Кероглу.Азербайджанский народный эпос.(перепечатано с издания 1940 года " Кёр-оглы")
Шрифт:
Потом обратился к Аслан-паше: — Паша!
Меня допрашивай скорей. Вину докажешь — не жалей, Двух удальцов, паша, убей, Эйваза же, прошу,84
В варианте «Багдад» (ашуг Асад) эта гошма (в подстрочном переводе) поется так:
«Где мой храбрый Кероглу? Пришел на это поле сражения, чтобы от его боевого клича все вы разбежались в разные стороны. У Эйваза нет выхода. Кероглу получит дань, если только поднимет египетский меч и поле сражения покроет кровью. Допроси Демирчиоглу, допроси. Свали на него всю вину, убей нас, двоих удальцов, только, паша мой, пожалей Эйваза».
В эту минуту Кероглу вышел на площадь. Видит Аслан-паша, какой-то ашуг с сазом в руке выступил на середину площади.
— Послушай, ты — ашуг?
— Да, паша, ашуг, — ответил Кероглу.
— А знаешь ли ты что-нибудь из песен Кероглу? — спросил Аслан-паша.
— Паша, позволь, я спою песнь, как песнь, а кто такой этот Кероглу, чтобы распевать здесь его песни?
— Нет, ты ничего не знаешь. Я поймал трех удальцов Кероглу, по этому случаю и празднество. Спой им что-нибудь из песен Кероглу, чтоб порадовать сердца их перед смертью.
Повернулся Кероглу, посмотрел на Эйваза, Демирчиоглу, Белли-Ахмеда, потом оглянулся на своих удальцов, стоявших в толпе, прижал к груди свой саз и так ударил по струнам, что они зазвучали по всей площади:
Удальцы, нынче битва начаться должна. Быть разгромлены эти убийцы должны! Узнается по ранам тяжелым игид. Струи вражеской крови пролиться должны. Пусть воинственный клич раздается везде. Словно соколы, схватим добычу в гнезде. Меч сверкнет — и враги захлебнутся в крови. И вкруг тела кишки их обвиться должны! Кероглу знает привкус враждебной крови. Эй, храбрец, на ристалище всех созови! Бей визирей нещадно и ханов лови — И тела на тела громоздиться должны.— Спасибо, ашуг! — поблагодарил Аслан-паша. — Ты поешь совсем, как Кероглу.
Повернулся Кероглу и взглянул на стоявших у виселицы удальцов. Видит, все трое узнали его. Демирчиоглу уставился глазами на одну виселицу, а Белли-Ахмед — на другую. Понял он, что они только и ждут того, чтобы развязали им руки. И тогда, держись паша, — они выворотят столбы и начнут битву. Посмотрел он на Эйваза. Видит, нет, у Эйваза не то на уме. Стоит он у подножья виселицы, впился глазами в Кероглу. А от счастья глаза полны слез. Не выдержало сердце Кероглу, и он спел:
Душа моя, глаза мои, — Паша, Эйваза отпусти! Такая просьба у меня: Паша, Эйваза отпусти! Низрину молнию с небес, Всех обращу я в пепел здесь, Чтоб ты с лица земли исчез, — Паша, Эйваза отпусти! Я вижу бека и пашу — Душа в крови, едва дышу. Я, Кероглу, тебя прошу: Паша, Эйваза отпусти!Пусть Кероглу поет, паша слушает, а удальцы ждут, расскажу вам о Гизироглу Мустафабеке.
В здешнем краю жил прославленный игид по имени Гизироглу Мустафабек. Был он могуч и удал. Прежде отец его был гизирем, [85] а потом, за то, что пошел он против султана, его повесили. Рассказывают, что с той поры Мустафабек с сорока всадниками ушел в горы и враждовал с пашами. Он то и дело нападал на кого-нибудь из недругов своего отца, хватал его, вздергивал на виселицу и снова уходил в горы…
Давно уже хотелось Гизироглу Мустафабеку встретиться и помериться силами с Кероглу. Еще в старину было сказано, что в одном котле двух молодецких голов не сваришь. И Гизироглу говаривал: «Пусть или имя Кероглу гремит, или мое».
85
Гизир —доверенный слуга.
И Кероглу доводилось слышать о Мустафабеке, хоть он никогда и не видел его. Знал он также, что Гизироглу, рыская по горам и долинам, дни и ночи ищет встречи с ним.
Дошла до Гизироглу Мустафабека весть, что Аслан-паша схватил трех удальцов Кероглу и сегодня их должны повесить на площади. Собрал он своих людей и обратился к ним с такими словами:
Мой путь ведет в Багдад — Кто едет — пусть без слов поедет. Кто ловок, и кто может пить, Как я, — коль он таков — поедет. Душа пылает, горяча, А день — как год. Тот, кто сплеча Ударом одного меча Срубает семь голов, — поедет. Где розы цвет и где заря? О, соловей умолк не зря. В плену все три богатыря, Кто жизнь отдать готов — поедет! [86]86
Начало этой гошмы в некоторых вариантах звучит так: «Путь мой в Тогат-город». Но ни в одном варианте Гизироглу Мустафа-бек не участвует в путешествии в Тогат. В «Кероглу» (ашуг Гуммет Ализаде) эта гошма дается как самостоятельная.
Потом Мустафабек повторил сказанное под звуки саза:
— У меня есть счеты с Кероглу, это своим чередом. Наступит день, мы встретимся и рассчитаемся. А подлостей Аслан-паше я не прощу. Должен я вырвать удальцов из его рук. Ведь удальцам Кероглу никакого дела до него не было. Все, кто видел, говорят, что они в степи охотились за журавлями. Аслан-паша хочет выслужиться перед султаном, виляет перед ним хвостом. В назидание другим я хвост у него отрежу и воткну ему в глаза. Не допущу, чтобы он предал позорной казни удальцов.
Люди Гизироглу Мустафабека воздали хвалу его благородству. Все они поднялись, надели свои доспехи, вооружились и прибыли в Багдад. Неподалеку от площади высился небольшой холм. Гизироглу поднялся на него, чтобы посмотреть, что делается на площади. Видит, Кероглу, переодетый ашугом, поет. Мужество Кероглу изумило Мустафабека, и он в душе воздал ему хвалу.
— Подождем, посмотрим, чем дело кончится, — сказал он своим людям. — Никак не поверю, что ему удастся вырвать своих удальцов из самого змеиного гнезда. Вся площадь оцеплена войсками. Клянусь, я подожду до конца. Увижу, что не под силу ему это дело, пойду на помощь. Если же сумеет он своих выручить, поеду следом и, когда он выедет из города, померюсь с ним силой. Аллах будет или с ним, или с мной.
Сказав это, Мустафабек сошел с коня и стал ждать. Кероглу пел, расхаживая по площади. Он не зря развлекал народ, а делал это для того, чтобы каждый из его удальцов мог занять нужное место. Ждал Гизироглу, ждал, видит, нет, кажется, Кероглу вовсе и не собирается вступать в бой.
«Быть может, удальцы его еще не подоспели, — подумал Мустафабек, — он один и потому боится, дам-ка ему знать, что я здесь».
У Гизироглу Мастафабека была булава с раздвоенным концом. О ней было известно всем. Когда матери проклинали своих детей, они говорили: «О, чтобы поразила тебя булава Гизироглу Мустафабека». Гизироглу поднял эту булаву над головой, покружил и метнул так, что она попала в купол мечети на площади. Булава ударилась с такой силой, что посыпались искры. Аслан-паша так и подскочил.