Кен
Шрифт:
— Подпишите, — следователь пододвинул к нему протокол, — ваши показания.
— Думаете, откажусь? — усмехнулся Звягин.
— Кто вас знает.
— В том-то и дело, что вы меня не знаете.
Он размашисто написал: «С моих слов записано верно. Александр Звягин».
— Что еще?
— А всех остальных вы зачем убили? Из ревности?
— Остальных?..
— Да. Согласно порядковым номерам. Один, два, три, четыре. Это что, акт возмездия?
— Это загадка. Мне и в этом расписаться? Но я не хочу. И, вообще, устал.
— Если вдруг вздумаете покончить
— Нет, этого не будет. У меня в жизни еще много незаконченных дел. Я отсижу свое и выйду совсем свободным.
— А как насчет вышки?
Он усмехнулся:
— А за что? За любовь? Женщины, которые, возможно, будут меня судить, отнесутся ко мне снисходительно. К тому же не забывайте, что я богатый человек. Я найму хорошего адвоката. Самого лучшего.
— Вы еще четверых убили. Причем, в определенной последовательности. На законченного маньяка тянет. А общество сурово к маньякам.
— Вот и ловите их.
— Я не понимаю вас, Звягин.
— Поймете.
— Ладно, в другой раз продолжим. Можете пока отправляться обратно в камеру. Кстати, как к вам там относятся? Жалобы есть?
— Жалоб нет. От маньяков все стараются держаться подальше.
— Я попрошу направить вас на обследование к психиатрам.
— Сомневаетесь по поводу моей нормальности? Тогда давайте все психбольноечеловечество разделим на категории: кто от какой мании страдает. Одни помешаны оттого, что влюблены, другие оттого, что любить не могут, не говоря уже о самой большой категории больных деньгами. Из всех современник ков я самый нормальный.
— Идите, Звягин.
Он обернулся в дверях:
— А тебе всего хорошего, Черри. Тебе повезло больше: чужими руками.
Она чуть не расплакалась. Обернулась к следователю:
— Что он хотел этим сказать?
6: 6
— Нет, что он этим хотел сказать, Борис Витальевич? — Тот сидел подавленный над папкой, в которую вложил только что подписанные Александром Звягиным показания. — Борис Витальевич?
— Черри, а он прав… Он очень неглупый человек. Одним махом решил свою проблему… У него, кажется, получилось. Хотя от дурных мыслей все равно не избавиться. Нельзя запереть в себе на замок плохого человека и оставить только хорошего. Эта дрянь будет лезть в голову.
— Из темной стороны души. То, что невозможно сказать вслух.
— Что? О чем это ты?
— На сколько его посадят? — не стала ничего объяснять Ксения.
— Боюсь, что и здесь он прав. Легко отделается.
— Как же так? Убить нескольких человек…
— Каких это нескольких?
— Ну, как же? Сначала Женя, потом Попов, Толя, Генка и…
Она запнулась. Следователь посмотрел на Ксению очень печально:
— С самого начала в деле была одна неувязочка. Когда я увидел труп Владимира Попова, то подумал: случайность. Потом Воробьев. Уже насторожило. А после того как убили Рюмина и Муромского, я понял, что это система. Помнишь те ножички? Ножички-ножи…
— Что с ними? — вздрогнула Ксения.
— А ничего. С ножичками все в порядке. Били-то как, а? По-умному били. В спину твоей подружки ножичек-то почти вертикально вошел. И снова прав этот Звягин: случайность. Воткнул с силой, но бестолково. Плашмя надо было бить. Чтоб точнехонько под ребро. Как у Попова. Как у Воробьева. Как у рыжего твоего дружка. Как у… Воды налей себе.
— Спасибо, не надо.
— Чтобы так бить, долго тренироваться надо. И бить в живое не в первый раз.
— Но Звягин…
— Звягин про себя все знает. Ты иди сейчас, Черри.
— Куда?
— А что такое случилось с квартирой твоей подруги?
— Туда кто-то без меня вошел, — выдавила из себя Ксения.
— Пропало что-то?
— Я думала, что это Звягин. У него ключи.
— Какие ключи?
— С брелком. С серебряным, в виде теннисной ракетки. Он взял у Толи, когда… Словом…
— Из квартиры что-то пропало?
— Мне могло показаться. Из сейфа. Вроде бы в шкатулке стало меньше драгоценностей. Но ведь Элеонора Станиславовна сама могла их оттуда взять!
— Могла. Давно это было?
— Несколько дней назад.
— Почему же ты… Ах да! Муромский был еще жив, и ты подумала…
— Подумала. Я сегодня не ночевала дома.
— А где?
— У бывшего мужа. В его квартире. Я печать с двери сняла, извините.
— А сегодня там же собираешься ночевать?
— Нет. К себе пойду. Звягин же в тюрьме. Он больше не придет, не развалится на кровати…
— Значит, к себе.
— Так я пошла?.. Подпишите пропуск.
Правой рукой он выдвинул ящик стола и что-то долго искал там. Лицо его Ксении не понравилось. И сам он дерганый какой-то. Жена, что ли, ушла? Впрочем, это его проблемы. Своих хватает. Думала закончить сегодня же, а вместо этого все опять свелось вничью. Нет никакой победы. Есть другое…
Тай-брейк
1: 0
Вот уж с кем Ксения ожидала встретиться меньше всего, так это с Валентиной. Покинув кабинет следователя, решила зайти на ближайший рынок, потому что в доме со вчерашнего дня не было никакой еды. И возле прилавка с овощами столкнулась нос к носу с приятельницей.
— Валентина!
— Ксюша!
Они оглядели друг друга. Приятельница критически, а Ксения с откровенным недоумением:
— Ой, Валя, как ты можешь ходить на рынок на таких высоких каблуках!
— Всегда надо быть готовой к встрече с мечтой. Вдруг он тоже здесь что-нибудь покупает?
— Кто «он»?
— Мужчина. Любой. Тот, который мне понравится.
— С утра?!
— Во-первых, сейчас уже четыре часа дня. Во-вторых, те, которые замучены работой, мне не нужны. А вот ты как можешь ходить по улицам в таком виде? Зеленая вся! Глаза накрашены просто безобразно, тушь смазана, волосы отросли. Ты когда в последний раз была у парикмахера?
— Я? Не помню. Но как ты здесь оказалась?