Кентерберийские рассказы
Шрифт:
Так и алхимики. Уж если глаз
Вам изменил и соблазняет вас -
Пусть разума не засыпает око.
Но как бы разум ни глядел далеко,
Вам не придется, верьте, сохранить,
Что удалось награбить и нажить.
Огонь залейте, если ж разгорится -
Он против вас же грозно разъярится.
Бросайте ремесло свое скорей,
Чтоб не проклясть его самим поздней.
А вот как о своем проклятом деле
Философы иные разумели:
Вот, например, Арнольда Виллановы [259]
259
Арнольд Вилланова – испанский врач, теолог, астролог и алхимик (1235 – 1314), автор алхимического
Смотри Розарий – «Химии основы»:
«Не обратить меркурия вам в злато
Без помощи его родного брата».
То первым молвил первый алхимист
Гермес, а по прозванью Трисмегист. [260]
«И не умрет, не пропадет дракон,
Пока не будет братом умерщвлен».
Меркурий разумел он под драконом,
А серный камень брат ему законный.
Все порождают, сами ж рождены:
От солнца – сера, ртуть же от луны. [261]
260
Гермес Трисмегист – мифический зачинатель алхимии. По его имени алхимия получила название герметического искусства.
261
По представлению алхимиков, солнце (золото, сера) – отец, а луна (серебро, ртуть) – мать философского камня и всего сущего.
Кто терминов не знает и секретов
Искусства нашего, тот пусть совета
Послушает и с миром отойдет.
Иначе он погибель в том найдет.
Кто ж все постигнет, тот всему хозяин:
В науке той – тайнейшая из тайн. [262]
Иль вот еще пример: во время оно
Раз ученик так вопросил Платона: [263]
«Скажи, учитель, имя Эликсира?»
«Титан – вот вещество и корень мира».
«Что есть Титан?» – «Магнезия иначе».
262
Тайнейшая из тайн – намек на «Secreta Secretorum» – апокрифическое наставление Аристотеля Александру Македонскому.
263
Чосер ошибочно или шутя приписал Платону апокрифический диалог царя Соломона, приведенный в «Theatrum Chemicorum».
«Учитель, но ведь ты же обозначил
«Ignotum per ignotius?» [264] – «Ну, да».
«Но суть ее?» – «То некая вода,
Слиянье элементов четырех». [265]
«Ты так скажи, учитель, чтоб я мог
Понять и изучить то вещество».
«Нет, нет, – сказал Платон, – и существо
Его останется навеки тайной.
И мы, философы, без нужды крайней
Открыть не можем тайну никому.
Она известна богу одному.
264
Неизвестное неизвестнейшим (лат.).
265
Алхимия основывалась на убеждении, что все сущее состоит из четырех элементов, причем термины эти понимались широко: вода – всякая жидкость вообще, воздух – всякий газ, земля – все твердые вещества, а огонь – все виды тепла.
Поход Чосера против алхимиков-шарлатанов произвел в свое время глубокое впечатление; считали, что статут 1403 г., запрещавший «умножение золота и серебра», был принят отчасти и под впечатлением рассказа Чосера.
Лишь избранным он тайну открывает,
А чаще доступ к тайне преграждает».
Вот чем я кончу: если бог всесильный,
На милости и на дары обильный,
Философам не хочет разрешить
Нас добыванью камня научить, -
Так, значит, думаю я, так и надо.
И кто поддастся наущенью ада
И
Тот в ад и сам, наверно, попадет.
Пускай до смерти будет волхвовать он,
Не сможет никогда счастливым стать он.
Хоть не сухим я вышел из воды,
Но бог меня избавил от беды
Еще лютейшей. Отягчен грехами,
В спасенье не отчаиваюсь. Amen.
Пролог Эконома
От леса Блийн проехали мы прямо
Через селенье «Горбыли да ямы»
(Так Горблдаун паломники зовут).
И расшутился наш трактирщик тут:
«А ну, друзья, потянем дружно репку, [266]
266
Намек на старую игру «Dun in the Myre», упоминаемую у Шекспира в «Ромео и Джульетте» (I, 4,40 – 41).
Она в грязи, видать, застряла крепко.
Да разбудите же того лентяя,
Того пропойцу, олуха, слюнтяя,
Его любой сумеет вор украсть,
Когда поспать задумает он всласть.
Смотрите, как клюет наш повар носом,
Смотрите, как в седле сидит он косо.
И это повар лондонский? Позор!
Толкните в бок его. Какой бы вздор
Он нам ни рассказал, черед его.
Нам повара известно мастерство:
Рыгали мы не раз, обед откушав.
Эй, повар! Стыдно, друг. Проснись! Послушай!
Не рано ли с полудня отдыхать?
Иль ночью блохи не давали спать?
Иль с потаскушками ты колобродил?
Иль, может, пьян ты? При честном народе
Ты подбодрись, нельзя ж так раскисать».
Весь бледный, повар стал тут бормотать:
«Ох, сэр хозяин! – мямлил он, икая, -
Такая малость… вот напасть какая,.
Еще соснуть бы… не хочу вина…
И без того башка моя пьяна…»
«Плоха надежда, – молвил эконом, -
Куда ему теперь! Лишь об одном
Он думать может, так давайте вам
Рассказывать сейчас я буду сам.
Смотрите-ка, лицом белей он мела
И выпучил глаза, как угорелый.
Потухли очи, еле дышит он,
И вкруг него весь воздух заражен
Зловоньем тяжким, это знак болезни.
Тебя жалеть? Ну нет! Да хоть ты тресни
От перепою, пьяница, чурбан!
Пусть лопнет твой луженный водкой жбан.
Чего зеваешь, рот вовсю разиня,
Закрой скорее пасть свою, разиня,
Не то влетит тебе в утробу бес.
Сиди ты смирно! Ну, куда полез?
Мутит тебя небось, вонючий боров,
И от вина, и от моих укоров.
Вы посмотрите на него, друзья,
Вот цель для лука или для копья. [267]
Его вспороть, как чучело с трухою,
Занятно было бы. Увы, с какою
Дубиною судьба связала нас!
Ну, что, дурак, с меня не сводишь глаз?
Ну хоть напился б ты «до обезьяны»,
А то ты, как баран иль боров пьяный». [268]
Хоть повар ярости не мог сдержать,
267
Quintain – чучело для рыцарских упражнений, упоминается у Шекспира в «Как вам это понравится» (I, 2, 263). Обычно на один конец подвижного горизонтального шеста укрепляли щит или чучело, а на другой конец – мешок с песком. При неверном ударе копья шест поворачивался вокруг своей оси, и подвешенный мешок ударял промахнувшегося по спине.
268
Существовало предание, что, когда Ной посадил виноградную лозу, сатана окропил корни кровью овцы, льва, обезьяны и свиньи, которым и уподобляется пьяница. Сообразно темпераменту пьющего, в средние века различали четыре вида или степени опьянения: лев (холерик), обезьяна (сангвиник), баран (флегматик), свинья (меланхолик). Упоминанием о веселом «обезьяньем» хмеле собеседник подчеркивает состояние повара, упившегося до образа свиньи.