Кесаревна Отрада между славой и смертью. Книга I
Шрифт:
Крик перекатывался, замирал, возвращался. Отрада, нарушая ритуал, поворачивала к воинам голову и чуть улыбалась. Длинные кольчужные крылья её шлема вздрагивали и шелестели, как сухой тяжёлый шёлк. Она видела лица: бледные и смуглые, круглые и худые, морщинистые и совсем детские – и среди них не было ни одного некрасивого! Эти люди были подлинно прекрасны – может быть, оттого, что лучились счастьем.
– Слава! Слава! Слава!!!
Стояли азахи – в меховых безрукавках, чёрные от солнца бугристые плечи лоснятся, бородатые
– Слава! Слава кесарю! Слава кесаревичам! Слава!!!
Стояли стратиоты – высокие (низких не брали, имелись у воинских начальников специальные воротца с колокольчиком: задел теменем колокольчик – можешь селиться на бесподатных землях…) и жилистые, будто опутанные под кожей узловатыми верёвками, в любовно подогнанных полупанцирях, с мечами, откованными из болотного железа тайными мастерами и заговорёнными тайными чародеями; у стратиотов вообще было нарочито много тайн…
– Слава кесарю! Слава кесаревне! Слава кесаревичу! Слава!!!
Стоял хор кесарских славов: зеркально блестящие шлемы, прикрывающие большую часть лица, щиты "птичья грудь", с которыми можно легко пройти сквозь частокол копий, выставляемых обычно строем конкордийской пехоты, и сблизиться с ними на удар меча; и сами мечи воздеты в истовом приветствии:
– Слава! Слава нашему кесарю! Победа или смерть!
Стояли отважники – в лёгких доспехах, часто простоволосые. У многих лишь ленты, наброшенные на плечо, выдавали принадлежность к воинскому кругу. Отрада хотела повернуть голову, чтобы смотреть только перед собой, но не смогла.
Вот он…
Они встретились взглядом. Нельзя было останавливаться, кобыла всё так и шла мерным шагом… но мгновение этой встречи было столь долгим и столь сильным был удар, что Отрада потеряла себя. Теперь кто-то другой ехал на лошади вдоль выстроившихся тысяч, и кому-то другому кричали: "Слава!!!"
Сама же она – вдруг вернулась в тот осаждённый чудовищами дом. Вкус сладкого вина на языке… подавать слегка подогретым к десерту и сладостям… любовь моя, безумие мое… о нас давно уже забыли, мы никому не нужны, давай убежим… ты и я… я знаю путь, это недалеко, это рядом… смерть была неизбежна, и можно было всё… боже, подумала она, ведь можно всё, потому что смерть неизбежна…
И она хотела оглянуться, но почему-то не смогла. Развернуты были плечи её, и голова смотрела гордо и прямо.
Глава четвёртая
Мелиора. Долина Роз
Лучники Особой сотни, Авид и Драган, прибыли в войска ранним вечером двадцать третьего мая.
– Эй, мальцы, куда?
– К Виолету Афанасию!
– Ну вот, и Виолет туда же… Прямо езжайте, будет три каменушки старых заброшенных, от них направо, а там покажут…
Оба
– Эй, дядя!
– Чего тебе?
– Ус подбери, конь наступит!
Или:
– Ой, дядечка, как же ты в этих штанах живёшь? Тут же три дня выход искать, чтоб хотя бы пописать…
В конце концов, пережив по пути немало мелких приключений, они добрались до сотни Афанасия Виолета.
Совсем рядом поднимались зеленоватые скалы. С десяток шатров украшали собой пейзаж, и рыжая глина, вынутая из рвов, резко оттеняла собой молодую траву лугов. У оснований скал обильно росли тонкие вьющиеся розы, ещё лишь набирающие цвет.
Афанасий вышел навстречу им из белого шатра, увенчанного вымпелом с изображением ласки. Сразу бросилась в глаза необычайная бледность, бессловесно объяснённая рукой его, подвешенной в чёрной косынке.
– Господин сотник, по предписанию командующего прибыли в ваше полное распоряжение! Лучники Авид Паригорий и Драган Паригорий!
Маска лица Афанасия чуть дрогнула.
– А… так это вас учили находить шпионских зверей и птиц?
– Да, господин сотник!
– Вольно. Сползайте с коней.
И, когда встали пеши, рядом, с улыбками на лицах:
– Научили?
– Так точно, господин сотник!
– Приступайте немедленно, ребята. Боюсь, что прибыли вы поздно… но это лучше, чем вообще никогда. Непосредственно подчиняться будете десятнику Павлу Спиридону… Павел!
– Тут я.
– Парней обиходь, место в палатках и у костра и вообще – отвечаешь передо мной.
– Понял.
– Пусть мало-мало отдохнут с дороги, и ставь их на пост. Да – и накорми, не забудь.
– Да что ты, сотник, сдурел? Забыть накормить…
– Давай, давай. Разговоры всё…
– Понял. Пошли, мальцы. Каша с салом и пиво. Другого пока нет. К чему вы там привыкли?
– Что, неужто и торта "Голубка" нет?
– Это который делается из хлебных крошек и отрубей?
– Ну да. А рагу "Мечта конокрада"?
– Вот о таком, парни, я слыхал, но не едал никогда. Это как?
– Это берётся кобыла, семь лет ходившая в плуге…
Шатёр, в котором отвели места братьям, был очень старый на вид, того цвета, который получается из любого, долго бывшего под дождями и солнцем.
– Ночуете здесь. Один птицебой у нас уже был, да вот сморила его змеиная боязнь. Про крылатых змей слыхали, небось?
– Слыхали? – спросил Авид Драгана.
– Только вручную, – сказал Драган.
– Видели мы их, – скривился Авид.
– Если разобраться, – сказал Драган, – голуби куда противнее.
В шатре было жарко и пахло застарелым потом.
– По шесть? – спросил Драган. – Или сегодня по четыре? Как ты?
– Я нормально.
– Тогда по шесть. Ты начинаешь?
– Слово.