Келльская пророчица
Шрифт:
– Как это ни удивительно, да.
Вскоре вчерашние молодые женщины принесли путешественникам завтрак, и Бархотка тотчас же отвела в сторонку большеглазую с копной каштановых волос и быстро перекинулась с нею парой слов. Затем драснийка возвратилась к столу.
– Ее зовут Онатель, – доложила Бархотка, – и она пригласила нас с Сенедрой завтра в гости туда, где она и другие девушки работают. Знаете, женщины без устали чешут языком и, возможно, нам удастся разузнать что-нибудь полезное.
– Но ведь ту пророчицу, которую мы повстречали на Веркате, кажется, тоже
– Это очень распространенное женское имя в Далазии, – ответил Закет. – Самая знаменитая пророчица далазийцев носила это имя.
– Однако остров Веркат находится на территории Хтол-Мургоса, – отметил Сади.
– Ничего тут нет странного, – сказал Бельгарат. – Мы располагаем достоверными сведениями о том, что раса далазийцев и раса рабов в Хтол-Мургосе родственны друг другу. А общие имена – лишь еще одно тому подтверждение.
Когда они вышли из дома и отправились в разные стороны, уже вовсю пригревало ласковое утреннее солнце. Гарион и Закет сняли доспехи и оставили в доме оружие, однако Гарион предусмотрительно прихватил с собой Шар, спрятав его в мешочек у пояса. Они с Закетом направились прямо через лужайку, туда, где стояло несколько довольно больших по здешним меркам домов, – почти в самый центр города.
– Ты всегда так трясешься над этим камнем? – спросил Закет.
– Не уверен, что это подходящее слово, – ответил Гарион, – хотя, впрочем, ты прав – пусть даже и не подозреваешь почему. Видишь ли, Шар очень опасен, а я вовсе не хочу, чтобы он, пусть даже по чистой случайности, кому-то повредил.
– А на что он способен?
– Точно не знаю. Пока он еще ничего худого никому не сделал – кроме разве что Торака. Но не исключено, что это была работа меча.
– И никто в мире, кроме тебя, не должен касаться Шара?
– Навряд ли. Эрионд таскал его с собой не один год. Все пытался кому-нибудь его всучить. Но люди эти были истинные алорийцы и предпочли не искушать судьбу.
– Значит, только вы двое можете к нему прикасаться?
– Еще мой сын, – ответил Гарион. – Я приложил его ручку к Шару сразу же, как только мальчик появился на свет. Шар был очень рад этой встрече.
– Камень? Камень радовался?!
– Он не такой, как другие камни. – Гарион улыбнулся. – Порой он позволяет себе милые глупости. Может потерять рассудительность, увлечься. Мне частенько приходится следить за собственными мыслями. Ведь решив, что мне чего-то очень хочется, Шар способен начать действовать по собственному разумению. – Он рассмеялся. – Однажды я размышлял о том, как Торак расколол мир, и Шар совершенно серьезно принялся объяснять мне, как его воссоединить.
– Да не может быть!
– Правда-правда! Для него не существует понятия «невозможно». Если бы я захотел, то он, наверное, смог бы столкнуть звезды с их орбит и сложить из них на небе мое имя. – Гарион вдруг почувствовал, что Шар в мешочке у него на поясе беспокойно зашевелился. – Прекрати! – резко приказал он. – Это был всего лишь пример, а вовсе не просьба!
Закет изумленно уставился на него.
– А фантастическое было бы зрелище, правда? – сказал Гарион. – Представь: из конца в конец ночного неба сияющими огромными буквами начертано «Бельгарион»...
– А знаешь, Гарион, – обрел наконец дар речи Закет, – я всегда считал, что в один прекрасный день мы с тобой двинемся друг на друга войной. Не будешь ли ты жестоко разочарован, если я решу не высовываться?
– Думаю, я это стоически перенесу, – ухмыльнулся Гарион. – На худой конец, в этой войне я могу перебиться и без тебя. А ты будешь время от времени меня навещать и осведомляться, как идут дела. Сенедра угостит тебя ужином. Правда, повариха она не лучшая в мире, но ведь порой приходится идти на маленькие жертвы, правда?
Они какое-то время молча глядели друг на друга и вдруг расхохотались. Процесс, начавшийся в душе Гариона в первую встречу с чудаковатым и благородным Ургитом, благополучно завершился. Гарион с удовлетворением осознал, что сделал первые шаги к тому, чтобы покончить с вековой распрей между Алорией и Ангараком.
Далазийцы почти не обращали внимания на друзей, идущих по вымощенным мрамором улочкам мимо сверкающих фонтанов. Жители Келля спокойно и сосредоточенно занимались своими делами, погруженные в размышления. Разговаривали они крайне мало, поскольку в этом просто не возникало необходимости.
– Жутковатое местечко, правда? – заметил Закет. – Я не привык к городам, где никто ни черта не делает.
– Но ведь они заняты делом.
– Ты понимаешь, о чем я. Здесь нет лавок торговцев – да что там, даже улицы никто не метет!
– Немного странно, не спорю. – Гарион осмотрелся. – Но что самое удивительное, мы не встретили еще ни одной прорицательницы. Я думал, именно здесь они живут.
– Может, они сидят по домам?
– Не исключено.
Утренняя прогулка не помогла Гариону и его друзьям что-либо разузнать. Они несколько раз пытались завязать разговор с облаченными в белое далазийцами, но те, хотя и были безупречно вежливы, явно не горели желанием поддерживать беседу. Они просто отвечали на вопросы – но и только.
– Отвратительно, правда? – заявил Шелк, когда они с Сади возвратились в дом, где их поселили. – Никогда не встречал господ столь неразговорчивых. Представь, ни с кем не удалось поболтать даже о погоде!
– А не заметили ли вы часом, в какую сторону направились Лизелль и Сенедра? – спросил Гарион у Шелка.
– Кажется, куда-то на противоположный конец города. Скорее всего они вернутся вместе с уже знакомыми нам юными дамами, когда те принесут нам обед.
Гарион оглядел остальных.
– Кто-нибудь из вас видел хотя бы одну прорицательницу?
– А их здесь и нет, – ответила Польгара. Она сидела у окна, зашивая прореху на тунике Дарника. – Одна старая женщина рассказала мне, что они живут в особом месте. Это за пределами города.
– Как ты ухитрилась вытянуть из нее ответ? – изумился Шелк.
– Просто я была настойчива. Чтобы чего-то добиться от далазийца, необходимо на него надавить.
Как и предсказал Шелк, Бархотка и Сенедра возвратились в дом вместе с женщинами, несущими еду.