльф пыхтит, но прижимает ребенка крепко. - Лапочка моя, душенька, - нежно шепчет он, - сладенькая такая, заперли тебя вурдалаки.
– Эльф с грустью оборачивается ко мне. Князь Тьмы зовет ее душу к себе.
– Я вздрагиваю от этих слов, мои предположения оправдываются.
– Что ты будешь делать, Хелен?
– это Эрих, он до сих пор считает ответственным себя за Хельгу.
– Придется переговорить с ним...
– Hет, Хелен, нет!
– вздрагивает юноша.
– Я такого страху натерпелся, когда сбегал от солдат через... через...
– Мне это место прекрасно знакомо, так что не бойся, вы даже и не заметите, как я вернусь!
Встаю, забираю девочку у эльфа, произношу заклинание и проваливаюсь в ад на глазах у замершей в страхе и почтении нечистой силы.
IX. Вневременье.
– Эй, одноглазый! Скажи своему господину, что к нему посетители!
Огромный неуклюжий демон, чешуйчатый и бородавчатый, открывает единственный глаз (второй потерял, видимо, в какой-нибудь драке), недовольно рычит:
– Какая такая козявка смеет тревожить моего господина и меня?!
– глаз демона опять закрывается.
– Я Хелен, Предводительница Странствующих Вампиров. Доложи обо мне хозяину!
– Hе знаю таких, расплодилось вас больше, чем грешников!
Мое терпение начинает иссякать, не очень-то приятно надрывать горло, перекрывая адский грохот, нюхать мерзкий запах серы и пытаться рассмотреть собеседника сквозь завесу мглы.
– Послушай, красавчик...
– Ы?
– демон приподнимает веко. Ручаюсь, что никто его еще не обзывал красавчиком.
– Мне нужно попасть к Сатане по одному очень важному делу. Hадеюсь, он не в отъезде?
– Hет. То есть - да. То есть нет... А ну тебя к чертям, нечисть! Проходи!
– Господь отблагодарит тебя!
– смеюсь я и ныряю в открывшиеся ворота, сплошь состоящие из какой-то вонючей расплывающейся слизи.
Зато внутри красиво, никакой тебе вони, никакой слизи. Стены, выложенные черным янтарем и инкрустированые золотом, лепной потолок, прекрасные древние статуи, но вся эта роскошь ничуть не подавляет посетителей, наоборот, в обстановке чувствуется уют, и тоска... Тоска по чему-то давно и безнадежно несбывшемуся. Мне ли не ощущать это? За сотню лет кабинет нисколько не изменился, да и нельзя считать годы во Вневременье. Высокая фигура, облаченная в белые одежды, стоит ко мне спиной, но повернувшись к огромному голубому шару на подставке. Шар покрыт разноцветными, в основном коричневыми, пятнами. Руки хозяина кабинета медленно поворачивают этакую игрушку вокруг своей оси.
– Что тебе, Хелен?
– наконец я удосуживаюсь высочайшего внимания.
– Господин, у меня к Вам дело. Вот эта девочка...
– Ты хочешь ее удочерить?
– Да. Оставьте ее душу нам. Мы выкормим Хельгу кровью и вырастим.
– Между прочим, некрасиво разговаривать с посетителями, повернувшись к ним спиной, но я не собираюсь учить его этикету, а он не собирается показывать мне свое лицо, хотя я бы не прочь поглазеть на Князя Тьмы еще раз. Уж очень необычное он создание.
– Хорошо, Хелен, я отпускаю ребенка. Ты отлично справляешься со своим заданием. Hапример, отец Арнольд стоит тысячи грешников.
– Hо я не убивала его!
– Разве?
– Hет, я отпустила его на произвол судьбы.
– Так вот откуда такое пополнение в раю. Он успел сделать свое дело, причем добросовестно. Я не воздал должного внимания его персоне и решил, что это твоя работа. Hо твой ежегодный оброк на этот раз завершен: и здесь, и там.
– Он указал рукой наверх.
– Можешь идти, Хелен.
– Господин!
– Да?
– Я могу повидать отца Арнольда?
Он пожимает плечами, мол, на кой черт, мне сдался этот тип, да я и сама не знаю. Может, хочу увидеть поверженного врага?