Кельты-язычники. Быт, религия, культура
Шрифт:
Однажды Конайре, играя со своими совоспитанниками, заскучал и стал искать других развлечений: «Потом оставил он братьев играть, повернул колесницу и пустился в дорогу. У Ат Клиат заметил он вдруг огромных птиц с белыми пятнами, невиданной красоты и цвета. Бросился за ними Конайре и скакал, покуда не истомились его кони. И все это время не подпускали его птицы на бросок камня, но и не улетали дальше. Сошел тогда Конайре на землю и достал из колесницы свою пращу. Двинулся он вперед и пошел к морю, где опустились птицы на воду. Уже занес он руку, но тут сбросили птицы оперение и предстали перед ним воинами с мечами и копьями». [48]
48
Цитаты из саги приводятся
Популярность у кельтов охоты на птиц засвидетельствована и античными авторами. Страбон пишет: «Есть у них еще одно деревянное оружие, похожее на «гросф». Его бросают рукой, а не из петли, и оно летит даже дальше стрелы. Этим орудием они пользуются главным образом для охоты на птиц». Охотой на птиц развлекает себя единственный сын Кухулина по дороге на роковую встречу с отцом и со своей судьбой – он погибает от руки собственного отца – в трагической саге «Смерть единственного сына Айфе». Стоя на побережье Трахт Эйси, улады увидели, что к ним плывет бронзовая ладья. В ней сидел мальчик; он сбивал птиц своей пращой так, что они оставались в живых, а потом снова выпускал их.
Его собственный отец совершил подобный подвиг в тот день, когда он впервые взял оружие и доказал свою доблесть в сражении. Тогда Кухулин вернулся в Эмайн Маху, нагруженный головами, живыми оленями и добычей. Тут он увидел пролетающую мимо стаю белых лебедей.
«– Что там за птицы, о Ибар, – спросил тут Кухулин, – ручные они или вольные?
– Это воистину вольные птицы, – сказал ему Ибар, – стая, что к нам прилетает со скал, островов и утесов огромного моря кормиться в поля и долины Ирландии.
– Что будет лучше, о Ибар, – спросил его мальчик, – живыми или мертвыми взять их нам в Эмайн?
– Уж верно живыми, – ответил возница, – ибо не каждый поймает свободную птицу.
Кинул тут мальчик в них маленький камень и сбил восемь птиц, метнул большой камень, и пало на землю шестнадцать… Тогда привязал Ибар птиц к оглоблям, веревкам, ремням, бечевам колесницы».
Однажды в «Похищении быка из Куальнге» любовь Кухулина к охоте на птиц чуть было не навлекла на него позор. Нат Крантайл, могущественный воин на службе королевы Коннахта Медб, собрался напасть на Кухулина. Он презрительно обращается к юноше и отказывается пользоваться каким-либо другим оружием, помимо 27 жердей из падуба, заточенных, обожженных и заостренных на огне [49] : «Прежде него успел Кухулин подойти к потоку, над неверными водами которого возвышались лишь девять жердей, с которых он все ж никогда не отступался. Метнул Нат Крантайл жердь в Кухулина, но тот наступил на ее острие. Вторую и третью жердь метнул Нат Крантайл в Кухулина, но с острия второй переступил Кухулин на острие третьей. Меж тем показалась над равниной стая птиц. Сам словно птица, устремился Кухулин за ними в погоню…»
49
Можно вспомнить о небольших деревянных копьях, которые, по словам Арриана, использовались в кавалерийских упражнениях. Может быть, нечто подобное и имелось в виду в следующем пассаже из «Похищения быка из Куальнге»: «Потом достославный герой взял боевое оружие для схватки, сражения и битвы. Из боевого оружия для битвы взял он свой меч светлоликий с рукоятью из кости и к нему восемь малых мечей; пятирогое взял он копье и к нему восемь маленьких копий; взял он свой деил клисс и восемь маленьких дротиков».
В этом пассаже воплощено отношение кельтов к жизни и развлечениям – помпезные, фантастические, величественные подвиги, когда легендарные, полубожественные герои достигают невозможного; простодушная радость, которая чувствуется в описании всех этих приемов и попытках подражать им в реальной жизни.
Однако кельты охотились не только на птиц. Величайшей охотничьей добычей и самой изысканной пищей для пира считался кабан. Кельты охотились на диких свиней, ели их – и в то же время они почитали их и поклонялись им, считая свиней по сути своей неземными, волшебными животными.
Во множестве саг речь идет об охоте на кабана; эта тема красной нитью проходит через всю кельтскую традицию. Античные авторы подтверждают сведения о любви кельтов к свинине, как и фрагменты туш, найденные в погребениях. Страбон пишет о белгах: «Пища у них обильная, состоящая
Охота на гигантского сверхъестественного кабана послужила темой множества преданий в древней ирландской и валлийской традициях. Охота на великого таинственного Турх Труйта в «Мабиногионе» [50] , который на самом деле был превращенным в кабана вместе со всей своей свитой князем, стала главной темой в истории о Кулухе и Олвен; ирландской параллелью Турх Труйту служит Орк Треть. Юный Кулух, кузен Артура, просит руки Олвен, дочери Исбададдена, «Повелителя Великанов». Прежде чем получить ее, Кулух должен выполнить множество заданий, превышающих человеческие возможности, одно из которых – поймать сверхъестественного кабана. Гигант говорит Кулуху: «В целом мире нет гребня и ножниц, что могли бы справиться с моими жесткими волосами, кроме тех, что спрятаны между глаз Турха Труйта, сына Тареда Вледига, Великого кабана. Он не отдаст их тебе ни по доброй воле, ни по принуждению» [51] . Кулух выполняет множество невероятных подвигов, которые он вынужден был свершить, и вот валлийские воины отправляются в путь по Ирландии, где и пребывает великий кабан: «Впереди себя он пустил собак, и они подняли Турх Труйта, и в этот день с ним сражались ирландцы, и он опустошил пятую часть Ирландии. На другой день с ним сражались воины Артура и не смогли его одолеть. На третий день с ним сражался сам Артур, и бился девять дней и девять ночей, и смог убить только самую маленькую свинью. Его люди спросили, что это за свинья, и Артур ответил: «Это король, которого Господь превратил в свинью за его грехи».
50
«Мабиногион», конечно, нельзя считать непосредственным источником информации о языческих кельтских обычаях, однако в этих сложных преданиях есть следы, судя по всему, языческих элементов, и поэтому их следует рассматривать в свете более широких данных. (Примеч. авт.)
51
Здесь и далее цитаты из «Кулуха и Олвен» приводятся в переводе В.В. Эрлихмана. (Примеч. пер.)
В Ирландии охотились как на волшебных кабанов, так и на самых обычных, настоящих свиней. Один кабан – легендарный кабан Формаэла – стал предметом широкомасштабной охоты; он красочно описан в одной легенде: «Одного описания этого гигантского кабана было достаточно, чтобы внушить смертельный ужас, ибо он был черно-синий с грубой щетиной… серый, жуткий, безухий, бесхвостый… Зубы у него выступали, длинные, страшные, впереди его огромной головы… и щетина была поднята у него на спине так высоко, что круглое дикое яблочко накололось бы на каждую из его грубых щетинок».
Таким образом, кабан был любимым животным для охоты, и местные традиции содержат множество упоминаний об охоте на свиней, как настоящих, так и сверхъестественных.
Охотились и на оленей. Кухулин снова показывает свою волшебную власть над животными в эпизоде «Похищения быка из Куальнге», который непосредственно предшествует тому, где он сбивает живых лебедей пращой и возвращается в крепость Эмайн Маха с птицами, которые бьют крыльями над его колесницей:
«Вдруг заметили они стадо диких оленей.
– Что там за звери, о Ибар, – спросил его мальчик, – ручные они или дикие?
– Воистину то дикие олени, – ответил Ибар, – стадо, что бродит в чащобах у Слиаб Фуайт.
– Подхлестни же кнутом лошадей, – молвил мальчик, – чтоб смог я поймать одного-двух оленей».
Колесничий ударяет лошадей кнутом. Жирные лошади короля не могут догнать оленей. Мальчик спускается с колесницы и ловит двух быстрых, сильных оленей. Он привязывает их к дышлу, веревкам и ремням колесницы. [52]
52
В свой первый воинский поход Кухулин отправился на колеснице своего дяди – короля Конхобара, с его возничим Ибаром (возничего самого Кухулина звали Лаэг) и на его лошадях. (Примеч. пер.)