Казнь по кругу
Шрифт:
— В самый раз. И не наш, и не муровский, а вроде свой! — обрадовался Алексей.
Страж у вертушки, несмотря на дружеские отношения визитера со здешним начальством, придирчиво рассмотрел сырцовское удостоверение, сверил его с заявкой на разовый пропуск, дотошно изучил «байард» в поисках обозначенной в заявке же марки пистолета, нашел и нажал наконец на педаль, которая прокрутила вертушку на сто восемьдесят градусов. Только-только одному человеку пройти.
Так Сырцов оказался на секретной базе подготовки спецназа.
— Лучше б уж к пяти утра. Чего там мелочиться?
— Ты небось, как блядь после рабочей ночи, в мягкой постели валяешься до двенадцати, а я человек служивый.
— Уж, пожалуйста, не ври, что ты каждый день на службу к восьми являешься, — невыспавшийся Сырцов был брюзглив, как генерал в отставке.
— Сегодня мои личные штатные стрельбы, — разъяснил ситуацию Алексей.
— У меня к тебе серьезный разговор на полчаса.
— Ты мне ночью уже говорил об этом. У меня время на стрельбище от восьми до половины десятого. Отстреляемся и побеседуем.
Забавное у них было стрельбище. Рядом с неподвижными мишенями, мишенями двигающимися, прыгающими, бегущими и ползающими существовало подобие детского городка аттракционов, где были и карусели, и качели, и механизм для выполнения мертвой петли, и миниатюрные американские горы, и круг, на котором следовало при вращении добираться к высокому центру. Много чего здесь имелось. Но ни веселых мордашек на бортах, ни яркой раскраски, ни причудливых на радость детям излишеств. Скелеты аттракционов, голая функциональность.
И изрезанный непредсказуемыми траншеями овраг тут же — перед другим рядом мишеней.
У будочки с электроуправлением всего этого хозяйства стояли навытяжку два сверхсрочника, которые при приближении полковника четко и синхронно откозыряли.
— С чего начнете, Алексей Владимирович? — интимно поинтересовался старший. Алексей сморщил нос от удовольствия существовать в понятном ему ярком утреннем мире, щуря глаза, осмотрелся и решил:
— Пожалуй, с оврага, Васильич, — и к Сырцову: — А ты?
— Пожалуй, с отдыха, — опять поддразнивая полковника, ответил Сырцов и тут же прилег на траву. Прилег, вытащил из сбруи «байард» и с нежной любовью обласкал — проверил, все ли в порядке.
— Покажи, — потребовал полковник. Сырцов протянул ему пистолет. Привлеченные экзотичным видом оружия, осторожно подтянулись сверхсрочники, деликатно разглядывая через плечо полковника диковинный братоубийственный механизм.
— На маузер похоже, — решил старший.
— Откуда он у тебя? — спросил Алексей.
— Дед подарил.
— Дед Мороз что ли?
— Дед. Александр Иванович Смирнов. Мой бог и учитель, — серьезно ответил Сырцов.
— Этот тот самый, что операцию в заповеднике провел? — вспомнил Алексей и вернулся к «байарду»: — Он в какую сторону стреляет?
— В какую я захочу, — флегматично ответил Сырцов.
— Ну, а мне бы чего-нибудь попроще, — съехидничал Алексей и вытянул из-под ремня облегченный блестящий полицейский «кольт-45». Нравилась ему его машинка. Он подкинул ее на своей громадной ладони, полюбовался самую малость и приказал: — Заводи, Васильич.
Старший бросился к пульту. Со скоростью походного шага двинулся второй ряд мишеней на той стороне оврага.
Сделав по овражному крутому склону три кувырка через голову, Алексей, приподнявшись на одном колене, произвел по мишеням серию выстрелов на всю обойму. Немедля кинул себя в неглубокую ямку, мгновенно перезарядил и, сделав по оврагу стремительный бросок метров на пятьдесят, залег и открыл огонь по внезапно появившимся без всякого порядка из многочисленных траншей поясным силуэтам. Перезарядка, еще бросок и снова серия. Третья. Последняя.
Тяжело и звучно дышавший полковник Панкратов с облегчением улегся на траву рядом с Сырцовым. Молчал, чтобы отдышаться. Отдышался, зевнул неизвестно отчего и предложил Сырцову:
— Может, попробуешь?
— Мне кувыркаться ни к чему, — ответил и тоже зевнул. Заразная эта штука — зевота. — Горки, перелески, траншеи — это у вас. А у нас — каменные стены, асфальт, тротуары, лестницы. На них не покувыркаешься.
Подошел Васильич, сказал одобрительно:
— Порядок, Алексей Владимирович. Минус — всего два.
— Все хорошо, прекрасная маркиза, — запел Сырцов, — за исключеньем пустяка!
— Интересно, сколько раз ты промахнешься! — разозлился Алексей.
— Я вообще не промахиваюсь, — с ленивой скромностью сообщил Сырцов. — Только вот в овраге кривляться, как обезьяна, не собираюсь.
— А что вы хотите? — гася возможный скандал, быстро спросил сообразительный Васильич.
— Я на карусели давненько не катался. А в детстве любил, — жуя травинку, задумчиво сообщил Сырцов.
— Покатайся, покатайся! — гостеприимно и ехидно предложил Алексей.
— На сколько у вас обойма? — полюбопытствовал Васильич.
— На десять. Один в стволе.
— Значит, одиннадцать попрыгунчиков по кругу, — все понял Васильич и пошел пускать карусель.
Не было удобных сидений на этой карусели. Не было зебр, осликов, тигров и жирафов. Были металлические горизонтальные прутья внизу, на которых можно с трудом стоять, и вертикальные, за которые можно держаться одной рукой. Сырцов вспрыгнул на карусель, нашел для себя оптимальное положение и объяснил: