Казнь без злого умысла
Шрифт:
Но сна все равно не было, хотя еще полчаса назад она была уверена, что заснет мгновенно, если шум не помешает. Шума не было тоже. А сон не приходил. Зато появлялись всякие малоприятные мысли. Юркины слова казались ей обидными и несправедливыми, но очень скоро Настя поняла, что он прав. В молодости все позитивное, любое событие, самая маленькая удача, самая обычная радость переживались ярко и живо, в то время как мелкие и даже крупные невзгоды легко забывались и вытеснялись, а уж бытовые неудобства вообще не считались достойными внимания. Сейчас, когда ей за пятьдесят, она утратила способность бурно и самозабвенно радоваться всему хорошему, положительные эмоции
Она вылезла из-под одеяла, закуталась в халат и поплелась в ванную курить. Уселась на край ванны и стала разглядывать себя в большом, в человеческий рост, зеркале. Из глубины зазеркалья на нее смотрела немолодая женщина с усталым бледным лицом и потухшими глазами. «Ни за что! – пронеслось в голове у Насти Каменской. – Я не поддамся. Я не позволю «этому» меня задавить. И пусть я не смогу заставить себя радоваться так же бурно и красочно, как когда-то, но я, по крайней мере, должна научиться контролировать свои мысли и слова, чтобы не застревать на негативе. Это вполне по силам любому человеку, было бы желание. А желание у меня есть. Потому что я не хочу превратиться в старую брюзгливую тетку, от которой все будут шарахаться».
Приводить в исполнение задуманное она решила начать немедленно. Легла в постель, выключила бра, постаралась расслабиться, начала погружаться в дрему… Услышала вдалеке вой сирены «Скорой помощи» и сразу поймала себя на мысли: «Ну вот, пожалуйста. Только-только начала засыпать! И ведь не закроешь окно – душно, а я не могу спать в духоте. Так и буду опять до самого утра…»
И спохватилась. Нет, надо думать по-другому. Как хорошо, что «Скорая» уже едет! Кому-то плохо, кто-то нуждается в помощи, и сейчас приедут врачи, сделают все, что нужно, человека спасут. И все будет в порядке. Как хорошо, что «Скорая» едет с сиреной, потому что если бы человек в помощи уже не нуждался, его везли бы не спеша, без сигнала. Раз есть сирена – значит, есть надежда. И этому можно и нужно радоваться.
Она вдруг с удивлением поняла, что улыбается в темноте.
Пятница
Таежные растения оказались поистине чудодейственными, и утром следующего дня Анастасия Каменская чувствовала себя совершенно здоровой. Горло больше не болело, голова не кружилась. Конечно, голос был все еще сипловатым, севшим, и нос по-прежнему заложен, но по сравнению с вчерашним днем все это казалось полной ерундой. Надо постараться сегодня пролечиться так же тщательно, как и вчера, ничего не пропускать и не нарушать, и тогда к завтрашнему дню все полностью наладится и можно будет полноценно работать вместе с Юркой. После полоскания тридцать минут не есть и не пить… Значит, завариваем питье, полоскание, проводим все мероприятия, на душ и все прочее – как раз тридцать минут, и можно будет идти в ресторан.
– Коротков, я встала! – сказала она, приоткрыв дверь в соседний номер. – Через полчаса выходим на завтрак!
– Ага! – донеслось из Юркиной комнаты вместе с голосом диктора, читавшего новости по какому-то телеканалу. Судя по прозвучавшим фамилиям, канал был федеральным.
Она приняла душ, оделась и ровно через тридцать минут, как и обещала, заглянула к Короткову.
– Полиция пока отказывается комментировать возможные причины убийства, – тараторила ведущая.
– Я готова, – весело сообщила Настя, – и даже почти совсем здорова. Что, кого-то опять убили? Или это все про тех же экологов?
Коротков нажал кнопку на пульте, выключая телевизор, и поднялся.
– Какую-то дамочку с местного телеканала грохнули, – пояснил он. – Не думаю, что там что-то политическое, она работала шеф-редактором на ток-шоу. Наверное, бытовуха. Любовник или соперница, или, может, внутри рабочего коллектива конфликт.
Еда в ресторане оказалась точно такой же, как и накануне: не очень разнообразной, но обильной и вкусной. Сегодня аппетит у Насти был отменным, и Коротков откровенно веселился, глядя на то, с каким удовольствием она поглощает сосиски с омлетом и слоеные пирожки, которые он сам вчера так нахваливал.
– Я же не ужинала, – пояснила она, смутившись, когда поймала его насмешливый взгляд.
– Да ешь на здоровье! – расхохотался Юра. – Сиди в номере и набирайся сил перед завтрашним прорывом. Я сегодня еще встречусь кое с кем, пару вопросов провентилирую, а завтра поедем за город местность осматривать, все равно сегодня пятница, впереди два выходных, ни в одной конторе мы никаких вопросов не решим. На карте мне, конечно, все покажут, но ты же понимаешь: лучше своими глазами увидеть. А ты что планируешь? Я ж понимаю, что тихо и скромно болеть ты не умеешь, наверняка будешь в информации копошиться.
– Вот и неправда, – возразила она, потянувшись за очередным пирожком, – я болею очень даже скромно, никаких дорогостоящих препаратов, капельниц и прочих процедур. И совсем-совсем тихо, меня не видно и не слышно, я даже ни с кем не разговариваю. Но поскольку ты как старший нашей группы обязан обеспечить прояснение вопроса с экологической обстановкой, то я этим и займусь. Конечно, к делу убитых экологов меня никто и на километр не подпустит, но можно попробовать зайти с другой стороны.
– Ага, – кивнул Коротков, – через заднее «кирильцо», как говорил Райкин. И где у нас это «кирильцо»?
– На звероферме.
– Ты что, на звероферму собралась ехать?
– Ну прямо-таки! – рассмеялась Настя. – Хотя было бы неплохо, но не сегодня, само собой. Нет, Юраша, я буду действовать простым старым дедовским способом: читать. Для начала надо понять, может ли норковая ферма в принципе представлять собой экологическую опасность. Потом, если ответ положительный, попробую выяснить, может ли это иметь место с конкретной здешней фермой. Я же совсем ничего не знаю про пушное звероводство. Вот и попробую восполнить пробел в образовании.
– Ох, Пална, лучше бы ты в расстановке сил в предвыборной гонке разобралась, а то мне ж с людьми разговаривать… Далась тебе эта экология!
– Да ну, Юр, мне про политику скучно.
– А про экологию весело?
– Тоже скучно. Но, разбираясь в здешних выборах, я не приобрету новых знаний, понимаешь? Ну, выясню я, кто тут против кого дружит и кто с кем воюет, у кого сколько денег и кто за что платит. И что мне с того? Как только мы покинем территорию этого славного города, все мои знания о местной политике можно будет выкинуть в мусорное ведро, они уже никогда не пригодятся. Если уж делать скучную работу, то лучше выбирать такую, которая может дать новые знания или навыки. Законы экологии всюду одинаковы, знание этих законов может потом где-нибудь еще пригодиться.