Кентурион
Шрифт:
– Это ж сколько песку насыпало… – покачал головой Гефестай, оглядывая котловину.
– А, по-моему, – подал голос Уахенеб, – мы не о том думаем! Если башенный колодец пересох, нам придется тащиться всю ночь обратно к оазису-ашебу! И дойдем ли?
– Не каркай! – буркнул Акун.
– А чего мы стоим? – удивился Эдик. – Полезли!
– Полезай первым, – решил Сергий, – ты у нас скалолаз…
– Дайте лучше мне, – вызвалась Сара.
– Тут высоко! – предупредил девушку Эдик.
Сара только улыбнулась. Скинув сандалии, она шагнула на стену, цепляясь за межшовные щели, и полезла вверх.
– Как муха! – впечатлился Эдик.
– Веревку кидайте! – крикнула Сара.
Гефестай тут же метнул моток. Девушка скрылась из виду, но быстро вернулась и сбросила конец вниз.
– Все, закрепила! – доложила она. – Полезайте!
Эдик, разумеется, полез по следам Сары и провозился не секунды, а долгие минуты.
– Камни какие-то скользкие… – смущенно пробормотал он, перелезая парапет.
– Гнутие ствола! – ядовито прокомментировал Искандер.
Сергий влез последним. Верхняя площадка Башни была обширна – двадцать локтей на тридцать – и покрыта толстым слоем занесенного ветрами песка. Почти посередине у нее имелось квадратное возвышение, похожее на сруб колодца, сверху его прикрывала толстая базальтовая плита с рельефным, полустершимся изображением нагой женщины с гигантским бюстом.
– Это Великая Богиня, – с придыханием сказал Искандер, – Мать Богов!
Влагалище богини было отмечено треугольником из ямочек, в руках она держала какой-то плод и сосуд, за покатыми плечами угадывались крылья, да и ноги заканчивались не ступнями, а когтистыми птичьими лапами.
– А ведь это базальт, ребята, – негромко сказал Искандер. – Это ж сколько лет прошло, прежде чем он так стерся…
– Взялись! – коротко сказал Сергий и ухватился за плиту.
Общими усилиями плиту сдвинули, открывая темный колодец входа.
– А что, ступеней тут нет? – заглянул внутрь Эдик. – Смотрите, тут как будто ямки в стене…
Наклонившись, он ощупал одну из «ямок».
– Глубокие! Нога поместится!
Не желая более отдавать первенство Саре, Эдик живо перекинул ноги, укрепился и полез вниз, раз за разом нащупывая новую точку опоры.
Сергий приник поближе к колодцу – не потому, что следил за спуском Эдика. Просто воздух, поднимаясь из древней постройки, приятно холодил лицо – поднявшееся солнце упорно долбило череп, меча раскаленные копья и дротики лучей. И ни разу не промахнулось.
– Я на дне! – долетел снизу глухой голос. – Спускайтесь! Тут легко!
– А факелы-то мы не взяли! – завопил Искандер.
– У нас есть, – сообщила Саджах, и выудила из своей торбы лампу.
Мирьям и Сара достали еще две бронзовые светильни, а Эсха с Суламифью вынули по кувшинчику масла. Неферит продемонстрировала огниво и сухую истолченную кору в мешочке.
– Учитесь! – поднял палец Сергий. – Вот кто предусмотрителен.
– А то! – улыбнулась Неферит.
По одному все спустились вниз, на твердый каменный пол. Камни стен, постепенно сдвигаясь, образовывали свод, а их поверхность цвела красками – черной, красной, желтой. Зеленый и синий колер угадывались, облупившись за долгие тысячи лет. Фрески изображали торжественное шествие – люди, босые, в юбочках типа схенти, топали строем, ведомые то ли жрецом, то ли вождем в леопардовой шкуре. В руках они несли дары – меры зерна, кувшины, огромные бивни. Или это была дань? Бог весть…
Люди были нарисованы приблизительно, по-детски, зато животные, изображенные на противоположной стене, поражали живостью и знанием деталей. Бегемоты, слоны, жирафы, крокодилы, носороги, львы, буйволы, гигантские гиены-бории, единороги… А между ними – деревья. Пальма финиковая и пальма дум, сикомора, папирус и прочая флора.
– И все это здесь было… – тихо сказал Искандер. – Все это росло здесь… Бегало, хрумкало травку, попадалось на зубок…
– Старики говорят, – важно вступил Ахми, – что люди были наказаны за непослушание богам, и те наслали Великую Сушь. Сначала исчезли леса, потом высохла степь… И пришли пески.
– Смотрите! – воскликнул Тиндарид, подбегая к третьей стене, где в несколько рядов тянулись значки: паук, змея, крест, птица. – Это не узор! Видите? Знаки не повторяются, они идут вразбивку. И вот – тут у паука шесть лап, а у этого – восемь!
– А у этого, – подхватил Эдик, – слева шесть, а справа четыре!
– И кресты… Тут косой, и тут косой, а тут обычный!
– Хотите, я прочту их? – улыбнулась Неферит.
– Конечно!
Паллакида стала читать по слогам:
– Хо… Рем… Ти… Ка… Мее… Снеб… – дальше она не стала озвучивать, только губами шевелила и вела пальцами по вырубленным в камне значкам.
– «В тридцать третий год после Большой Воды, – заговорила Неферит с выражением, – боги перестали дарить людей своим благословением, и земля Аменти покорилась злым демонам. Иссякли родники и реки показали дно, леса посохли, а поля Иалу перестали родить. И тогда царь аментийский Дхаути принес в жертву богам сына своего, и боги смилостивились, и указали путь к спасению. И был Исход, и переселились люди на берега Великой Реки, дарованной богами…»
– Здорово… – выдохнул Искандер.
– Не понимаю! – пожаловалась Неферит. – Разве могли люди жить в загробном мире? И как могли иссохнуть поля в раю?
– Это вы сейчас так понимаете, – попытался объяснить начитанный сын Тиндара. – И говорите: «Он ушел на запад, в страну Аменти!» Имеется в виду, что человек умер. А на самом деле Аменти была вашей прародиной! Нильская долина в те времена была сплошным болотом, а Дельта – и вовсе заливом. Пришла Великая Сушь, и болото пересохло, Хапи стал нормальной рекой, такой, как сейчас…
– А Большая Вода – это что? – спросил Гефестай. – Всемирный Потоп, что ли?
– Спроси чего полегче!
– Ладно, историки-любители, – энергично сказал Сергий. – У вас весь день впереди! Давайте-ка сначала отыщем то, за чем пришли.
Девчонки довольно-таки быстро добыли огонь и запалили лампы. Экскурсия началась…
Две противоположные стены «прихожей» были скрыты за рядами мощных квадратных колонн. В той стене, что направо, имелся проход в наклонный коридор. Ступеней под ногами не было, вниз уходил каменный пандус, поворачивая под прямым углом и опускаясь локтей на двадцать в глубину. Сергий, Эдик, Искандер и Гефестай шли впереди и переговаривались:
– Сколько ж всему этому лет, интересно?
– Ой, да ну… Тыщ десять, как минимум…