Каждый дар – это проклятие
Шрифт:
Раздается шум. Я оборачиваюсь и замечаю каких-то людей, но не могу их разглядеть как следует, потому что зрение расплывается, а потом и вовсе пропадает. Но я продолжаю слышать их, ощущать край стола и мягкий ковер под ногами.
Не успеваю я закрыть ноутбук, как звонит Лили – она не любит текстовые сообщения. Время от времени набирает пару странных эмодзи в групповых чатах, чтобы показать, что жива, согласна или несогласна, но обычно звонит.
– Привет, – говорит она. – Можно я приду? Воспользуюсь твоей ванной.
– Ты хочешь прийти, чтобы
– А что, это проблема?
– Думаю, нет.
– Отлично, приглашу и Фиону.
Я озадачена.
– Ей тоже нужна ванная?
– Нет, с чего бы?
И она вешает трубку. Фи приходит раньше Лили, и мы едим поджаренные блинчики с толстым слоем масла. Фиона точно так же, как и я, совершенно не понимает, что это за «встреча на высшем уровне» со стороны Лили. И только когда мы доедаем третий блин, я вспоминаю про отсутствующую ученицу.
– Послушай, а ты помнишь эту девушку, Лорну?
Фи слизывает растаявшее масло со своей ладони.
– Лорну МакКеон?
– Можешь ее описать? Какая она?
– Спокойная. И… организованная, вроде.
Откусив еще блин, она добавляет:
– А что?
– Не знаю. Какое-то предчувствие. Вчера ее не было.
– Сегодня тоже не было, – задумчиво произносит Фиона. – И на физике нас было только шестеро. Так ты думаешь…
– Ложа? Не знаю. Мы только что узнали про эту Ложу. Может, просто я теперь слишком много внимания уделяю разным случаям, когда людей нет там, где они должны находиться?
– Типа, когда услышал «молоток», и теперь повсюду гвозди мерещатся?
– Да, наверное.
Приходит Лили, распахивая входную дверь. От нее пахнет зимой. В руке у нее сумка из супермаркета.
– За нами все-таки следят! – выпаливает она в ярости, доставая из сумки газету «Килбег Ивнинг Стар» и швыряя ее на кухонный стол.
Рождественская елка слегка вздрагивает. Газета уже развернута на нужной странице. Со статьей «Ведьмы из Сент-Берни», то есть про нас с Фионой и Лили.
В статье приведены анонимные высказывания одноклассников и сводка странных событий последнего года. Событий, о которых известно общественности. Все начинается с меня и с карт Таро. После описывается исчезновение Лили в феврале и ее странное появление спустя месяц. В тексте постоянно упоминается «душегубка», всегда в кавычках, но с маленькой буквы, как будто это некое место, куда мы ходили душить людей.
Далее упоминаются пожар, гибель сестры Ассумпты и оставленное ею странное завещание. В пользу проблемной и неуспевающей ученицы Мэйв Чэмберс, обвиняемой в колдовстве, издевательствах и откровенной глупости. И которая, что очень важно, присутствовала при гибели сестры Ассумпты.
Следует признать, что это довольно захватывающая история. Хуже всего то, что она сопровождается нашими фотографиями. В комплекте с небольшими заметками – нашими «характеристиками». Моя фотография ужасна. Всклокоченные волосы, жирный блеск на лбу и носу. Лили выглядит совершенно не от мира сего, как будто даже не замечала фотографа, с полузакрытыми
ЛИЛИ О’КАЛЛАХАН, 17 лет
– Талантливая художница
– «Зациклилась на мне!»
– Рыбы!
– Исчезла в прошлом феврале и нашлась спустя месяц
ФИОНА БАТТЕРФИЛД, 17 лет
– Начинающая актриса
– Телец!
– «Была мила со всеми… пока не преобразилась…»
– Отец-ирландец / Мать иммигрировала с Филиппин в 2003 году
МЭЙВ ЧЭМБЕРС, 17 лет
– Заводила
– Перед исчезновением Лили гадала одноклассницам на картах
– «Настоящая корова»
– Стрелец!
– Откуда у тебя это, Лили?
– От одной девушки из молодежного оркестра. Там все с ума сошли. Хотели, чтобы я подписала все их копии.
– У всех были копии?
– Да, их раздавали бесплатно. В зале, где мы репетируем, осталась целая большая стопка.
– О боже, Лил, мне так жаль. Ужасное описание и дурацкая фотография.
– Просто дерьмовая! – Лили шлепает рукой по газете, сотрясая стол. – Я же очень стараюсь, понимаете? Быть настоящим человеком, который живет и умирает. Хотя иногда и кажется, что все это ненормально и несправедливо. А когда происходят такие вещи, это кажется еще более ненормальным.
Мы с Фионой кладем руки ей на плечо, обмениваясь взглядами. Мы всегда очень остро переживаем моменты, когда Лили расстраивается. Плохо, что в магазинах не продают открытки с надписью «Мне жаль, что ты больше не река».
– Э, а кто обозвал меня коровой? – пытаюсь я найти хоть что-то смешное.
– Лучше сразу отсеять тех, у кого не было причин называть тебя коровой, – толкает меня локтем Фиона.
– Так, я это запомню.
– По крайней мере, здесь ничего не написано про твоих родителей, не говоря про упоминание иммиграции, – говорит Фиона, изучая газету. – Полнейший мрак.
– Абсолютный, – соглашаюсь я. – Мне жаль, Фи.
Я поворачиваюсь к Лили.
– Так почему тебе понадобилась моя ванная? Мы что, собираемся читать заклинание или что-то в этом роде?
Лили лезет в сумку и достает оттуда бутылку отбеливателя и тюбик синей краски для волос.
– Вроде того.
– Так ты точно уверена? – спрашивает Фи, собирая светлые волосы Лили на затылке.
– Да.
Я сижу на краю ванны с Паоло, а Фиона заметно нервничает сильнее, чем Лили.
– А ты сможешь заставить их отрасти заново, если вдруг испортишь прическу? – вырывается у меня, прежде чем успеваю добавить: – Конечно, я не имею в виду, что ты ее обязательно испортишь.
– Не знаю. Наверное, – отвечает Фи. – Я никогда раньше не занималась шевелюрой.