Каждый его поцелуй
Шрифт:
Однажды даже опиаты перестанут действовать, как и женщины, бренди, гашиш или игорные клубы. Настанет день, когда все безрассудные поступки, которые он совершал просто ради забавы, больше не будут отвлекать его от нестихающего шума. Вот тогда-то он и лишится рассудка.
Если только музыка не сумеет его спасти. За пять долгих лет Дилан не написал ни одного нового произведения. Чтобы пресечь сплетни, он время от времени публиковал старые композиции, но этим всё и ограничивалось.
Вот бы снова начать сочинять, тогда его жизнь обретёт смысл. Та женщина, Грейс, таила в себе ключ к его спасению,
Мысли о музыке вызвали в памяти произведение, которое сыграла Изабель. Не каждому под силу исполнить такую быструю и замысловатую мелодию. Если её действительно сочинила девочка, то, возможно, в её жилах и, правда, течёт его кровь.
Вздохнув, Дилан откинул назад волосы. Какие тут могут быть сомнения? Хоть он и не помнил её матери, девочка определённо была его дочерью. Всё в нём воспротивилось этому факту, но с правдой не поспоришь. Он понял это, как только услышал её игру на рояле, как только увидел гордый и высокомерный взгляд чёрных глаз, когда она заявила, что сама сочинила произведение. Его накрыла волна жалости к девочке. С ним в качестве отца её не ждало ничего хорошего. Он не подходил для такой роли. Дилан о себе-то едва мог позаботиться.
Он отправит её к родственникам за город, а когда она подрастёт – в школу. С ним она определённо жить не сможет.
– Дилан!
Услышав удивлённый возглас, он поднялся на ноги, в гостиную вошла леди Хэммонд. Виола была такой же женственной, как и окружающая её обстановка. Она обладала миниатюрной, стройной фигурой, сливочно-белым цветом лица, золотистыми волосами и тонкими чертами лица. В утреннем платье абрикосового цвета Виола выглядела прекрасной, как восход солнца. Она протянула к нему руки, чтобы поприветствовать, он подошёл к ней.
– Ещё только одиннадцать часов утра, – улыбаясь сказала она и сразу же мило зевнула. – Дорогой, в столь безбожно ранний час я готова принимать только тебя.
Виола непринуждённо позволила давнему другу расцеловать себя в обе щёки, затем села на белый ситцевый диван напротив полосатого кресла, в котором только что сидел Дилан.
– Что привело тебя ко мне в гости? – спросила она.
– Прошу прощения за столь ранний визит, – ответил он, возвращаясь на своё место, – но уверяю тебя, что это вопрос жизни и смерти. Я полагаю, ты была одной из дам, которые устраивали благотворительный бал прошлым вечером.
– В пользу лондонских больниц? Я плохо себя чувствовала и не смогла присутствовать на балу, но да, я участвовала в организации. Ты был там?
Виола явно удивилась, ведь благотворительные балы не соответствовали представлениям Дилана о развлечениях. Хотя он и нечасто бывал на подобных мероприятиях, он знал, что она всегда включает его в списки приглашённых, поскольку знаменитое имя Дилана привлекало любителей музыки и читателей бульварных газет. Они посещали балы в слабой надежде встретиться с композитором, тем самым помогая собрать на благотворительность больше денег.
– Был, – подтвердил он. – Прихоть, полагаю. Если я время от времени не появляюсь на таких мероприятиях, начинают ходить слухи о том, что я наконец-то пал слишком низко. Я пришёл к тебе, чтобы узнать об одном скрипаче.
– Скрипаче? – Она рассмеялась. – Дилан, только ты мог заявиться в такой час, чтобы узнать о музыкантах на балу, посчитав это важным.
– Меня интересует один конкретный музыкант. Она была одной из четырёх скрипачей, в костюме разбойника и в маске, скрывающей глаза.
– Женщина?
– Её зовут Грейс. Как мне её найти?
– Господи, понятия не имею! – весело воскликнула Виола. – Что всё это значит? Скрипачка в костюме разбойника. Как интригующе! Она так красиво играла, что тебе захотелось пригласить её участвовать в своём следующем концерте, или она просто заинтересовала тебя как женщина?
Заманчивая идея, но он отмахнулся от неё.
– Ни то, ни другое, – солгал Дилан и посмотрел серьёзным взглядом в смеющиеся карие глаза Виолы. – Дорогая подруга, ты даже представить себе не можешь, насколько это для меня важно.
Виола понятия не имела о его недуге, но, должно быть, на его лице отразилось отчаянье, потому что она мгновенно перестала веселиться.
– Я могу спросить мисс Тейт. Полагаю, она должна знать.
Поднявшись на ноги, виконтесса подошла к колокольчику у стены и дёрнула за шнурок. Через несколько мгновений прибежал лакей.
– Стивенс, пожалуйста, найди немедленно Тейт и пришли её ко мне.
Примерно через пять минут в комнату вошла личная секретарша Виолы.
Виконтесса попросила её разузнать о музыкантах с бала накануне вечером. Секретарша ушла и вернулась через несколько мгновений с листком бумаги в руке.
– Оркестр из восьми человек был нанят через городскую Гильдию музыкантов, миледи, – сказала она, передавая листок Виоле. – Вот имена оркестрантов.
Виола отпустила мисс Тейт и просмотрела список.
– Ты уверен, что посещал мой благотворительный бал? Все оркестранты – мужчины. Вот имена четырёх скрипачей: Сесил Ховард, Эдвард Файнс, Уильям Фрейзер и Джеймс Бродерик.
– Виола, я видел её. Разговаривал с ней. – Целовал, добавил про себя Дилан. Воспоминание о его музе всё ещё было свежо в памяти. Её нежная кожа, жаркие объятия, страсть, которая разгорелась как только он к ней прикоснулся. – Она была одета как мужчина, но поверь мне, это женщина. Я должен её найти.
Дилан посмотрел на Виолу. Горячность, с которой он сделал последнее заявление заставила её встревожиться. Учитывая его переменчивые настроение и поведение в течение последних пяти лет, он знал, что Виола склонна беспокоиться о нём гораздо больше, чем требовалось.
– Со мной всё в порядке, – заверил он её. – Можешь не сомневаться, мне незачем выдумывать женщин.
– Конечно же, нет! – Виола подошла, встала рядом с его креслом и нежно положила руку ему на плечо. – Но я не могу не беспокоиться о тебе, о твоём... – Она замешкалась, подбирая слова.