Казино «Бон Шанс»
Шрифт:
— Не бросайте трубочку, — вежливо предупредили его. Говорил все тот же бесстрастно-вежливый незнакомец. — Мы знаем также, где живут ваши дочь и зять, в какой швейцарский детский садик ходит внучка, где и как любит проводить время супруга. Вы же не хотите остаться совершенно одиноким?
— Что вы имеете в виду? — Жамин прекрасно понял смысл угрозы, и от страха на лбу у него выступили мелкие бисеринки пота. Но по привычке не торопиться совать голову в петлю он решил потянуть время и уточнить, насколько серьезна угроза?
— Вы все прекрасно понимаете, — на том конце провода сдержанно рассмеялись. — Если вы записываете нашу беседу, то на встречу принесете кассету, а если вздумаете заявить куда-нибудь — хоть контрразведчикам, хоть милиции, — учтите: вас не спасут ни стальные двери, ни сонм телохранителей.
«Ишь как по книжному выражается, гад, — невольно отметил Жамин. — Но чего же ему или им надо?»
— Что вам надо?
— Поговорить с глазу на глаз, — спокойно повторил незнакомец. — Принимая это предложение, вы ничем не рискуете, а вот отказываясь…
— Приходите в банк, там поговорим, — сделал последнюю попытку Виталий Евгеньевич.
— Экий вы, право, — с неподдельным сожалением сказал незнакомец. — Вам же русским языком объяснили: нужно переговорить без свидетелей. Выходите через часок прогулять собачку. К вам подойдут. Даю гарантию, что вашей жизни и здоровью на этой прогулке ничего не угрожает.
— А если не выйду?
— Придется очень пожалеть, — вздохнули в наушнике. — Я же вам все объяснил. Или есть необходимость повторять снова? Мне казалось, вы вполне понятливый человек.
— Откуда я знаю, вдруг вы хотите выманить меня из дома, чтобы убить? — прямо спросил Виталий Евгеньевич.
— Убить можно и в квартире, как, например, Малахова, — спокойно парировал незнакомец. — Слышали, наверное? Его сегодня как раз собираются хоронить. Зачем для этого выманивать на улицу? Кстати, ваш шофер-телохранитель — тоже не великая помеха, и ездите вы отнюдь не в танке. Неужели не понятно?
— Понятно, — уныло ответил Жамин, и сердце у него тоскливо заныло. Действительно, что толку кому-то заявлять или пытаться спрятаться: уже не один такой, как он, и заявлял и прятался, но конец неизменно оказывался одинаковым.
Хотят поговорить? Это внушало некоторые надежды. Речь скорее всего пойдет о деньгах — о чем еще говорить с банкиром, кроме как о финансовых делах, вернее, крупных аферах, коль скоро настаивают на разговоре с глазу на глаз? Хотят попросить дать крупный кредит банку, готовому «взорваться» и лопнуть, и отдадут за это определенный процент? Или желают прокачать через его счета «грязные» деньги, принудив Жамина стать «прачкой» для бандитских наркодолларов? Впрочем, чего гадать, видно, придется идти. А уже при встрече попытаться точно выяснить, чего от него хотят, и постараться как-то выкрутиться из создавшегося положения — иногда ему это удавалось. И потом, кроме органов есть еще «крыша» — пусть всесильный Адвокат совершит сегодня свое последнее недолгое путешествие на Земле, — живы и здоровы Пак, Снегирев и многие другие. У них свои методы борьбы с людьми, обожающими ранние телефонные звонки.
— Хорошо, — сокрушенно вздохнул Виталий Евгеньевич. — Мне придется уступить вашему шантажу и грубым угрозам.
— Не нужно громких слов, — оборвали его. — В шесть вас ждут во дворе. Вы выходите гулять с собакой или нет?
— Выхожу, — огрызнулся Жамин. — Что еще остается?
— Захватите запись разговора, — напомнил обстоятельный незнакомец.
— Я ее не делал.
— Умница, — похвалили банкира, — но мы проверим вашу искренность. Итак, до встречи. Если вас не будет в четверть седьмого, будем считать, что вы отказались, и наши руки полностью развязаны.
— Нет, я буду!
Положив трубку, Виталий Евгеньевич встал, накинул на жирные плечи теплый халат и пошел на кухню. Сварил крепкий кофе, обжигаясь, выпил его, а потом, не выдержав, отыскал в шкафу початую бутылку коньяка и жадно сделал несколько глотков прямо из горлышка. Закурив, он поглядел за окно — внизу лежал пустой, темный двор, куда ему вскоре предстояло спуститься для встречи с неизвестным или неизвестными…
Когда он уже оделся и прицепил к ошейнику бультерьера Дика поводок, из спальни выглянула жена и сонным голосом спросила:
— Чего ради в такую рань? Оставь, он еще потерпит.
— Не спится, — стараясь казаться абсолютно спокойным, ответил Жамин и, чтобы избежать дальнейших разговоров, открыл тяжелую, похожую на сейфовую, металлическую дверь, снабженную телеглазком, позволяющим просматривать всю лестничную площадку. Он уже убедился, что на ней нет никого.
У лифта тоже было тихо и пусто. Дождавшись кабины, Жамин спустился вниз, вышел из подъезда и, поеживаясь от ночного морозца, — уже ощутимо стало прихватывать по ночам, — спустился по ступенькам крыльца. Ну, где этот незнакомец с полным мешком угроз?
Тихонько подвывал ветер, хрустели под подошвами льдинки на лужах. Дик сразу потянул к фонарному столбу — читать оставленные другими собаками «объявления». Виталий Евгеньевич спустил его с поводка и, заложив руки за спину, стал медленно прохаживаться вдоль длинного корпуса своего дома. Выходя, он поглядел на часы — было ровно шесть. Спуск в лифте и прочее заняли не более пяти минут. Так что он не выскочил, как до смерти перепуганный мальчишка, а выдержал условное время. Пока никого не видно, однако на шутку телефонный звонок тоже мало похож — за такие шуточки сейчас башку отрывают, а потом говорят, что так оно и было!
Сколько ему гулять: минут пятнадцать или, если никто так и не появится, ждать еще? Но как долго? Прикинув, Виталий Евгеньевич решил, что двадцати минут вполне хватит. Потом, в случае чего, всегда можно сослаться, что люди, заинтересованные в решении своих дел и настаивающие на встрече, не заставляют себя подолгу ждать.
В очередной раз развернувшись, он вдруг увидел, как по длинной, вымощенной бетонными плитами дорожке к нему медленно приближается одинокая мужская фигура в долгополом темном пальто и широкополой шляпе, наполовину скрывавшей лицо. Руки незнакомец держал в карманах.