Каждый за себя
Шрифт:
– Дальше.
– Собственно, и всё. Кто-то поймал инфу и настропалил нефалимов. Почему именно их, не знаю. Сэкономить, наверно, решили.
Он снова вытер потное лицо дрожащей ладонью. Теперь у парня начала подергиваться и голова, а под глазами будто намазали сажей - черные пятна на белом лице смотрелись куда неестественнее татуировки на черепе.
– Знаешь, что меня смущает?
– Керро присел на край стола и равнодушно посмотрел на колбасящегося хакера: - Ты все рассказал, а цену не назвал. Завязывай с гастролью и говори.
– Две минуты, лады?
– допив из
– Отходняк от рабочей дури начинался, - пояснил Цифирь.
– Я стимуляторы принял, но они к твоему приходу толком еще не подействовали, вот и наложилось. Рассказать, что к чему, мог, а торговаться - уже нет.
– Он закрыл глаза, сделал несколько глубоких вдохов и продолжил: - А теперь цена. Участие и доля. Десять.
Рейдер усмехнулся и спросил:
– А если дело не выгорит? В минусах тоже участвуешь?
– Да, - кивнул парень.
– Я в тебя верю, Керро. А ошибусь, что ж... отвечу.
– Сольешь Ушлому или кому бы то ни было, молись своей Цифре, чтоб меня грохнули. Потому как, если выживу, помирать будешь так долго и так погано, как только смогу обеспечить.
– Напугал. Плюс пять за испуг, - усмехнулся собеседник.
– Плюс три, - больше из принципа, чем от жадности, сбросил Керро.
– Принято. С тебя тринадцать процентов, с меня поиск всей нужной инфы, взлом и поддержка твоих рейдов.
Хакер встал, прошелся по комнате, а затем вытащил из ящика стола квадратную бутылку и два стакана.
– Скрепим, - он налил обоим на два пальца.
– Че б нет, - пожал плечами Керро, но сперва вытащил из внутреннего кармана футляр, достал небольшой датчик, который подсоединил к разъему в левом рукаве, затем опустил датчик в стакан и выждал пару секунд, вглядываясь в инфу, выводимую очками. Всё в порядке.
– За успешное сотрудничество, - рейдер отсоединил датчик и поднял стакан.
* * *
Эледа стремительно шла по коридору, и каблуки дорогих туфель выстукивали злобную дробь. Телохранители шагали следом, держась в некотором отдалении.
Батч про себя гадал, чем обернется обычно немногословному напарнику внезапное словесное недержание. Оно же понятно, что обернется. Эледа мстительна и обид не прощает. Предшественник Батчу так и сказал, передавая осточертевшие полномочия, мол, терпения тебе, мужик, и нервов, как стальные канаты. Уж на что, на что, а на нервы Батч никогда не жаловался. Ну, подумаешь, соплюха избалованная. Поорет и перестанет. Ему-то не по фиг ли? А деньги платят хорошие. За такие пусть хоть как орет.
Винсенту же с ней - самодуркой - тяжко. Он ведь рейдером был. Привык, что люди слушают и уважают. А тут хрень какая-то - полтора метра в прыжке. Щелбан выпиши - голова отвалится. Но гонора... К тому же ядовитая, как кобра. Если ни разу не ужалит, считай, день насмарку. Батчу-то плевать, за тридцать лет его как только из души в душу не склоняли и не материли. А Винс, видимо, тяжело привыкает, что надо не приказы старшего по званию выполнять, а придурь гламурной миллионерши. Не от хорошей жизни он сюда пошел, конечно. Батч даже подозревал, что от совсем нехорошей, но...
В этот миг Эледа круто развернулась в направлении ученического бокса.
– Батч. Стоишь здесь, - отчеканила она, ткнув пальцем слева от двери.
– Молчишь и никого не пускаешь. А ты...
– девушка повернулась ко второму телохранителю, - идешь со мной.
Фэйн и слова сказать не успел, а дверь уже хлопнула.
Похоже, Эледа устремилась в единственное место, где не висели камеры наблюдения - в уборную. И, видать, пребывала в нешуточной ярости, если даже не посмотрела, что уборная была мужской.
– Вон отсюда, - сказала агент Ховерс опешившему парню, который до ее появления неторопливо брился, глядя в зеркало.
Юноша поспешно подхватил станок, полотенце и, как был с половиной лица, измазанной в пене, боком протиснулся между нежданными посетителями.
Едва воспитанник интерната вышел, Эледа круто развернулась к своему спутнику и зашипела:
– Ты чего это такое творишь, Винс? Что за эскапада? Тебе в рейдах все мозги отбили? Оба полушария? Или ты их периодически отключаешь, переходя в автономный режим работы, а?
Телохранитель безразлично глядел на собеседницу сверху вниз.
– Что молчишь? Ты не забылся ли, мистер Хейли? Откуда тебя вытащили, помнишь?
Винсент продолжал безмолвствовать, и его равнодушие окончательно взбесило Эледу:
– Ты, образина чертова, в последнее время совсем берегов не видишь!
– тонкий палец с длинным острым ногтем уткнулся мужчине в грудь.
– Решил меня лицом по асфальту повозить? Сперва вызверил этого Ленгли, когда он только приехал, я не знала, как выкрутиться, а теперь, значит, в мой адрес выпад? Никак адаптироваться к жизни в цивилизации не можешь? Всё черные сектора по углам мерещатся? Или хочешь мне карьеру сломать, дурака кусок? Он, значит, для тебя - тыловая крыса, а я - балованная сучка? Так я напомню, кто тебе платит деньги и за что.
Она дернула его за галстук, вынуждая наклониться, чтобы смотреть глаза в глаза:
– Тебе, урод, платит моя семья. И неплохо платит. Причем платит за то, чтобы ты меня - балованную сучку - оберегал. Оберегал, Винс, а не пытался подгадить, когда тебе что-то против шерсти. Решил, всё с рук сойдет за профессионализм? Тут ты ошибся...
Она отпустила его галстук и отступила на шаг, опасно усмехаясь:
– Очень-очень ошибся, Винсент. Я читала твое дело. Если хочешь знать, я была против того, чтобы тебя нанимали. Человек с нестабильной психикой не может быть надежен ни в каком деле. Но я подумала, черт со всем, в конце концов, ты всего лишь тень, которая маячит у меня за спиной. Однако ты, видимо, решил, будто тени позволено что-то там вякать? Тут тебе не рейд, Винс. И приказы здесь отдаю я. Поэтому или ты, как всякий пес, научишься понимать команду "К ноге!", или окажешься на улице.