Керенский. Вождь революции
Шрифт:
– Кольцо давай, а то палец отрежу!
Рыдая, она сняла с пальца широкое обручальное кольцо. Забрав его и выдернув из её ослабевших пальцев маленькую дамскую сумочку, он сказал ей в лицо.
– Ах, какая ты сладкая дамочка. Жаль, ещё наше время не пришло. Один я пока, но скоро, скоро мы будем не только деньги у вас отбирать, но и честь, и жизнь! Попомни мои слова, бла-аро-одная! – Презрительно выдохнул он, и исчез в тёмной арке выхода на улицу.
Добравшись до дома, Ксения Никитишна в слезах рассказывала об этом мужу, который только-только вернулся из госпиталя, размещённого в комнатах Зимнего Дворца. От её слов он
– Как стемнеет, из дома ни ногой. Одна не ходи, солдатня, матросня… все шастают вокруг, не ровен час изнасилуют. А бандитов развелось – тьма! Без оружия нельзя из дома выйти. Одна и днём не ходи. Всё, что смогу, я сделаю сам. Продукты буду присылать со знакомыми, или приносить. Дверь никому не открывай, только если хорошим друзьям, или по паролю «Геология». Эти крестьяне, да и рабочие тоже, не знают, что это такое, да и выговорить не каждый бандит сможет. Ты поняла, любимая?
– Поняла, – Глотая слёзы, ответила она. – Но, как же так, ведь революция, все должны помогать друг другу?
– Вот они и помогают, только сами себе, – Хмуро бросил в ответ муж. – У каждого своя правда. Надеюсь, Временное правительство сможет навести порядок, переловить и наказать всех бандитов, а матросов – приструнить. Иначе…
– Что иначе, любимый?
– Иначе нам всем будет очень плохо. Но, я слышал, создаются отряды народной милиции. Может, они смогут навести порядок. Их начальником назначен мой хороший знакомый, Дмитрий Андреевич Крыжановский, городской архитектор и профессор. Будем надеяться, дорогая. Не плачь, я куплю тебе новое обручальное кольцо, лучше прежнего.
– Глупый, где ты его купишь? Все ювелирные магазины закрылись, а драгоценности владельцы прячут в сейфах банков или у себя дома.
– Разберусь. Утро вечера мудренее. Давай, дорогая, ложись спать.
– А если они ворвутся к нам ночью?
– Значит, придётся купить револьвер, и тебе тоже! – Наставительно выставив в её сторону указательный палец, сказал он. – Не бойся, не ворвутся. Я поговорю с капитаном Карнишиным, может, он сможет чем помочь. Или у дворника спрошу, как лучше защититься. Деньги у нас есть, да и жену я его вылечил почти бесплатно, он это помнит. Мужик этот из народа, его не тронут, если что. Да, пожалуй, поговорю с ним. Какая-никакая, а защита для тебя будет. Извини, что так получилось, но у меня сейчас много работы. Очень много раненых, и их привозят всё больше и больше. Придётся ночевать в больнице. Ты не переживай, я всё решу. Всё будет хорошо, дорогая.
– Да, всё будет хорошо, – Прошептала она в ответ. Её губы улыбнулись, она обвила руками шею мужа и прижалась всем телом к своему самому дорогому человеку.
Глава 4. Таврический дворец
«Наш русский либерал, прежде всего, лакей, и только и смотрит, как бы кому сапоги вычистить» Ф.М. Достоевский.
На седьмой день своего лежания в «Филях» на Тверской, я спокойно ожидал прибытия «своего» друга. Господин Керенский, министр юстиции, бывший ранее управляющим гостиницей А.Ф. Керенским по прозвищу Алекс Кей, удосужился личного посещения своего коллеги и личного друга.
Эта информация о «друге» не всплыла волшебным образом в мозгу, а была по крупицам выжата из Ольги Львовны, его дражайшей супруги. С ней
Однако, возвращаясь к памяти предшественника, как только Александр Федорович понял, что находится в информационном вакууме, он стал внимательно штудировать газеты. Человеку двадцать первого века из местной корреспонденции что-то понять было довольно сложно. Особенно, если не учитывать лозунги, краткие сводки, а также присутствие огромного количества личных мнений и портретов новоиспечённого правительства. Вместо того, чтобы ломать голову самому, Керенский подозвал супругу и начал её «пытать».
– Оленька, а не расскажешь ли ты мне о моих друзьях и коллегах, а то я, кажется, память потерял. Лошадь крупная попалась, как лягнула меня копытом, да всю голову и отбила. Вместе с памятью.
Ольга Львовна, искренне обрадованная таким к себе вниманием со стороны мужа, тут же с жаром и со всеми, подчас ненужными, подробностями стала рассказывать обо всех личностях, которых знала. А знала она, оказывается, довольно многих. Алекс пытался направлять русло её рассказа на деловые качества и положение обсуждаемых, но Ольгу Львовну, что называется, понесло!
Даже дети, оставшиеся без материнского присмотра, потихоньку перебрались в гостиную, где возлежал на диванчике их дражайший отец. А его супруга, сидя перед ним на стуле за небольшим столом, рассказывала, рассказывала и рассказывала.
Дети сначала внимательно прислушивались, но потом быстро потеряли интерес к взрослым разговорам и стали заниматься тем, чем обычно и любят заниматься дети. То есть играть, шалить и рисовать.
На них не обращали внимания ни отец, ни мать, и они занялись тем, чем заниматься им обычно не дозволяли. Пока не подрались и не были отправлены в детскую стоять по разным углам. Но и там непоседливые ребята продолжали выкрикивать друг другу обидные слова, показывать «рожи» да грозить маленькими кулачками. Окончательно устав, они были накормлены матерью и препровождены в постель.
Всё это время Ольга Львовна добросовестно рассказывала мужу обо всем, что он спрашивал. Не обошлось без сплетен и прочей женской чепухи, вроде обсуждения внешности и различных достоинств мужчин и женщин. Эту чушь Керенский пропускал мимо ушей, вместо этого направляя всё внимание на полезную информацию. Которой оказалось до прискорбия мало. Да ещё и приходилось вычленять её из сумбурного потока слов, льющегося изо рта дражайшей супруги.
От всей этой разнородной информации у него жутко разболелась голова, и он без всякой задней мысли попросил у жены пенталгин или хотя бы анальгин.
Ольга Львовна с удивлением посмотрела на супруга и ответила.
– Саша, а я не знаю, что это такое.
– Оля, ты никогда не слышала о таких лекарствах?
– Нет, очень странные названия.
– Ну, аспирин хотя бы есть?
– Да, немецкий!
– О, даст ист фантастишь!
– Что? Что ты сказал, дорогой?
– Я говорю, это очень хорошо! Неси сразу две таблеточки и раствори их в кипятке.
– Он не в таблетках, он в порошке.
– Давай в порошке, но тогда один.