Казнь без злого умысла
Шрифт:
– Я ухожу, – сообщила Мила, – меня сегодня уже не будет. Смелков готов?
– Да, Камилла Теодоровна, – испуганно пискнула Алена, – я как раз собиралась вам отнести.
– Давай сюда, я дома посмотрю. И не называй меня Камиллой Теодоровной, терпеть этого не могу. Сколько раз просила! Так, что у нас тут?
Милановская небрежно бросила на стул сумку и принялась листать текст и смотреть фотографии.
– Горчевский… Горчевский… Это хорошо, это интересно… Это ты молодец… В то время, как Горчевский учился в столичном университете, наш мэр копал землю и строил звероферму. Да, это можно использовать, если правильно подать. Горчевский в армии не служил, а Смелков служил… Кстати, а почему Горчевский
Алена с пылающими щеками подскочила к Милановской и начала дрожащими пальчиками перебирать листы с текстом.
– Он в школе учился, в восемнадцатой, вот здесь есть… вот, адрес школы, интервью с учителями, которые его помнят, записаны на диске, в тексте тоже есть… и адрес, по которому он проживал… – торопливо поясняла девушка.
Внезапно лицо Милановской будто бы подобралось, стало строже. Хотя куда уж строже! Но ей как-то удалось.
Шеф-редактор резким движением захлопнула папку и сунула ее в сумку.
– Я разберусь. А тебе нужно быть внимательнее, очевидные вещи пропускаешь. Учись у меня, пока я еще здесь работаю. Но в целом молодец, я довольна.
Дверь за шеф-редактором закрылась, и Алена с облегчением перевела дух. Кажется, на этот раз пронесло.
Как говорится, глаза боятся – руки делают, думала Настя Каменская, готовя себе очередное полоскание. Оказалось, что все не очень страшно, а точнее – совсем даже не страшно, действуй строго по инструкции – и порядок.
Сначала, изучив пропись, она составила и записала на бумаге график, разметив, в котором часу пить, в котором – полоскать горло и промывать нос, а когда менять компресс, убедилась, что между предписанными мероприятиями остается время для сна, и решила, что будет заводить будильник, вставать, лечиться и снова укладываться. Бессонная ночь сказывалась, в глазах ощущался песок и покруживалась голова. Но из такого чудесного, на первый взгляд, плана ничего не получилось: много времени ушло на то, чтобы разобраться, из какого пакетика нужно заваривать и из какого флакона капать, потом следовало выждать, пока травка настоится, потом дать ей хотя бы чуть-чуть остыть (не полоскать же горло кипятком!). А оборачивание собственной шеи компрессом превратилось в целую эпопею: смоченное «правильным» раствором полотенце никак не хотело удерживаться на горле, пока Настя двумя руками закутывала себя в полиэтилен. Пришлось учиться делать это одной рукой, что оказалось весьма непросто. Справившись, наконец, с задачей, она посмотрела на часы и поняла, что до «приема внутрь» остается почти два часа, завела будильник и улеглась в постель, однако заснуть сразу не удалось, а как только Настя задремала – открылась дверь, горничная пришла убирать номер. Кляня себя за то, что забыла вывесить на ручку двери снаружи табличку «не беспокоить», Настя шепотом, помогая себе жестикуляцией, объяснила, что ее номер в уборке не нуждается, но когда осталась одна – поняла, что до звонка будильника остается совсем немного. «Ничего, в следующий раз буду умнее», – оптимистично пообещала она сама себе.
Второй цикл прошел легче, но надежде поспать снова не суждено было осуществиться. Сначала принесли новый термос с кипятком, потом по коридору начал с дикими воплями бегать какой-то ребенок, после чего Настя вдруг поняла, что
Одним словом, со сном не получилось. Она вылезла из-под одеяла, сняла халат, надела свитер, джинсы и теплые толстые носки и села за компьютер. Посмотрела в оставленное Коротковым расписание его жены: вот сейчас как раз самое время позвонить. Интересно, Юрка не забыл предупредить Ирину, что Настя без голоса?
Не забыл. Ирина сразу ответила на вызов и сидела перед своим компьютером с Анюткой на коленях.
– Молчи-молчи, все знаю, все расскажу сама, – быстро заговорила Ирина. Благодаря профессиональной технике речи она могла произносить слова с невероятной скоростью, при этом совершенно отчетливо. – Тебе Юрка велел диатез проверить? Вот, смотри. Все чистенько. Мы шоколад сегодня не ели. Мы здоровы, веселы, и у нас хороший аппетит. Да, Анютик?
– Да!!! – с энтузиазмом подтвердила малышка.
– Быстро скажи тете Насте, что ты кушала на завтрак.
– Кашу! И бутрик с сыром, – доложила девочка.
– Бутрик – это бутерброд, – пояснила Ирина. – Теперь покивай мне, как вы там устроились? А то вчера я до ночи на съемке проторчала, а утром Юрка мне не звонил, чтобы не будить. Я буду вопросы задавать, а ты жестами отвечай. Гостиница хорошая? Номера удобные? Еда нормальная?
Насте пришлось три раза кивнуть.
– Как ты себя чувствуешь?
Настя скорчила кислую мину.
– Ты лечишься?
Снова кивок. Потом еще один – для убедительности. Настя повернула экран, чтобы в камеру попал уставленный коробками, флаконами и пакетиками стол.
– Однако! – рассмеялась Ирина. – И что обещают при такой массированной атаке?
Настя подняла руку с двумя оттопыренными пальцами.
– Два дня? А диагноз какой? Грипп?
Этап кивков закончился, начался этап отрицательных жестов.
– Бронхит?
Настя подумала, что, пока Ира перечислит все известные ей заболевания, у нее, Насти, голова отвалится. Однако до ларингита многоопытная Ирина дошла совсем скоро.
– Понятно. Чистяков в курсе?
Ну вот, опять мотать из стороны в сторону… Голова же кружится!
– Сказать ему?
И снова! Да что ж такое-то! Надо оставить бедную голову в покое и попробовать использовать другие части тела. Настя отчаянно замахала руками.
– Все-все-все, поняла-поняла. – Ирина опять рассмеялась. – Между прочим, почему ты одета? Коротков написал, что ты должна быть в халате и лежать в постели.
Господи, и как это актеры ухитряются без единого слова, только мимикой, жестами и позами выражать целые связные фразы и оформленные мысли, и чувства? Насте потребовалось немало времени, чтобы объяснить совсем простой факт: она не может заснуть, потому что болит горло, нечем дышать и все время что-то мешает. Маленькая Анютка хохотала до слез, глядя на этот «театр мимики и жеста». Вообще-то можно было написать сообщение здесь же, в скайпе, но Настя додумалась до этого далеко не сразу, а когда сообразила, необходимость уже отпала.
– Скажи Юрке, что я вечером вернусь со съемки часов в одиннадцать, – сказала Ира. – У вас это будет… Сколько?
«Два часа», – ответила Настя на пальцах.
– Спать, наверное, уже ляжет. Жалко будить. Но ты на всякий случай предупреди его, что я буду ждать его звонка до двенадцати по Москве, если сможет – пусть звякнет. В двенадцать у меня отбой, мне завтра вставать в шесть. Все, Настюша, целую-люблю-пока. Поправляйся!
Настя вышла из скайпа и принялась искать в Интернете местные сайты. Ей хотелось узнать, что пишут журналисты об убийствах экологов и как эту информацию воспринимают и комментируют жители города Вербицка.