Каждый выбирает по себе

Безусова Людмила

– Не надо, - Чернава обмерла от тихого голоса за спиной.
– Я в тебе не ошиблась. Навий путь нелегок, но тебе по силам идти по нему.

САМА пришла... Почему?

– Что удивилась?
– глядя в испуганное лицо девушки, спросила Хозяйка ледяных чертогов и замолчала, прислушиваясь к воплям на улице, склонив голову набок, точно любопытная ворона.

– Негляда! Негляда...
– вслед за криком раздались частые удары по воротам.

–

Иди, раз зовут...

Чернава, едва удерживаясь, чтобы не выскочить из своего домишки опрометью, медлительно вышла во двор, по пути растрепывая волосы.

– Чего заперлась?
– Славка окинула подозрительным взглядом соседку, отворившую калитку.

"А рука-то до сих пор тряпицей замотана..." - девушка потянулась, весьма убедительно зевая.
– Спала...

– Самая страда, а она спит. Ты, часом, не заболела?

– Чего пришла?
– нелюбезно перебила её Чернава. Хотелось скорее отвязаться от надоеды.

– Там... это...
– замялась обычно говорливая женщина.
– Когда мои сваты с дальнего поля возвращались, то на поляне на коров наткнулись, бесприглядных. Всполошились, пошли смотреть что такое - пастуха нашли... без памяти... Притащили в деревню, а коров мертвых, что рядом с ним лежали, там оставили. Так твоя кормилица тоже пала...

В тугой узел скрутило нутро Чернаве: - "Зорька, Зоряна... Как же так? Совсем я одна осталась...".

– Так закопать надо, - деловито продолжила Славка, словно не видя, как изменилась в лице девушка, - ветром мор, видать, принесло. Как бы падеж не начался... Сама справишься или пусть мужики пособят?

– Сама пойду... Где?

– А аккурат возле старого дуба, что в позапрошлом годе Перуновы молоньи пожгли...
– торопливо объяснила женщина.
– Так я побегу? У меня ещё дел полно... У меня куры на насест серёд дня сели, как бы беды какой с ними не было...

– Пастух умер?

– Нет пока, - соседка даже не обернулась.
– У старой Тисы в избе лежит, лихоманка его трусит.

Травница Тиса, конечно, знатная, но тут, похоже, одними настоями не поможешь. Пока дед Сила живой, надо попытать его, что там на самом деле стряслось.

Вышла Чернава за калитку, побрела следом за горевестницей, совсем позабыв про непрошенную гостью, что дожидалась её в дому.

– Чего пришла?
– хмурая травница заступила ей дорогу.
– Еле досужих баб выпроводила, думала, кончились ходоки.

– Мне с Силой поговорить надо.

– Был Сила, да весь вышел, -

травница и не думала пускать её в избу.
– Совсем плохой... Чего от него хочешь услышать?

Чернава молча отодвинула суровую бабку. Её счастье, что не догадывается, кто к ней пришел. Не ведьма Тиса, простая целительница, травами нужда заставила заняться в горестное время. Сама разбиралась, какая от какой напасти помогает, да вершин мастерства не достигла. Толку старику от её умения, здесь иной навык нужен.

В жарко натопленной горнице царил полумрак - небольшие окошки плотно прикрыты наружными ставнями. Старик, облаченный в одну лишь длинную рубаху, лицом вверх распростерся на широкой скамье, бессильно свесив руки до полу.

– Видишь, какой... не жилец...
– травница стояла позади девушки, наблюдая за ней.

– А можно я с ним посижу?

– Ну, сиди, коль такая настырная, - старуха взяла кружку с дымящимся настоем, приподняла голову старика, дышащего со всхлипами. В груди его что-то клокотало, точно пыталось вырваться наружу и никак не могло. Тиса поднесла к губам страдальца снадобье.
– Попою вот только. Одно не пойму, с чего такая забота? Ты ведь ни с кем не родычаешься, Негляда...
– пытливый взор её несколько мгновений изучал лицо девушки, пытаясь отыскать мелкокорыстный интерес, да не выдержала травница взгляда Чернавы в упор, первой отвела глаза.

– А чем поишь?
– немного погодя, когда кружка опустела, спросила девушка.

– Кора ивовая, мать-и-мачеха, чуток душицы и спиреи вязолистной, - машинально ответила бабка.
– А тебе что за дело?
– она обернулась.

Та неопределенно пожала плечами. Мол, как хочешь, так и понимай... "Скорее бы уже вышла куда-нибудь, а уж я соображу, как привести старика в чувство, хоть на короткое время".

Наконец, Тиса, повозившись в дальнем от девушки углу горницы, вышла.

Чернава метнулась к недвижному телу, склонилась над ним, шепча заклинание.

Судорожная дрожь волной прошла по телу старика. Он приподнял веки, уставившись незряче на девушку, не узнавая её, потом искра разумения блеснула в его глубоко запавших глазах.

– Негляда, - прошептал он, - откуда ты взялась?

Похоже, так толком и не сообразил - где он...

– Что с тобой произошло?
– грозно потребовала Чернава. Времени слишком мало, того и гляди, травница вернется, да и таиться больше не было смысла.
– Говори!

– Сомлел я на жаре, что ли?
– старик попытался приподняться, но не удержался, опять откинулся на спину. Голова его глухо стукнулась о лавку.
– То одно мнится, то другое...