Казна императора
Шрифт:
Дальше дело пошло несколько легче, и Чеботарев сумел добраться до Благовещенска, но от всей этой дороги в памяти полковника запечатлелся лишь гвоздем засевший в голову страх заболеть. Сыпняк косил всех без разбора, прямо у железнодорожной колеи чуть ли не штабелями лежали трупы умерших, и Чеботарев ясно отдавал себе отчет: если он здесь свалится, это конец.
Однако сразу за Амуром страх постепенно отступил на второй план, неразбериха Гражданской войны осталась там — за кордоном, и всеми правдами и неправдами Чеботарев сравнительно легко
Генерал, занимавший на Гиринской терем-особняк в старорусском стиле, встретил Чеботарева чуть ли не с распростертыми объятьями. Во всяком случае, когда кокетливая горничная без всяких расспросов провела полковника в кабинет хозяина, лицо Миллера выразило неподдельную радость.
Он первым делом усадил гостя в кресло, предложил сигару и, только садясь за свой письменный стол, поинтересовался:
— Ну, как добрались?
— С приключениями, — чуть насмешливо отозвался Чеботарев, присматриваясь к генералу, которого знал неплохо, но в свете последних событий от того можно было ожидать чего угодно.
— Понимаю… — генерал догадался, о чем сейчас думает полковник, и без промедления приступил к делу: — Вас конечно же интересует положение с ценностями, поступающими сюда из нашей растерзанной России.
В голосе Миллера зазвучали патетические нотки и, обрывая их, Чеботарев сухо, по-деловому спросил:
— Надеюсь, все поступления оформлены надлежащим образом?
— Да, да, конечно… — поспешно закивал Миллер. — Только часть поступлений, вы понимаете, идет частным порядком… Но я их регистрирую, как положено и в случае…
Генерал сбился на полуслове и сердито посмотрел на неожиданно появившуюся в дверях кабинета горничную.
— Тебе чего?
— К вам полковник Костанжогло.
— Так проси же его, проси! — замахал руками Миллер и, бросив красноречивый взгляд на Чеботарева, добавил: — Именно его я и жду…
У полковника почему-то возникла мысль, что ничего не спросившая прислуга приняла его за Костанжогло, но он сразу отогнал ее и, напустив на себя самый безразличный вид, поинтересовался:
— Костанжогло здесь с людьми, или сам?
— Сам, сам, — отвечая, Миллер не придал значения вопросу и, поднявшись из-за стола, пошел навстречу входившему в кабинет Костанжогло.
Долгожданный гость сердечно поздоровался с хозяином и только потом, увидев сидевшего в глубине комнаты Чеботарева, удивленно поднял брови:
— Как, и вы здесь?
— Пришлось… — неопределенно ответил Чеботарев и, поднимаясь, поспешил предупредить следующий вопрос Костанжогло. — Полковник, о деле потом…
— Да, да, все это потом, — тут же подтвердил не понявший, о каком деле речь, Миллер и радушно пригласил: — Господа, прошу к столу! Так сказать, отобедать, по случаю встречи…
Разговор на генеральском застолье шел самый светский, и только в самом конце его несколько
— Господа, нынешние кандидаты в правители России обанкротились! Я не хочу называть конкретных имен, но помяните мои слова, возрождение нашей родины начнется с востока. И совершенно напрасно некоторые наши политики пренебрегают иностранной помощью, а кое-кто, и вообще, настроен к ней враждебно. Уверяю вас, это не так! В конце-концов союзники поймут, чем это им грозит, и начнут помогать нам всерьез. И вот тогда-то станет вопрос о по-настоящему сильной личности…
Гордый своей тирадой Миллер поочередно посмотрел на обоих полковников и многозначительно закончил:
— Надеюсь, господа, вы понимаете, кого я имею в виду…
Чеботарев удивленно воззрился на Миллера, переглянулся с Костанжогло и, догадавшись, что, по всей вероятности, речь идет о генерале Хорвате, тактично промолчал. Костанжогло же вообще опустил глаза. До конца обеда к этой щекотливой теме никто из сидевших за столом больше не возвращался…
Уже гораздо позже, вышагивая рядом с Чеботаревым по тщательно очищенному от наледи тротуару, Костанжогло спросил:
— Ну и как вам, полковник, наш милый генерал?
— Главное, честен, — отозвался Чеботарев. — А все остальное — от наивности и полного незнания реальности.
— Да уж, — вздохнул Костанжогло, — реальность, хуже некуда…
— Но все-таки, — неопределенно хмыкнул Чеботарев и с наигранной бодростью поинтересовался: — Ведь ваша-то миссия удалась?
— А как же! — Костанжогло выругался коротко и зло. — Настолько, что даже моего посланца к Миллеру выкрали из поезда уже здесь…
— Хунхузы? — живо спросил Чеботарев. — Может, случайность?
— Какая к черту случайность! — махнул рукой Костанжогло. — Его одного только и взяли.
— Это точно?
— Точнее некуда. Жена здешнего чиновника с моим офицером в одном купе ехала. Она все и рассказала.
На какую-то секунду Чеботареву стало не по себе. Перейдя кордон, он как-то расслабился, и теперь напоминание о прежней опасности заставило его стать предельно собранным.
— Значит, в покое не оставили… — вслух продолжил свою мысль полковник и сам же себя спросил: — Осталось выяснить, кто?
— Тут вам и карты в руки, — заметил Костанжогло и сухо добавил: — Я со своими людьми, конечно, буду помогать, но учтите, как только все выясниться, я сразу назад, главное, как вы знаете, там…
Тешевича вывели из подвала в верхние комнаты только на третий день. И едва поручик оказался в разоренной купеческой гостиной, как сидевший здесь маленький и вертлявый чекист огорошил его:
— Ну и отмочили вы штуку!
— Какую штуку? — не понял Тешевич.
— Да ладно, дурачком-то не прикидывайтесь, — махнул рукой чекист. — Это ж надо, от такой женщины отказались… Я б, к примеру, не удержался.