Каждый может умереть
Шрифт:
Ни в миссис Лесли, ни в миссис Фаин ничего особенно интересного не было. Муж миссис Лесли владел магазином подарков на Голливудском бульваре. То же самое было и в отношении Суддерманов: производство женских платьев. У нее уже были похожие соседи и на Второй авеню, и после того, как они переехали в Сентрал-Парк-Уэст. Но кто-то — насколько она помнила, это была миссис Мортон — говорил ей, что в свое время, не так давно, мистер Мелкха был одним из самых выдающихся режиссеров и продюсеров в киноиндустрии. Даже сейчас он был высокооплачиваемым консультантом по сценариям, за тысячу двести долларов в неделю.
Еще
Миссис Кац прищелкнула языком, остановив свой взгляд на черноволосой девушке в красном бикини. До чего красивое тело!
До чего красивое лицо! Но пятьдесят долларов за это — огромные деньги. Если бы она каждый раз получала столько от Эрни, скажем, по сто долларов в день первые десять лет их брака и по пятьдесят долларов впоследствии, она могла бы откладывать достаточно, чтобы купить квартиру в Каса-дель-Сол, а не платить за аренду.
Ни мистера Ричардсона, ни мистера Джонса у бассейна не было. Они редко здесь бывали. Но печатную машинку мистера Ричардсона было слышно с раннего утра до самой ночи. Чтобы увидеть мистера Джонса, достаточно было переключить телевизор на пятый канал, когда передавали вечерние новости.
Двое крупных, приятного вида мужчин, один — с седыми волосами, занимавшие квартиру 21, были старшими пилотами гражданской авиалинии. Две девушки, которые жили по соседству с ними, те самые, которые, как они с Эрни считали, играют в папу-маму, хотя не могли решить, кто есть кто, были не имеющими постоянного ангажемента моделями для показа мод. Не обычными моделями, вроде тех, что у Кляйна, Гимбела и Мэйси. Моделями для показа высокой моды. Ни у той, ни у другой не было на костях достаточно мяса, чтобы соблазнить какого-нибудь мужчину.
Миссис Кац обвязала полотенце вокруг головы наподобие тюрбана и влезла в свой халат. Жить в Калифорнии — все равно что жить в стране чудес. Всегда было на что посмотреть, куда пойти, чем заняться. Этому не было конца. После того как вы утром посмотрели Маринленд [Маринленд — крупнейший в мире океанариум, расположенный близ Сан-Агустина], Диснейленд, ферму Нотс-Берри и киностудии, можно сходить искупаться в океане, съесть ленч в пустыне, а к трем часам быть в горах, наблюдая, как люди скользят вниз по снегу на лыжах.
Случались недели, когда она по несколько дней кряду едва вспоминала о детях и внуках. Легкая улыбка сошла с ее губ.
Впрочем, с тем, чтобы ее называли «бабуля», можно подождать. Эти несколько лет принадлежа г Эрни.
Она посмотрела вверх, на балкон второго этажа, где он играл в кункен с капитаном Джонсоном. Эрни думал, что она не знает, но она знала. Мальчик ее сестры Бесси, Мильтон, сказал ей.
— Дядя Эрни взял с меня слово, что я вам не расскажу, — доверительно сообщил он, показывая ей рентгеновские снимки и результаты лабораторных исследований, — но, поскольку вы уезжаете так далеко от семьи, я считаю, вам следует знать. Два года, от силы три…
Марта изучала
Но когда ты, родившись, оказался в аховом положении еще до того, как доктор шлепнул тебя по tokus [Задница, ягодицы (евр.)], ты делаешь все, что в твоих силах. А Эрни всегда был ей хорошим мужем.
Легкая улыбка вернулась на ее уста. Как тогда, когда она обнаружила, что носит в себе Филиппа. Это было двадцать шесть лет назад, в самый разгар депрессии, которую молодые люди даже и не помнят, и Эрни пришлось здорово поднапрячься, чтобы платить за аренду квартиры в доме без лифта, без горячей воды и кормить их. Она так боялась ему сказать!
Хотя зря она волновалась. Когда она рассказала, Эрни улыбнулся своей флегматичной улыбкой и предложил пари, что их первый ребенок будет мальчиком. Потом вместо того, чтобы отложить свои последние двадцать долларов для оплаты жилья, он потратил их на букетик гардений и обед у Лучоу, с вином и такси в оба конца.
Миссис Кац прошла к лифту самообслуживания и доехала до второго этажа.
— Кто выигрывает?
Ее муж ответил на ее вопрос, подняв карту, сброшенную капитаном Джонсоном, потом опустив руку:
— Кункен и игра.
Марта улыбнулась и ушла в их квартиру.
— Скажешь мне, Эрни? — спросил капитан Джонсон.
— Что тебе сказать?
— Как ты это делаешь?
— Я мухлюю.
— Если бы я не знал, что к чему, я бы тебе поверил. Но знаешь что?
— Что?
— Если бы мне пришлось это делать, я бы это делал.
— Делал бы что?
— Я бы мухлевал.
— Только не когда я за тобой наблюдаю.
— Я имею в виду не карты. Я имею в виду, что брал бы взятки. — Отставной капитан полиции продолжал: — Ну, хорошо. Вот я получил приличную пенсию плюс маленький годовой доход и то немногое, что удалось скопить. Мы с Грейс можем жить хорошо. Мы можем даже позволить себе жить в подобного рода доме. Но когда я думаю о том, с чем ушли некоторые ребята, с которыми я работал, Господи!…
— Они взяли много, да?
— Все, что не было приколочено гвоздями. Поверь мне. Если бы мне пришлось делать это снова, я бы разворовал все шпили с церквей.
Кац потасовал и раздал карты.
— Может быть. А может быть, и нет. Человек таков, каков он есть. — Он одобрил карты, которые сдал самому себе. — С другой стороны, кто знает? В такие времена, как сейчас, тебе, возможно, это сошло бы с рук. Кто хватится шпилей на церквах? Кто поднимает взгляд выше пары хорошеньких сисек?
Увидев, как Ромеро вылез из бассейна и прошел к парадной лестнице, Кац извинился:
— Я сейчас вернусь.
Он прошел по балкону к лестнице, спустился по ней и перехватил боксера на лестничной площадке.
— Одну минутку, приятель.
— Чего тебе? — спросил Ромеро.
И Кац сказал ему. Такими словами:
— Я видел, что ты сделал с Мартой в бассейне. Так вот, впредь оставь миссис Кац в покое, а не то я выпущу твои проклятые мозги. А если я не смогу сделать этого кулаками, пущу в ход бейсбольную биту.
— Ха, — хмыкнул боксер. — Ты и кто еще?
— Только я, — тихо сказал Кац.