Казус бессмертия
Шрифт:
– Холопствуешь?
– Так же, как и ты, - ответил Петр.
– Тут ты не угадал, - Агасфер поднял вверх руку и покачал указательным пальцем. – Я работаю, как самый обычный наемник.
Петр недоверчиво ухмыльнулся. Они выпили еще. В голове у Петра приятно зашумело и он, хрустя луком, принялся разглядывать горные вершины, укрытые снежными шапками.
Агасфер же вдруг встрепенулся и, приставив ладонь к уху, начал к чему-то прислушиваться. Через несколько секунд и Петр услышал какое-то тихое зудение, но не придал этому никакого значения. На душе было тихо и спокойно. Агасфер же быстрым движением руки проворно схватил фляжку, завинтил колпачок и, засунув ее за пазуху, стал напряженно вглядываться в часть долины, расположенную
Их было человек десять. Одетые в военную маскировочную форму, они резко контрастировали со спокойствием окружающей их природы. За спинами у них торчали увесистые вещмешки, а на груди болтались автоматы. Бежали они достаточно резво и поэтому быстро приближались к отаре Агасфера. Тот сплюнул под ноги и сказал:
– Ваххабиты…
– Кто, кто? – не понял Петр.
– Представители одной из суннитских сект. Называют себя борцами за веру, а на самом деле – простые наемники. Готов поспорить, что среди этих нет ни одного чеченца.
– И куда они бегут?
– А ты не слышишь?
Жужжание стало сильней. Мало того, звук возрастал очень быстро. Агасфер тревожно оглянулся, и выругался:
– Вот черт, мать твою… не успеем! До ближайшей скалы, где есть выемки – метров триста!
Петр ничего не понимал. Группа ваххабитов тем временем достигла отары Агасфера. Вооруженные люди, пинками расталкивая овец, бежали к ручью. Овцы обиженно блеяли и разбегались в стороны, всем своим видом протестуя против столь хамского с ними обращения. Наконец, экстремисты достигли воды. Один из них - видимо, главный – что-то крикнул, и группа начала переходить ручей вброд. Жужжание вдруг превратилось в громкий, режущий слух стрекот и в долину из-за горы ворвались два военных вертолета. Они, грозно ощетинившись всякими ракетами и пулеметами, летели на малой высоте, и направление их полета явно указывало на группу борцов за веру. Ваххабиты, перешедшие ручей, ворвались в отару Петра и затаились среди овец. Не успевшие перебраться, бросились обратно и затерялись в стаде Агасфера. Один лишь предводитель, оказавшийся посередине водной преграды, не мог решить, куда быстрее смыться, и топтался на месте, дергаясь поочередно - то вперед, то назад. Он напоминал осла, застрявшего между двумя стогами сена. В отличие от басни, где на выбор у осла времени было достаточно, предводитель ваххабитов находился в совершенно другом положении. Это подтвердил застрочивший пулемет первого вертолета. Очередь прошила главного ваххабита насквозь и он, упав телом в воду, отправился туда, где не надо ничего выбирать. Агасфер заорал:
– Ложись! Прячься за камни!
Он упал на землю. Петр свалился с камня и распростерся рядом с ним. Раздался какой-то вой, и земля с грохотом поднялась вверх. Вертолетчики плевать хотели на чеченских баранов, и потому реактивные снаряды стали рвать обе отары на куски. Воздух наполнился звоном железа, свистом сорванных с земли камней и звуками стрельбы. Прямо перед носом Петра упало овечье копыто, срезанное чисто и аккуратно. Он повернул голову вправо, и пространство вдоль линии взгляда наполнилось летящими предметами: автоматом Калашникова, парящим рядом с бараньими рогами; чьей-то оторванной от тела ногой, обутой в высокий военный ботинок; окровавленным телом Агасфера без головы; его же фляжкой, сильно помятой, но закрытой; овечьей шерстью, кружащейся подобно хлопьям снега, и многими другими вещами. Этот вращающийся калейдоскоп неожиданно прекратился резким взрывом боли в левой части тела. Теряя сознание, он заметил чью-то руку, отдельно от тела брякнувшуюся перед глазами. Пальцы ее судорожно сжимали жестяную кружку Петра. Успев напоследок удивиться, он тут же умер.
Сознание вернулось рывком, который сопровождался резкой, разрывающей тело болью. Левая часть туловища не чувствовалась, но боль сидела
Агасфер медленно взял ее в руки, осторожно отвинтил колпачок, и от души ливанул в кружку. Он встал на ноги, подошел к Петру, приподнял его голову и поднес кружку к губам. Тот разжал зубы, и живительное пойло потекло в глотку. Боль начала уходить, и через три больших глотка стала относительно терпимой. Увидев, что Петру становится лучше, Агасфер сам присосался к горлышку. Отдышавшись, он, кряхтя, уселся на камень, и с усмешкой задал вопрос:
– Ну, а ты какого бога ударил?
Петр, превозмогая боль, ответил:
– Не понимаю.
– Как же, - Агасфер еще хлебнул чачи, закрутил крышку, и засунул фляжку за пазуху. – Не понимает он… С оторванной рукой и развороченной в области сердца грудью человек жить не может. А вот тот, кого наказали бессмертием, – запросто.
– Почему наказали? Может, наградили.
– Такой гадостью не награждают. Вот я, например, отказал Кое-Кому в отдыхе во время его последнего пути. Да еще и оттолкнул…
Петр понял, что безголовое тело Агасфера ему совсем не привиделось. Он удивленно спросил:
– Вечный Жид? Так это правда? Неужели священники не врут?
– Попы врут всегда, - ответил Агасфер. – На то они и попы. Но, что касается меня, то я действительно скитаюсь по этой чертовой земле две тысячи лет, и даже мое настоящее имя давно забылось… А сколько живешь ты? И вообще, кто ты такой?
Петр подтянул к животу левую ногу и ощутил, что тело начало его слушаться. Он сказал:
– Мне очень трудно говорить, потому что больно. Давай об этом потом.
Агасфер кивнул головой:
– Хорошо. Мы валялись в отключке несколько часов. Уже вечереет. Скоро сюда придут чеченцы. И с моей стороны, и с твоей. Баранов много побито. Мяса нам оставят. Приходи вечером. У меня условия для ужина лучше, чем у тебя.
Агасфер встал, перешел ручей, и обнаружил свои сапоги целыми и невредимыми. Они так и стояли на камне в месте, где он разувался. Он обулся, и пошел собирать уцелевших овец. Петр занялся тем же. Несколько сотен квадратных метров были изрыты воронками. Петр насчитал девятнадцать убитых животных и шесть человеческих трупов разной степени целостности. Подобрав с земли тяжелый пистолет, находившийся в кобуре, он засунул его под один из больших камней. Из специального кармашка выглядывала запасная обойма, и это обстоятельство еще более обрадовало Петра. Попавшуюся на глаза помятую, но не пробитую банку тушеной говядины он припрятал под соседним камнем, а длинный нож в чехле засунул в голенище сапога. Уцелевших овец он привел в загон.
Когда появился Умар, Петр рассказал о вертолетах. Себя он выставил контуженным, а кровь на одежде выдал за овечью. Умар убежал. Через некоторое время долина наполнилась взрослыми, приехавшими на нескольких телегах. С другой стороны ручья уже копошились представители соседнего тейпа. Иса поговорил о чем-то с представительным толстым чеченцем с того берега, гортанно раздал указания и ушел вниз. Горцы собрали все ваххабитские вещи и оружие, погрузили на телеги трупы людей и животных, после чего уехали в свое село. Петр остался один. Мяса ему не перепало, чему он нисколько не удивился. Зато на топчане стояла глиняная миска с кашей и лежала большая лепешка…